История 1: о том, как арабский дирхем стал мировой резервной валютой
Клады средневековых арабских монет — банальная находка археологов, кладоискателей или просто удачливых счастливцев. Множество таких обнаруживают и в Казахстане. Однако география арабских кладов куда более обширна, нежели земли, на которых арабы имели какое-то влияние. Только на территории Русской равнины и в прилегающих регионах количество «зарегистрированных» кладов с арабскими монетами приближается к 1000. Среди них встречались весьма солидные. К примеру, Муромский клад весил 42 килограмма. Интересно, что многие из найденных в Европе дирхемов чеканились не в Азии, а в африканских районах Халифата.
Звонкая арабская монета начиная с VIII века имела широкое распространение в странах Балтии, Скандинавии и даже в Англии. Для нас же любопытно, что значительная часть валютных поступлений шла в Европу с караванами через территорию современного Казахстана — из Хорезма и Средней Азии.
История 2: про то, как полковник Черняев брал Чимкент через водопровод
В современном Шымкенте на крутобоком взгорке между речками Бадам и Кочкарата лежит самой природой укрепленное историческое ядро древнего города. Сколько ему лет? Если учитывать коренное свойство казахстанских городов к перманентному удревлению в свете новых находок, интерпретаций и постановлений, какая разница. Много.
Хотя, надо признать, древние современники обратили внимание на город относительно недавно. Едва ли не первое упоминание населенного пункта с таким именем относится к «Зафар-наме» Шараф ад-дина, а это 1425 год. Правда, события, описываемые в хронике, относятся к более ранним временам Тимура.
Таким ли все было тут в те времена, когда было? Вряд ли. Сегодня перед нами более туристический объект, нежели археологический памятник. Благодаря строителям туристы получили возможность одномоментно побывать и в кварталах XVI века, и в кокандской цитадели XIX, былой облик которой единственно и сохранился на рисунках путешественников того времени.
Являлась ли крепость Чимкента неодолимой для врагов твердыней? История про какие-то масштабные осады, а равно и выдающиеся подвиги осажденных умалчивает. Сохранился документальный рассказ лишь о последнем штурме цитадели отрядом Михаила Черняева в августе 1864 года, в те времена ею владели кокандцы.
Вот как описывал события историк той эпохи М.А. Терентьев: «Получив сведение, что главные кокандские силы отошли от Чимкента, в котором оставлен только десятитысячный гарнизон, Черняев решился овладеть городом прежде, нежели неприятель успеет в нем окончательно утвердиться.
...Несмотря на сильный огонь неприятельских орудий, расположенных на восточной стороне крепости и цитадели, роты подполковника Лерхе стремительно атаковали неприятеля, опрокинули его и на плечах кокандцев добежали до крепостных ворот, где штыками проложили дорогу и через неприятельские трупы ворвались в город. Подоспевший в это время с двумя ротами при двух орудиях Черняев беспрепятственно вошел в цитадель через ров по деревянному желобу водопровода. Через час после начатия приступа город с цитаделью и десятитысячным гарнизоном был в наших руках».
История 3: о том, как Федор Шаляпин пел в Уральске перед будущим императором России
В 1891 году в Уральске состоялась памятная встреча двух молодых людей, которым предстояло сыграть заметные роли в маячившем невдалеке XX веке. Сюда, заканчивая свои десятимесячные скитания вокруг Азии, заглянул к местным казакам наследник престола, будущий последний царь Российской империи Николай Александрович Романов. И здесь же волею судьбы оказался начинающий певец, странствующий по России с бродячей малороссийской труппой, будущий король оперной сцены Федор Иванович Шаляпин.
Нужно сказать, что оба будущих властителя остались довольны встречей. Девятнадцатилетний Шаляпин, который тогда еще только пробовал свой знаменитый бас, спел вместе с хором украинские песни «Ой, у лузи» и «Куковала та сиза зозуля». А двадцатичетырехлетний цесаревич, оставшись довольным, одарил певцов так, как положено оценивать артистов — выдав по два целковых на брата.
В следующий раз певец и царь встретились лет через десять, когда оба уже стали тем, чем и остались в истории...
История 4: откуда Иван Ефремов узнал легенду, положенную в основу рассказа
На эту чарующую загадку я наткнулся в одном из ранних рассказов замечательного ученого, философа и литератора Ивана Ефремова. Автора культовых фантастических романов, на которых воспитывалось юношество 60-х и 70-х годов, — «Туманность Андромеды», «Лезвие бритвы», «Час Быка». Палеонтолога, руководителя знаменитых академических экспедиций в пустыню Гоби — на поиски останков динозавров. Мечтателя, заразившего своей светлой мечтой о совершенном человечестве целое поколение.
Так вот, сюжет одного из ранних рассказов Ефремова, который называется «Белый Рог», построен на некоей легенде, которая не давала покоя герою — геологу, начальнику партии, проводившей изыскания в районе хребта Кетмень. Легенда была связана с неприступной скалой-горой Акмюнгуз, на которую некогда удалось взобраться одному легендарному воину древности. (Повторить не получилось ни у кого.)
Для чего античный герой взбирался на Акмюнгуз — Белый Рог? Вынужденно. Именно на таких условиях местный правитель соглашался вернуть батыру похищенную у него невесту. Гордый и сильный воин выполнил невыполнимое — вскарабкался на слывшую неодолимой вершину-скалу. После чего получил обратно свою невесту и... Убил ее тут же, на глазах у хана и толпы, в отместку за пребывание в чужом гареме.
Советский геолог, тоже дерзкий и гордый, но «нового разлива», страстно мечтал повторить подвиг батыра. И вовсе не для того, чтобы завоевать сердце начальницы соседней геологической партии, к которой испытывал глубокие чувства. И не из спортивного тщеславия. Геологу больше жизни хотелось узнать, из чего сложены белые отвесы у вершины. А вдруг это оно? Такое нужное стране олово?
«Это» действительно оказалось олово. Вершина, покорившаяся средневековому батыру, конечно же, не могла устоять перед советским геологом. Как, впрочем, не устояло перед ним и ретивое сердце его лукавой коллеги. Несмотря на синяки и ссадины, победа оказалась полнейшей!
Способ, которым герой Ефремова преодолел самый непреодолимый участок скалы, был довольно оригинальным. Дождавшись сильного порыва ветра, он смело пошел по скальной полке, прижимаемый к скале напором воздуха. Конечно, он при этом изрядно поободрался и побился, но в целом остался довольным и счастливым. На оловянной вершине он нашел старинной работы клинок, некогда оставленный тем легендарным батыром-воином. Меч взял себе на память, а взамен, следующему дерзавцу, оставил свой геологический молоток.
Вот такая история. Сколь красивая, столь и странная.
Во-первых, совершенно непонятно, почему автор выбрал ареной своего рассказа плоский и невразумительный в альпийском плане Кетмень, где, насколько мне известно, нет ни одной вершины, подпадающей под описания Акмюнгюза. (По крайней мере, на казахстанской половине хребта — речь в рассказе шла именно о нем.)
Во-вторых, также неясно и с легендой — авторский ли это вымысел или он действительно что-то от кого-то слышал.
Масла в огонь подливает то, что в 1929 году Ефремов самолично исследовал эти места в поисках заветного «динозаврового горизонта». И он-то уж явно сознавал несоответствие ландшафтов — литературного и реального. Если сюжет — вымысел, то что стоило взять соседние горы, хоть с севера, хоть с юга, куда более впечатляющие и эффектные? Но Иван Антонович зациклил сюжет именно на заведомо плоском Кетмене.
Так существовали ли природный прототип Акмюнгюза и связанная с ним реальная легенда? В ущельях Кетменя мне попадались скалы-останцы с отвесными склонами. Правда, они были в десятки раз меньше загадочного Акмюнгюза, да и по цвету вовсе не белые.