Птицы приветствуют нас по утрам своим пением. Представители так называемых пластичных видов, обитающих в городах, привычных к шуму и движению, важно вышагивают по асфальту, не желая уступать нам дорогу, садятся на подоконники и балконы. Мы видим их и слышим, но все же стоит уехать из бетонных лабиринтов на природу, чтобы не пропустить весеннюю соловьиную серенаду и осознать себя частицей огромного мира...
Птичье разнообразие
Несколько лет назад коллега по работе на телевидении получил заказ на съемки документального фильма о хангуле и предложил мне принять участие в этом проекте. Так мы оказались в охотхозяйстве на берегу реки Или, где один из егерей держал диковинных птиц: павлинов, голубей, разнообразных породистых курочек, гусей, индюшек и уток, а в большой стационарной клетке помещались десятки попугаев. Словом, глаза разбегались от разноцветья оперения, а слух ласкали щебет, трели, воркование, клекот и кудахтанье. Если учесть также обилие пернатых в округе, включая грациозных лебедей, пеликанов и прочих красавцев, то это место можно смело назвать планетой птиц.
Пока два оператора, надежно замаскировавшись в кустах, караулили на вечерней зорьке появление бухарских оленей, как еще называют хангула, я должна была записать на камеру свист ветра, перезвон семенных коробочек на кустах чия, пение птиц. Порыва ветра долго ждать не пришлось, ветки кустарников я потрясла, чтобы вызвать к жизни легкий перестук семечек, и, не мудрствуя лукаво, закрепила микрофон на клетке с попугаями. Какая разница, кто из пернатых щебечет за кадром? Откуда бы родом ни была птичка-невеличка, она тоже частичка огромного мира, и ее голосок вызывает позитивные эмоции.
И что это был за перезвон птичьих голосов! А в сумерках я замерла у самой реки, установив камеру на штатив и наблюдая. Свет уже уходил, когда над водой и камышами, широко и неспешно размахивая крыльями, прямо на меня тяжело полетела цапля. Но включить камеру я не успела — великолепная птица резко повернула от берега, едва завидев скульптурную группу из двуногого существа и треноги с набалдашником. Мне даже показалось, что мы успели мысленно обменяться с цаплей идеями о смысле жизни...
А во время съемок в другом охотхозяйстве мы наблюдали «митинги и собрания» розовых скворцов. Они стаей облепляли какое-нибудь дерево и очень громко щебетали, будто решая какие-то коллективные задачи.
Щебет птиц с алматинской пропиской
Весенним утром, еще до рассвета, алматинцы могут слышать многоголосый хор и перезвон птичьих голосов. На все лады солирует черный дрозд, прилетели зяблики, поет большая синица. В книге «Иле-Алатау. Истории» легендарный орнитолог Анатолий Федорович Ковшарь поведал о том, что птиц в ближайших к городу Алматы ущельях изучают с 1932 года. Ученым удалось собрать информацию о многих видах, и сейчас в Иле-Алатауском национальном парке и прилегающих территориях насчитывается 240 видов пернатых.
В 90-х годах Ковшарь был одним из тех специалистов, которые работали над созданием национальных парков и заповедников. Он пишет, что всему Тянь-Шаню свойственны общие виды птиц высокогорья — это бородач, улар, высокогорные вьюрки, в средней полосе, с отметки от 1500 до 2600 метров, обитают таежные птицы — ястребиная сова, лесной сыч, трехпалый дятел, клест. Заилийский Алатау — крайняя северная граница ареала обитания красного вьюрка, яркой голосистой птицы, которая живет на самых высоких участках альпийского пояса. «Встречали ее настолько редко, — пишет Ковшарь, — что до 1960 года в СССР красного вьюрка видели всего лишь 15 раз. Каждая встреча расценивалась как событие, потому что так мы могли все точнее определить область распространения этой неведомой птицы». В 1967 году Анатолий Федорович и его коллеги нашли гнездо в скалах над Большим алматинским озером, но за прошедшие полвека больше никто не видел ее гнезд.
Орнитолог, старший научный сотрудник Иле-Балхашского природного резервата Виктория Ковшарь пишет в книге «Иле-Алатау. Истории»: «В национальном парке обитают птицы самых разных зон — начиная с предгорной степи, через кустарниковый пояс с лиственными лесам к лесам хвойным, субальпийскому поясу, заканчивая нивальным поясом. В этих зонах свои виды птиц, характерные для специфических мест обитания». Известно, что у Большого алматинского озера за день можно встретить 50 видов птиц: это утка огарь, горная трясогузка, оляпка, синица, трехпалый дятел, завирушка, горихвостка, арчовая чечевица, арчовый дубонос, черногрудая красношейка.
Но я никогда не встречала таких дерзких птиц, как афганские скворцы, которые, сбиваясь в стаи, могут атаковать дачников. У меня был опыт общения с майнами, и я поняла, что их не зря называют саранчовыми скворцами. На моем участке росли две роскошные узбекские черешни, но собрать небольшой урожай удавалось только с нижних веток — так высоки были деревья. Птицы налетали скопом, а после сытных пирушек стали рассаживаться по саду и летать на балкон. Спустя какое-то время я обнаружила, что пол на балконе просто завален птичьим пометом. Пришлось купить рыболовную сеть и закрыть ею все подступы к дому, но не тут-то было! Продырявив сетку в нескольких местах, скворцы упорно устремлялись под крышу, и, в конце концов, я обнаружила там гнездо.
Приключения в дикой природе
А.Ф. Ковшарь — один из авторов изданий «Птицы Казахстана» и «Красная книга Казахстана». По словам ученого, на территории РК в разное время года встречается более 500 видов птиц, из них гнездятся около 400. Они выводят птенцов, часть улетает на юг, часть остается здесь круглый год. Многие птицы являются редкими в силу своего распространения. Например, центральноазиатского высокогорного кулика-серпоклюва можно встретить только на горных речках, он откладывает яйца на галечниковых отмелях и является эндемиком центральноазиатских высокогорий.
Однажды в Центральном Тянь-Шане мы столкнулись с серпоклювом, что называется, нос к носу. Наша маленькая экспедиция стояла в ущелье Баянкол, двое совершали восхождение на Мраморную стену, трое иностранцев гуляли по округе, а пока в базовом лагере никого не было, мы с гидом Константином Фарафоновым двинули вниз на армейскую альпинистскую базу, где дежурили двое служащих из спорт-роты и откуда можно было выйти на связь с городом.
Места там дикие. По ночам воют волки, а утром на песчаных отмелях у реки можно увидеть следы разных животных и птиц. У нас — мероприятие и туризм, у них — место жительства и водопой. Ущелье широкое, путь неблизкий. Чабаны еще не загнали сюда свои отары, и в собеседники годились только два сторожа, охраняющие пустующий поселок геологов, да два солдата-спортсмена. Но до них еще надо дойти, а спиной чувствуешь хищный взгляд из каждого отщелка. И вот выходим мы с Костей на берег широкой реки, идем по галечнику, и вдруг над нашими головами с криком начинает кружить серпоклюв. Тревожно, громко, настойчиво! Закладывает петли и снижается! Отгоняет непрошеных гостей от кладки яиц, которые сходу просто невозможно отличить от мелких камешков.
Поведение птицы с острым клювом показалось нам слишком агрессивным, и мы прибавили ходу, на всякий случай натянув кепки на самые уши. Казалось, она спикирует, нападет, клюнет. Но тут нас отвлекли другие звуки — скандально лающе-скуляще-воющие, которые послышались из леса на склоне горы. Можно было подумать, что свора собак затеяла драку из-за добычи, но четвероногих овечьих охранников в диком ущелье быть не могло, потому что люди находились далеко внизу. Значит, волки и, судя по многоголосью, стая.
Не сговариваясь, мы подняли с земли по палке — обглоданные и отшлифованные водой ветки всегда можно найти на берегу горной реки, припустили со всех ног и вскоре уже переходили Баянкол в том месте, где русло сужается в скальных прижимах, заваленных огромными камнями и стволами деревьев.
Отдышались в вагончике, где нас радушно приветствовал один солдат. Оказалось, что второй отправился вниз, к чабанам, чтобы сменить консервированную перловку на свежее мясо. На связь можно было выйти рано утром, поэтому нам надо было переночевать на базе. А вечером чабан привез на лошади второго солдата. Тот рассказал, что переходил реку по завалам в прижиме, осторожно ступал между принесенными рекой стволами деревьев, перепрыгивал с камня на камень, внимательно глядя себе под ноги, а когда поднял глаза, увидел впереди медведя, пожирающего косулю. Ни секунды не медля, солдат резко, как та цапля, развернулся и кинулся назад. Уже не разбирая дороги, он проскочил через бурелом в завале и почему-то побежал не в вагон, а вниз по берегу. Бежал до тех пор, пока не встретил чабанов, которые и привели парня в чувство.
Свидание с черноглазой совой
Кандидат биологических наук Александр Жданко 40 лет проработал в Институте зоологии старшим научным сотрудником лаборатории энтомологии, стал фотографом-натуралистом, работал над альбомами о природе. Фотоаппарат «Зоркий» он получил в подарок от отца в четвертом классе, а сегодня Жданко — известный фотограф-натуралист, один из авторов книг о бабочках, цветах, птицах Памира, Гиссаро-Алая и Тянь-Шаня.
Неясыть живет в Киргизии, в реликтовом лесу грецкого ореха. Ареал ее обитания — Россия, а в киргизской популяция эта сова стоит особняком. Ученые предполагают, что это особый подвид. Сова скрытная, у нее черные глаза. Не такие, как у других сов. Ее не раз находили орнитологи, но никто не сфотографировал эту птицу. Группа ученых приехала в ореховые леса Арасланбоба. По местной легенде более двух тысяч лет назад Александр Македонский взял отсюда орех и привез его в Грецию.
— Лес растет на сопках, деревья огромные, а что под пологом таинственного леса? В этом уникальном месте мы изучали жуков и бабочек, я видел там древесную крысу, но все время думал — чего гоняться за голубями, вот бы сфотографировать сову, — вспоминает Александр Жданко. — Вдруг я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Оглянулся и вижу — из ветвей торчит голова совы. Я стал медленно, потихоньку подкрадываться, поднял свою трубу и сначала сделал снимок совы «до пояса», потом увидел ее черные глаза, и мой кадр вошел во второй том книги «Птицы Памира, Гиссаро-Алая и Тянь-Шаня». Предполагается выпустить четыре тома, птиц много, и работа продолжается.
