Труженик советской торговли Андрей Сергеевич Н. приехал в жаркую Алма-Ату из не менее раскаленного Тбилиси. Приехал по снабженческим делам, не требующим особого афиширования.
Человек не слишком молодой и видавший виды, он имел простительную слабость — любил комфорт. А потому остановился в номере люкс, несмотря на его космическую стоимость — 35 рублей в сутки.
На третий день его рабочей поездки произошло приятное событие: он познакомился с очаровательной журналисткой, которая заходила в гостиницу для интервью с каким-то иностранцем. Девушку звали Вероника, она была весела и миловидна — как раз тот тип, к которому Андрей Сергеевич питал еще более простительную слабость. Поклонник голливудских фильмов, он первым делом пригласил ее поужинать. Вероника отнеслась к этому благосклонно. Совместно проведенный вечер — с шампанским и танцами — завершился в номере люкс.
— У меня такое чувство, будто мы знакомы уже лет десять, — удивленно заметил состоятельный ухажер.
— Так всегда обычно говорят, — усмехнулась Вероника.
— Кто говорит? — ревниво встрепенулся Андрей Сергеевич.
Она рассмеялась.
На следующий день они поехали за город на Первомайские пруды, таково было желание новой знакомой. Вероника взяла с собой домашней еды, а Андрей Сергеевич прихватил дорогие напитки. Долгий летний день пролетел незаметно — купались и загорали.
Внезапно Андрей Сергеевич обнаружил, что они остались одни — остальные отдыхающие разъехались. Он заговорил о любви. Вероника поддержала тему. Ее томный вид и купальный наряд спровоцировали Андрея Сергеевича на решительные действия.
Внезапно Вероника, словно опомнившись, стала отталкивать своего темпераментного поклонника. В первый момент он решил, что это одно из игривых проявлений загадочной женской души, но через секунду понял, что жестоко ошибся: очаровательная подруга вульгарно завопила «Помогите!».
Проявление подобных эмоций показалось Андрею Сергеевичу более чем странным, поскольку кричать, собственно говоря, было уже поздно. И тут в глаза ему ударил свет от фар невесть откуда взявшегося автомобиля. Он вскочил на ноги и почувствовал тревожный холодок в области позвоночника: это были «Жигули» с характерным синим «ободом» и «мигалкой» на крыше. Голливудский фильм, неотразимым героем которого в глубине души представлял себя Андрей Сергеевич, круто менял жанр.
Из машины вышел человек в милицейской форме. Он осветил фонариком «сладкую парочку» и грозно спросил:
— Что тут такое?
Потерявшая все свое очарование Вероника расплакалась. Андрей Сергеевич потянулся было ее успокоить, но она с негодованием отвергла этот жест доброй воли.
— Все в порядке, — сказал неудачливый поклонник сержанту. — Мы просто поссорились.
— В порядке?! — вдруг взревела Вероника. — А кто на меня набросился?! Кто мне купальник порвал? Товарищ милиционер, я его и не знаю почти. Вчера только познакомились. Пригласил сюда, а сам – как зверь…
Андрей Сергеевич приготовился аргументированно опровергнуть эти лживые обвинения, но не успел: его опять ослепили автомобильные фары.
Около «Жигулей» остановился «УАЗ». Из него вышел коренастый мужчина, следом за ним на землю спрыгнула внушительная овчарка.
— Что случилось, Толя? — спросил коренастый милиционер.
— Попытка изнасилования, — сообщил тот.
— Попытка?! — снова возмутилась Вероника, кое-как натягивая платье. — Какая же это попытка? Весь купальник изодрал, гад такой!
— Значит, не попытка, а натуральное изнасилование, — невозмутимо уточнил милиционер и распорядился: — Девушку — на экспертизу, а насильника — в КПЗ.
Веронику усадили в «Жигули», а упиравшийся Андрей Сергеевич мигом оказался в «УАЗике» между двумя мускулистыми молодыми парнями. За руль сел коренастый. Рядом с ним устроилась овчарка. Время от времени она поворачивала морду и демонстрировала оснащенную крепкими зубами пасть. Обе машины взяли курс на Алма-Ату.
— Ну ты попался, мужик, — заявил коренастый.
— Я ее не насиловал! — завелся Андрей Сергеевич.
— Чего же она кричала?
— Да ни с того, ни с сего! Ненормальная, наверное. Сначала лежала — все в порядке, а потом давай орать…
— Может, испугалась, что «залетит»? — предположил парень справа.
— Может, — голова Андрея Сергеевича шла кругом. — Только крикнула, и вы появились…
— Служба такая, — вздохнул коренастый. — Патруль. Тут часто насилуют. Даже если и не насиловал, все равно потом не докажешь. Сейчас у нее анализы возьмут, потом у тебя — и все, приплыл. А на зоне вашего брата, знаешь, не жалуют. То есть не то чтобы не любят, но сам понимаешь…
— Может, по-хорошему договоримся? — взмолился Андрей Сергеевич.
— Как? — осторожно спросил коренастый.
— Ну, скажете, что я вырвался, сбежал по дороге...
— Да ты не учи, мы найдем, что сказать! — раздраженно оборвал его водитель. — Что у тебя есть, чтобы договориться?
— Скажите, сколько, — попросил «насильник». Кроткий вид и безропотная финансовая готовность Андрея Сергеевича смягчили коренастого.
— Я тут не решаю, — заявил он. — В той машине майор сидит — с ним надо решать.
— Поговорите с ним, — снова попросил «насильник».
Коренастый посигналил идущим впереди «Жигулям», помигал фарами. Машины остановились. Андрей Сергеевич с замиранием сердца наблюдал, как коренастый подошел к машине с «майором». Дверца распахнулась, и из «Жигулей» вышел человек (в форме или нет, разглядеть в темноте было невозможно). Минут пять они разговаривали. Коренастый жестикулировал, вероятно, в чем-то убеждал своего начальника.
— Все в порядке, — сообщил он, вернувшись в «УАЗик». — Майор сказал: «Двадцать тысяч, и дело уладим. Или едем в райотдел». Как ты?
— Не надо в райотдел, — ответил Андрей Сергеевич. — Я заплачу. Поехали в гостиницу...
Стоит отметить, что в этой операции шайка Чиванина продемонстрировала особые способности, маскируясь под милицию. Обычный белый «Жигуль» обернули широкой синей изоляционной лентой, поставили на крышу лампу, снятую со снегоочистительной машины. Возникла полная иллюзия того, что это спецтранспорт из РОВД. Сшитую жуликами милицейскую форму мог бы отличить от настоящей разве что специалист.
И последнее. Если бы Андрей Сергеевич не снял люкс, а остановился в обычном номере, очаровательная дама, скорее всего, не проявила бы к нему такого интереса. Увы, даже простительные слабости порой оборачиваются крупными неприятностями.
По словам полковника Мендешева, беседуя с Чиваниным, он понял, что ему доставляло особое удовольствие мистифицировать своих жертв. Он представлял самого себя вершителем судеб, азартным игроком, который втягивает непосвященных в сложную партию с исходом, заранее известным только ему — гроссмейстеру и организатору.
Вячеслав не имел высшего образования, но был начитанным, можно даже сказать, эрудированным, ясно излагал свои мысли. В разговоре он подчеркивал, что объекты его мошенничества не заслуживают ни капли сочувствия.
— Эти люди будут проходить у вас как потерпевшие, а на самом деле они гораздо хуже, чем я, — философствовал Чиванин. — Я только обманываю. А они готовы к более тяжким преступлениям. Вот, например, зубной техник: он был готов убить человека, только смелости не хватило, поэтому попросил меня. У него на глазах я грохнул Леву, а ему хоть бы хны, будто муху прибили. Или тот хмырь с дубленкой — сбил мужика и так и оставил на обочине, даже совесть не проснулась, только страх.
— А у тебя как с совестью? — поинтересовался я.
— Я не заказываю убийства, — заявил Вячеслав. Я артист, для меня жизнь — сцена, но на сцене я не смогу нормально заработать, хорошо жить, а в жизни все это возможно. Знаете, сколько есть способов выманить у человека деньги? Более тысячи.
— В Уголовном кодексе все они называются одинаково, — заметил я.
Чиванина как организатора и вдохновителя шайки посадили на семь лет...
