История 1: про одну черту казахов, которая удивляла наблюдателей
«У киргизов почти совершенное отсутствие склонности к самоубийству, и как ни неполны этого рода сведения, но после всего сказаннаго нами о характере народа охотно верится подобнаго рода заключению, согласному с замечаниями и других наблюдателей киргизских народов... Напротив, у оседлаго населения (...) умерших насильственною смертию, 10 процентов приходится на самоубийц. Роневский («Отечественные записки 1830 года», стр. 87) замечает о несуществовании между киргизами склонности к самоубийству. Все долго жившие между кочевниками толмачи утверждают то же самое».
Это выдержка из капитального труда Красовского «Материалы для географии и статистики России. Область сибирских киргиз. С-Пб 1868». В комментариях она не нуждается.
История 2: о том, сколько жен мог иметь средний казах в прошлые времена
Как я уже однажды рассказывал, к XX веку степное многоженство среди казахов стало скорее идеалом и признаком повышенного статуса, нежели порядком вещей. «Иметь желание» вовсе не означало автоматически «иметь возможность». И тут нужно сказать несколько слов о прозе, про которую почему-то не думают сегодняшние мечтатели о старой жизни.
О том, что появление в доме токал зачастую было вызвано вовсе не игривыми помыслами стареющего супруга, а скорее суровой необходимостью, пишут и более сведущие в данном вопросе исследователи. Например, известный ориенталист Василий Радлов пишет следующее: «Он (муж. — Прим. авт.) редко пользуется своим правом на многоженство… Редко можно увидеть в одном доме двух или трех жен. В большинстве случаев многоженство встречается лишь тогда, когда старшая жена бездетна или по крайней мере не рожает сына, а это киргиз считает величайшим несчастьем».
И хотя наблюдателям не столь компетентным в вопросах этнографии, вроде директора Ташкентской астрономо-метеорологической обсерватории Франца Шварца, казалось, что у каждого казаха действительно проживает в юрте как минимум по паре жен, он также объяснял это отнюдь не альковными пристрастиями женолюбцев, а куда более рациональными причинами.
«Киргиз-кайсаки живут, как правило, в полигамии. Редко они довольствуются одной женщиной, они имеют, если они вообще женаты, по крайней мере двух жен. Причина, очевидно, в том, что одна женщина была бы не в состоянии выполнять всевозможные домашние работы самостоятельно, особенно установку юрты, поскольку институт женской прислуги в Киргизии и Центральной Азии вообще неизвестен. Киргизский отец семейства посчитал бы неслыханным оскорблением, если бы он принимал участие в каких-либо домашних делах».
«По шариату, — пишет еще один известный исследователь наших южан Николай Гродеков, — в одно и то же время нельзя иметь более четырех жен. Адат не ограничивает числа жен… Муж, имеющий более четырех жен, живет как супруг только с четырьмя, взятыми позже всех. Остальные становятся суфи, воздержанными, и не живут по-супружески…».
И вот что интересно. В пылу мечтаний никто из любвеобильных современников отчего-то даже не пытается руководствоваться простой логикой популяционной демографии, одним из постулатов которой является всеобщее и всемерное равенство в численности полов. Корреляции (речь о норме) имеются, но они никогда не достигают отношения два к одному.
Число это может несколько колебаться у разных народов и в разные времена, но перекос выше 10 процентов говорит уже о внешнем вмешательстве в процесс детотворения и гендерного «равенства» полов. Общество перекашивает либо в результате войн, выбивающих мужскую половину или, напротив, в былые времена усиливавших за счет пленниц женскую составляющую, либо вследствие традиций, потворствовавших умерщвлению новорожденных девочек (как в старой Индии, к примеру).
У казахов и прочих мусульман, живших на территории Казахстана в конце XIX — начале XX века, никаких таких причин уже не существовало. А это значит, что если у одного правоверного было три жены, то двум другим оставалось коротать жизнь наедине с собой.
Из данных переписи населения 1897 года выясняется, что на 1000 женатых мужчин в Казахстане приходилась 1071 замужняя женщина. Соотношение несколько колебалось по областям, так, в Семипалатинской оно составляло всего 1000:1045, зато в Семиреченской — 1000:1086. Таким образом, наличие у каждого правоверного не то что четырех, а даже и двух жен истине не соответствовало.
Как резонно отмечал в своей докторской диссертации один из исследователей традиционного брака у казахов Халел Аргынбаев: «Если учесть, что крупные баи имели по несколько жен, то число многоженцев значительно сократится».
Таким образом, реальная история выглядит куда более прозаичной, нежели история легендарная. Здесь я специально не касался тех сложностей, перипетий, коллизий, драм и трагедий, которые обычно сопровождали совместное проживание в рамках одной семьи единственного мужа и нескольких жен. Ведь речь в данном случае идет не о каких-нибудь забитых шариатом мусульманках оседлого Туркестана, а о гордых дочерях Степи, вольному нраву которых могли позавидовать даже русские крестьянки своего времени.
Ну а мечтать… Конечно, приятно! И, главное, не вредно.
История 3: про то, как казахстанские бегуны рассекали лед по всему миру
Казахстан имеет все возможности для естественного развития зимних видов спорта. И главное наше преимущество в этом — наличие полноценных зим. Это во-первых. А во-вторых? Во-вторых, те традиции, которые были заложены в зимних видах еще во времена массового советского спорта.
В каких-то дисциплинах наши спортсмены засветились достаточно рано. Пример? Бег на коньках.
Этот вид спорта можно считать одним из старейших в Казахстане. Первым его центром был Петропавловск, где соревнования проводились с 1929 года, а чемпионами местных катков становились местные же самородки Михаил Шевляков и Василий Красных.
В 1936 году состоялось первое первенство Казахстана, победителями которого стали северо-казахстанцы Дягилев и Савельева. И после войны чемпионаты скороходов все также проходили на петропавловском стадионе «Динамо». Но в это время спортсмены стали все более тяготеть к Алма-Ате, где появился высокогорный каток «Медео». Он по большому счету и вывел наших конькобежцев на международную арену.
Правда, на первых открытых стартах (с 1951 года проводился регулярный розыгрыш приза Совета министров Казахской ССР) казахстанцы не блистали. И лишь в 1953-м алмаатинка Римма Жукова установила мировой рекорд сразу в двух дисциплинах — на 3000 метров и в многоборье. А в 1958 году первый казахстанец отобрался на Олимпийские игры (в Скво-Велли). Это был Юрий Малышев.
С этого момента наши конькобежцы стали постоянными участниками всех мировых состязаний в составе сборной команды СССР.
История 4: о том, как казахстанцы носили казахстанское
Когда-то наша республика сама шила одежду для своих жителей. О том, какое место занимала легкая промышленность в Советском Казахстане, красноречивее всего может свидетельствовать местоположение важной швейной фабрики, находившейся в самом центре Алма-Аты — по улице Фурманова в квартале от старого Дома Правительства. Фабрика эта входила в состав Швейного производственного объединения имени Ю.А. Гагарина (ранее Швейная фирма имени Гагарина) и специализировалась на выпуске верхней женской одежды. (В том числе «первосортных» женских шляп ценой 5 рублей 40 копеек». Этикетка приводится.)
Однако женской одеждой фирма занималась не всегда. В самом начале своей истории, в 1941 году, спешно организованная Фабрика № 2 начала шить обмундирование для фронта. А уж после войны вместе со всей страной встала на мирные рельсы и освоила куда более приличный своему профилю ассортимент. И хотя модели пальто массового производства долго еще несли на себе отпечаток военных шинелей, со временем появились вещи, которые понравились бы и самой Шанель.
В бытность объединения (в начале 1980-х) здесь выпускались огромными партиями 153 модели (треть из которых — со знаком качества!). За год реализовывалось продукции на 67 миллионов рублей. И хотя из-за такой массовости в любой толпе можно было встретить носительниц одинаковых пальто, в те годы это смущало далеко не всех.
Финал объединения-миллионера характерен для всей легкой промышленности Казахстана. История их закончилась вместе. Престижное место бывшей фабрики в центре города отошло банку. А и то правда, нужно ли самому что-то производить, когда легче все купить у соседей?
