Иногда кажется, что все это против нас
На днях американское издание Eurasia Daily Monitor опубликовало материал под названием Western Sanctions Against Russia Leave Kazakhstan Exposed («Западные санкции против России оставляют Казахстан незащищенным») за авторством некоего Джорджа Волошина. Смысл публикации в том, что новый пакет антироссийских санкций, который готовит Вашингтон, может уже напрямую коснуться и самого крупного внешнеторгового партнера Москвы — Казахстан.
Правда, в чем это будет выражаться, автор так и не пояснил, сказав, что главным образом санкции вновь повлияют на курс казахстанского тенге, тогда как объем ВВП республики тем менее растет, и в этом году ожидается его увеличение на 3,8 процента.
Сама эта публикация явилась знаменательной лишь тем, что ее сразу же подхватили несколько активных агитаторов и пропагандистов — противников Евразийского экономического союза (ЕАЭС), которые ведут свою работу внутри Казахстана. Это именно работа, и то, как она ведется, на какие источники эти люди ссылаются, говорит о том, что ее оплачивают и есть все основания предполагать, что оплачивают ее извне — те, кто этот союз стремится разрушить.
И вот группа экспертов фонда «Мир Евразии» решила проанализировать, насколько эти западные санкции реально влияют на экономику Казахстана и на курс тенге и если бы, например, не было ЕАЭС, как это сказалось бы на курсе тенге.
— Мы видим комментарии официальных лиц, прежде всего казахстанского министра экономики Тимура Сулейменова, который неоднократно говорил, что санкции напрямую не оказывают влияния на экономику Казахстана, — сказал, предваряя дискуссию, председатель фонда политолог Эдуард Полетаев. — Но в то же время он упомянул, что будут проводить определенную работу по поводу реакции Казахстана на российские события. И надо отметить, что именно РК так остро среагировала на эту проблему. Я специально посмотрел последние новости других стран ЕАЭС по поводу влияния антироссийских санкций на их экономику, там абсолютно тихо по этому вопросу. Ни в Кыргызстане, ни в Беларуси, ни в Армении об этом не говорят и не пишут. У всех свои проблемы.
Однако только в Казахстане активно и постоянно звучат голоса, которые призывают отказаться от ЕАЭС, от которого якобы у страны все экономические проблемы.
— Вообще, все неудачи нашей экономики мы привыкли списывать на внешние факторы. То у нас внешнеэкономическая турбулентность, то в России санкции… — считает Леся Каратаева, главный научный сотрудник
Казахстанского института стратегических исследований при президенте РК. — Если посмотреть, что говорят эксперты, то экономики в аргументации в их мнениях практически нет. Там на самом деле очень мало и геополитики. Там в основном внутренняя политика. То есть ситуация с санкциями — это некий повод, чтобы поднять вопрос о наших отношениях с Россией, и при этом экономических аргументов приводят мало.
По ее мнению, главным доводом противников ЕАЭС является падение торгового оборота, что у нас снижается взаимодействие, но при этом никто не смотрит или, по крайней мере, не озвучивает, как выглядит торговый оборот с третьими странами — партнерами по отношению к ЕАЭС.
Эту позицию во многом разделяет и другая представительница КИСИ, главный научный сотрудник Ирина Черных:
— Сделан ли в Казахстане системный анализ того, что нам дал ЕАЭС? Такого анализа нет. Даже на наших телеканалах нет дискуссии о том, чем является для нас сам фактор санкций. Потому что, наверное, это не серьезный фактор, наша политическая элита не рассматривает его как реальную угрозу. Есть определенный нарратив, который продвигают некоторые группы, относительно того, что мы беднеем и что Россия в этом виновата. Только этот фактор раскручивают. А по сути, нет серьезных исследований, экспертных оценок, которые бы реально объясняли ситуацию. И тут я согласна с мнением, что нам на руку считать, что кто-то виноват в наших бедах.
В экономике союзников не бывает?
Между тем Рустам Бурнашев, профессор Казахстанско-Немецкого университета, высказался несколько вразрез с уже прозвучавшими мнениями:
— Мне кажется, у нас идет не политизация вопроса санкций, а его идеологизация. Анализ этой проблемы с 2010 года абсолютно не изменился. Такой же идеологический подход, такие же сегменты. Второй момент, который я бы хотел отметить: к сожалению, у нас низкий уровень осведомленности по этой ситуации, на уровне анализа. Для меня, например, абсолютно не понятна следующая постановка вопроса: «Почему на Россию наложены санкции?». Допустим, санкции, которые накладывают на ту или иную компанию, ведь не накладываются на Россию в целом. То же самое касается санкций на российских олигархов.
Я вообще считаю, что даже в России тему санкций идеологизируют. Говорят, что очередные санкции сильно повлияют на Россию, но это, по мнению Бурнашева, неправда, и, например, жители глухой российской деревни могут и не заметить этих санкций. Та же самая ситуация у нас.
И логично опять возникает вопрос: кого мы должны в Казахстане поддерживать — население, государство или производителя? У нас нет аналитики о том, на кого и как это влияет.
— Мы очень четко говорим о ЕАЭС, но мы ведь и в ВТО вступили. Почему с этим никак не связывают наши проблемы? — задался вопросом политолог.
— Сейчас у нас принято объяснять положение тем, что у нас якобы большой торговый оборот с Россией, — сказал Даурен Абен, старший научный сотрудник Евразийского научно-исследовательского института, — хотя, если посмотреть по цифрам, то это всего около 20 процентов. Но почему-то курсы валют тех же партнеров — и киргизов, и белорусов, и армян — держатся. И торговый оборот с Россией у них больше нашего.
У Беларуси это 50 процентов, у армян около 27 и у киргизов — более 20. И валютная стабильность при этом у них больше. Поэтому я думаю, что не всегда надо объяснять наши внутренние экономические проблемы тем, что на кого-то из партнеров наложены санкции. Был такой пример, когда мы чуть не потеряли зерновой рынок, и не из-за санкций, а потому что у нас не было зерновозов. Не всегда можно и нужно искать причины своих проблем в чем-то стороннем.
В этом же ключе высказался Вячеслав Додонов, главный научный сотрудник КИСИ:
— Я согласен с мнением многих о том, что нельзя сваливать свои проблемы на внешний фактор. Но у нас это стало уже доброй традицией, начиная с 2007-2008 годов, когда произошел кризис. Определенная часть экономического блока правительства хорошо просекла, что называется, фишку и поняла: оказывается, есть на что сваливать проблемы. С тех пор это продолжается. Многие эксперты отмечают, что наши несчастья — от пребывания в ЕАЭС и зависимость к рублю — это почему-то только наши несчастья, а белорусская, киргизская, армянская валюты почему-то выстаивают. А наш тенге движется за рублем. Я полагаю, что в этом случае тоже есть использование рублевого фактора как ширмы для реализации своих экономических интересов.
На самом деле, как считает эксперт, эффект от санкций, который пытались посчитать различные эксперты, очень трудно вычислить по той простой причине, что их ввели одновременно с резким падением цен на нефть, что и стало основным шоком для России и Казахстана.
— А вообще, я считаю неуместным в разговоре про экономику включать такое понятие, как союзники. Нет в экономике союзников. Союзник — понятие не экономическое, а больше политическое, да и то, как показывает опыт малых стран, союзники вполне могут гибко менять свою позицию на свое отношение к тому или иному вопросу, — заключил Вячеслав Додонов.
Что в основе позиции тех, кто «за», и тех, кто «против»
Интересную ссылку на опыт Ирана при-вела Лидия Пархомчик, старший научный сотрудник Евразийского научно-исследовательского института:
— Эта страна долго находилась под санкциями, и ее опыт, к сожалению, во многом показателен. Вначале, когда там курс национальной валюты отпустили в свободное плавание, он был равен примерно 49 тысячам реалов за один доллар. Сейчас эта цифра уже достигла 155 тысяч реалов за доллар. То есть произошло серьезное падение. В Казахстане мы пытались прогнозировать, ожидали, как повлияет падение курса рубля. Но в итоге поняли, что этого влияния мы не ощутили. Как правильно замечено, в российской экономике свои задачи. Мы решаем свои, прикрываясь в какой-то степени санкционной политикой.
А санкции — это инструмент, который направлен против кого-то, и как только мы попадем в этот круг кого-то, тогда нас это коснется напрямую.
А Евгений Пастухов, заместитель главного редактора журнала «Центр Азии», рассказал, как его коллеги в начале 2012 года провели опрос экспертов по поводу вхождения Казахстана в тогда еще Таможенный союз:
— Свою точку зрения высказывали начиная от представителей государственных структур до национал-патриотических сил, были и пророссийские эксперты. Тогда мы сделали любопытный вывод, что уже на тот момент наше казахстанское общество разделилось на тех, кто «за» и «против» вхождения в союз. Политологи, экономисты, социологи четко делились на три большие группы, две самые крупные — это противники и сторонники и очень маленькая часть — это люди, которые занимали, как правило, позицию как бы посередине. Говорили, что да, есть плюсы и минусы, и надо искать решение. Но на тот момент я могу точно сказать: высказывания были по большей части эмоциональные.
Изменилось ли что-нибудь с тех пор?
— В связи с украинскими событиями с Крымом стало очевидно, что Россия загнала и себя в ловушку, и своих союзников, — считает Евгений Пастухов. — И здесь возникли как политические проблемы, так и экономические. Когда стало понятно, что тенге нельзя удержать, мы практически привязались к рублю. И вот произошли события конца августа этого года, когда в России стало известно, что будут вводить санкции. Произошло страшное падение рубля. Это они, таким образом, решали свои собственные задачи, но мы вслед за ними тоже «сманеврировали». Конечно, государству для решения социальных задач где-то выгодно послабление тенге, особенно для наших экспортеров. Но вопрос заключается в том, что на самом деле мы же привязаны не только к рублю, но и в целом к ситуации, которая наблюдается в России. И хочу заметить, что эта тема и эта проблема стали актуальными не сегодня, а 5-8 лет назад.
Ну и подытожил дискуссию политолог Антон Морозов:
— Тут наблюдается классическая схема расхождения между дискурсивной практикой и реальностью. Не нужно слушать то, что говорят. Надо смотреть, что делать. Мне кажется, на пространстве ЕАЭС ничего такого не происходит, что дало бы повод сомневаться в жизнеспособности этой организации. Просто стали меньше выделять средств на освещение всех этих процессов в СМИ, которые ранее постоянно освещали тему интеграции. При этом, как их красиво назвали политологи определенного сегмента, не перестали этот вопрос освещать — по-своему и в своих интересах. Возможно, именно поэтому сейчас складывается такая мрачноватая картина.
И чьи это интересы, как мы уже заметили, нетрудно догадаться, если учесть, что любую публикацию в западных и в особенности американских источниках, где само существование ЕАЭС подвергают обструкции, сразу же ретранслирует определенная группа казахстанских экспертов и политологов.
