Каждый раз, проезжая мимо ее дома, который расположен в районе перекрестка улиц Тимирязева — Айманова, я с грустью отмечаю, что ее там больше нет. Лидия Ефимовна, прожив почти 90 лет, ушла из жизни 22 июля 2013 года.
К счастью, мне довелось несколько раз встретиться с этим замечательным человеком, и ее рассказы о той страшной войне позволили написать несколько материалов.
Один раз, заручившись поддержкой руководства нашего МВД, мне удалось организовать встречу Лидии Ефимовны со снайперами и бойцами подразделения специального назначения по борьбе с терроризмом и экстремизмом «Сункар» МВД.
Но обо всем по порядку...
Алмаатинцы штурмовали военкомат, требуя отправки на фронт
— Лидия Ефимовна, когда и где вы родились?
— В городе Алма-Ате в 1924 году.
— А где тут жили?
— Мы с мамой и отцом проживали в частном доме на улице Сатпаева, в районе пересечения Сатпаева — Сейфуллина, ближе к улице Дзержинского (сейчас Наурызбай батыра).
— Как вы оказались на фронте?
— Перед тем как началась война, я сдала выпускные экзамены в средней школе No 30, что на проспекте Ленина (сейчас Достык). Кстати, в этой же школе учился дважды Герой Советского Союза, командир эскадрильи истребительного авиационного полка Сергей Луганский. Моя девичья фамилия Шереметьева, но, окончив школу, я вышла замуж за очень хорошего человека Сатая Бакиева и стала Бакиевой. К сожалению, прожили мы с ним вместе совсем недолго. Ему было всего 19 лет, когда он ушел на фронт. Призвали и моего отца. Когда на него пришла похоронка, я пришла в военкомат и попросила отправить меня на фронт. Но получила отказ. Во-первым, мне еще не исполнилось 18, а во-вторых, тогда в Алма-Ату постоянно прибывали эвакуированные из западных регионов СССР. В то время как наши алмаатинцы чуть ли не брали военкоматы штурмом, добиваясь отправки на фронт, многие из эвакуированных всеми силами пытались избежать призыва. Для этого они подделывали медицинские справки с различными диагнозами — от сколиоза и плоскостопия до туберкулеза, лишь бы остаться в тылу! Это было очень противно, я не могла таких понять! Поэтому продолжала ходить в алма-атинский военкомат, пока, наконец ̧ туда ни прислали разнарядку из школы снайперов.
— Это какая школа?
— Центральная женская школа снайперов. Меня сначала отправили в подмосковные Вешняки, а потом в Подольск.
— Сколько женщин — будущих снайперов проходили там обучение?
— Вместе со мной в центральной школе готовили 12 девушек, все они являлись добровольцами. Отмечу, что во время войны в этой школе прошло обучение более двух тысяч снайперов-женщин. И впоследствии они били врага на всех фронтах Великой Отечественной.
— Сколько времени вас обучали?
— Подготовка проходила в течение шести месяцев. Между прочим, в той же самой школе обучалась и Герой Советского Союза Алия Молдагулова. Она прошла подготовку раньше меня всего на один выпуск.
Винтовка Мосина — прекрасное оружие
— Как проходило обучение и из чего оно складывалось?
— Занятия с нами проводили очень хорошие, высококлассные инструкторы. Обучение длилось по четырнадцать часов в день. Первым делом нам пришлось досконально изучить винтовку Мосина образца 1898 года.
Мы ее разбирали полностью, смазывали, потом собирали. Затем опять разбирали. Потом учились настраивать оптический прицел и пристреливали винтовку.
— Что вы, как профессионал, можете сказать об этом оружии?
— Скажу, что для снайпера винтовка Мосина была очень удобным оружием.
— Лучше, чем фашистские?
— Конечно, ведь она тяжелее! Мы изучали и немецкие снайперские винтовки Mauser 98k. Хотя это оружие и было аналогичным, то есть снайперским, весили они меньше. Из-за этого во время выстрела вдоль всей длины винтовки возникали вибрации. Вследствие чего траектория полета пули могла существенно смещаться.
— Что касается оптики?..
— О, оптические прицелы у фашистов были прекрасные, четырехкратные — ZF 39. Они изготавливались на фирме Carl Zeiss.
— На советских винтовках Мосина устанавливали прицелы какой кратности?
— Двух с половиной. Так что немецкая оптика превосходила нашу почти в два раза.
— Что являлось самым главным в подготовке снайпера?
— Самым главным было то, что нас обучали стрелять не только точно, но и очень быстро. Надо отметить, это целая наука. Приходится принимать во внимание множество факторов.
— Какие, например?
— При подготовке к поражению цели необходимо учесть направление и скорость ветра, температуру воздуха, влажность, освещение. Да и вид пули! Наши девчата пристреливали оружие на основное расстояние 100 метров, поэтому для выстрела дальностью 400-600 метров обязательно приходилось вносить определенные корректировки.
— Кроме стрельбы из винтовки вы изучали еще что-нибудь?
— Нас учили правильно вести огонь из автомата ППШ, из станковых и ручных пулеметов, противотанковых ружей. Также мы метали гранаты, противопехотные и противотанковые.
Кроме всего вышеперечисленного наши инструкторы показывали нам, как лучше всего подготовить позицию для стрельбы. Как снайпер должен маскироваться на открытой местности, в лесу или в условиях городского боя. Учили лазить по деревьям.
— Убить человека непросто... С вами проводили психологическую подготовку? — Нет, никаких психологических методик для подготовки будущих снайперов к физической ликвидации противника наши инструкторы не использовали. После полученных девушками-курсантами похоронок на отцов, братьев и родственников, фотографий тысяч сожженных дотла наших сел и городов этого и не требовалось. Кстати, слова «убить» наши инструкторы также не употребляли. Наши снайперы говорили «враг уничтожен» или «врага снял». Ведь после всех зверств, совершенных гитлеровцами на советской земле, мы фашистов даже за людей не считали...
«Дуэль» со смертью
— Куда вас направили после окончания Центральной школы снайперов?
— Сначала на Калининский фронт, а потом на 2-й Белорусский. Со 2-го Белорусского я в 1943 году получила последнее письмо от моего мужа Сатая. Похоронку на него мне не приносили, а если человек пропал без вести, это же не означает, что он погиб. Ведь так? Поэтому я ждала его и десять лет, и двадцать...
— Что для снайпера является самым сложным испытанием?
— «Дуэль» с вражеским снайпером.
— Вам пришлось это пережить?
— Да, я ее пережила, а враг нет. Такое противостояние выпало на мою долю незадолго до нашей победы — в январе 1945 года под литовским городом Клайпеда. Тогда Клайпеда носила немецкое название Мемель. Мы работали в парах.
— Кто был вашей напарницей?
— Фрида Цыганкова, она родом из Уральска. В одном из секторов появился фашистский снайпер. Нам было приказано его уничтожить.
Мы с Фридой выдвинулись перед рассветом на нейтральную полосу и оборудовали там себе позицию. Выкопали подобие неглубокого окопчика за толстым поваленным деревом. Сидели в засаде несколько часов, пока не заметили противника.
— На каком расстоянии?
— Чуть больше 500 метров. Выбрав момент, я нажала на спусковой крючок. Но... Промахнулась! В подобной ситуации — после неудачного выстрела — снайперский устав требует, чтобы немедленно уходили с позиции. Но мы подумали, что фашист на это и рассчитывает, и никуда уходить не стали. Прошло еще два часа, я опять его засекла. Выстрелила, но опять мимо! Мы с Фридой прекрасно осознавали, что фашисты уже точно определили наше местоположение и вот-вот вышлют группу захвата.
Больше всего мы боялись не смерти, а плена. Ведь было точно известно, что нас там ждет. Когда фашистским оккупантам удалось схватить нашу девушку-снайпера Наталью Бараздину, ее очень долго и зверски пытали, выкололи ей глаза. И лишь потом расстреляли...
В общем, плен куда страшнее смерти. Поэтому другая пара снайперов — Наталья Ковшова и Мария Поливанова, не успев отойти с позиции, отстреливались до последнего патрона. Понимая, что уйти уже не получится, встали рядом и, подпустив фашистов, подорвали себя гранатой вместе с ними.
— Вам тогда удалось уйти?
— Сначала я подождала, пока фашист высунется в третий раз, и попала ему точно в лоб. Когда же мы с Фридой отходили, немецкие минометчики просто осатанели. Они буквально осыпали нас минами. Тогда-то я и получила осколочные ранения правой ноги...
— Где вы встретили Победу?
— В Кенигсберге (сейчас Калининград).
— Чем занялись после возвращения в Алма-Ату?
— Поступила в Политехнический институт (сейчас КазНТУ имени К. Сатпаева), окончила его и работала на АЗТМ (АлмаАтинский завод тяжелого машиностроения). Входила в сборную команду Казахской ССР по двум видам спорта — конькобежному и стрелковому.
— После такого тяжелого ранения?
— Главное, не начинать жалеть себя.
** *
Когда мы с Лидией Ефимовной приехали к снайперам спецназа «Сункар», они окружили гостью плотным кольцом. И спрашивали, спрашивали...
Один из бойцов поинтересовался, что она чувствовала, когда убила своего первого фашиста. Лидия Ефимовна железным голосом ответила: «Запомните, врагов не убивают, их уничтожают! Я лично уничтожила 78 немецко-фашистских оккупантов, врагов нашей Родины!».
Затем бойцы спецназа показали ветерану-снайперу свое боевое оружие. Лидии Ефимовне очень понравилась СВД — самозарядная винтовка Драгунова, а также австрийская снайперская винтовка с болтовым затвором Mannlicher Steyr Taktikal Elite. К ней прилагалась чрезвычайно мощная «оптика» — оптический прицел переменной кратности от 6,5 до 20.
— Как жаль, что у наших снайперов во время войны не было такого оружия! — посетовала Лидия Ефимовна.
В ответ бойцы спецназа «Сункар» пошутили, что тогда немецко-фашистские оккупанты закончились бы очень скоро...
P.S. Долгие годы орденоносец Лидия Ефимовна Бакиева являлась главой Совета ветеранов Панфиловской дивизии и защитников Москвы.
