История 1: как уральцы с Суворовым воевали
В оные времена два казачьих войска Российской империи (из 12 существовавших к 1917 году) дислоцировались в основном на территории современного Казахстана. Уральское и Семиреченское. И хотя отношение к казачеству современной казахстанской историографии неоднозначно, тот факт, что потомки уральцев и семиреков стали частью конституционно уравненного «народа Казахстана», сомнению не подлежит.
А это значит, можно с полным правом считать, что в былые годы «наши люди» отмечались практически во всех сражениях, которые вела империя по всему периметру своих необъятных границ от Турции до Швеции и от Европы до Дальнего Востока. И если Семиреченское войско как молодое не могло похвастать обилием дальних походов, без казаков-уральцев не обходилась ни одна серьезная кампания. Вот лишь некоторые моменты военной истории, в которых участвовали бородатые конники с берегов Яика-Урала.
1696 год — 500 яицких казаков участвовали во взятии Азова.
1701 год — в Северной войне вместе с Петром Первым били шведов 2100 казаков с Яика.
1798 год — два полка уральцев принимали участие в Швейцарском походе Суворова.
1812 год — два полка колотили французов на южном фланге фронта, а в 1813 году участвовали в «битве народов» под Лейпцигом.
1856 год — участие в Крымской войне и битвах при Балаклаве и Черной речке.
1877-78 годы — отдельная уральская сотня воевала за освобождение Балкан в Турецкой войне.
1905 год — в русско-японской войне уральские полки воевали в составе Урало-Забайкальской дивизии.
История 2: как «растамаживали» одну свинью из Китая
Семиреченская область считалась пограничной. Но государственная граница с Китаем, установленная к середине позапрошлого — началу прошлого все еще оставалась прозрачной и проницаемой. Прозрачной настолько, что казаки из выселка Охотничий (нынешний Нарынкол), например, пользуясь «безвизовым» режимом, запросто отправлялись рыбачить за кордон. Не говоря уж о коренном населении, по традиции вообще никаких границ не признававшем.
Конечно, малочисленная пограничная и таможенная стража периодически вылавливала нарушителей и контрабандистов. Но попадалась ей лишь самая незначительная мелочь. Так, 92 задержания 1907 года принесли казне товаров всего на 3022 рубля 14 копеек. Это достаточно смешно, если учесть, что официальный товарооборот через границу в Семиречье составлял в те годы цифру около 10 миллионов рублей.
В 1907 году через три существовавшие в Семиречье таможни Бахтинскую, Джаркентскую и Пржевальскую в Поднебесную из России ушло товаров на 4 295 494 рубля, а обратно прибыло на 5 273 097. Как видно, импорт превышал экспорт почти на миллион рублей, однако разрыв этот сокращался стремительно — в 1905 году цифра составляла 2 172 842 рубля, а в 1906-м — 1 322 044.
Основная масса товаров шла сквозь Семиречье транзитом главным образом через Семипалатинск. Поступая туда из промышленных центров России по железной дороге (незадолго введенному Транссибу, а далее — по Иртышу). Ну а после, следуя заветам Шелкового пути, караванами. Из России — бумажные ткани, сахар, спички, самовары, керосин, табачные изделия (и гнали баранов). Словом, многое из того, что спустя сто лет начало возвращаться обратно. А из Китая везли в основном чай (и гнали баранов).
Однако Семиречье, хотя и имело ко всему этому отношение лишь транзитное, в стороне от торговых дорог не оставалось. В том же 1907 году в Китай из области было вывезено 13 440 литров хлебного вина, 340 ведер пива, табаку и папирос на 3000 рублей, меду на 14 тысяч рублей, хлеба и риса — на 50 000, льняного масла и семени — на целую тысячу. А кроме того — 7800 овец.
А что дал нам Китай, кроме традиционного чая: 339 785 тех же овец, 16 550 лошадей, 13 440 быков и коров, 27 телят и... одну свинью.
История 3: про невосстановимые верненские сады
По поводу утраты знаменитого некогда на весь мир верненского (алма-атинского) апорта пролито много слез и сломано много копий. Возрождение апорта — задача, схожая с возрождением Арала. О ней можно много говорить, ею можно много заботиться, но решить ее, увы, практически невозможно. Когда в географию вмешивается история, когда человеческий фактор начинает довлеть над ходом природных процессов, возродить изначальный статус-кво может только устранение причины. Пока в бассейне Арала обитает такое количество населения, как сейчас, прежнего Арала не будет. То же и с апортом.
Мало кто задумывается, где находились те верненские сады (в том числе знаменитые «моисеевские»), которые создали славу чудо-яблоку «величиной с детскую головку». А росли они практически в центральной части нынешнего мегаполиса прямо за Малой алматинкой, совсем невысоко взбираясь на прилавки. Можно сказать, что плодовый сад оставался частью города (и не худшей!), ежегодное цветение тысяч яблонь переполняло улицы ароматом, а гуляние в цветущих садах было для верненцев тем же, что любование сакурой для жителей какого-нибудь Эдо.
Еще в 1920-е годы сады оставались на своих местах. Многие страницы революционной трилогии Дмитрия Снегина «В городе Верном» связаны именно с ними (тут якобы даже прятали свою типографию местные большевики). Но с расширением города, особенно после переезда сюда столицы, начались проблемы.
Очень может быть, что идеалу микроклиматических и агрономических условий произрастания соответствовала лишь очень узкая полоска предгорий именно в том месте, где чудо-яблоко обретало свою славу и с утратой которой началась деградация апорта. Чем больше разрастался город, тем дальше переносились сады, тем меньше апорт становился похожим на апорт. Возможно, свою роль сыграло и изменение микроклиматической обстановки.
Это история с печальным финалом. Закончившаяся тем, что в наших магазинах под именем благородного апорта начали продавать безобразные генно-модифицированные клоны неясного происхождения безо всякого вкуса и запаха.
История 4: академия не медресе, но и не мавзолей!
Сейчас, судя по всему, приближается к окончанию очередная реставрация одного из самых заметных и примечательных зданий советского периода в Алма-Ате — президиума Академии наук. Каких-то видимых изменений в фасадах (кроме ужасающих взгляд красных кровель) не замечается. Будем надеяться, что и внутри сохранится дух старой академии. «Реставрация» в современном Казахстане — это ведь всегда неожиданность и не всегда приятная.
Здание президиума Академии наук Казахской ССР начали проектировать в год окончания войны, тогда как раз обсуждалось скорое создание самой республиканской академии на базе союзного филиала. Академию торжественно открыли в 1946-м, президиум разместился в трехэтажном доме на улице Кирова (он сохранился!).
А спустя еще год трижды сталинский лауреат и автор ленинской гробницы у кремлевской стены академик Щусев вместе с архитектором Простаковым выдали два варианта проекта. Первый вы видите на иллюстрации, а второй можно увидеть наяву.
Почему отвергли первый вариант?
Как писал в монографии «Архитектура города Алма-Аты» М. Мендекулов, причины были следующие: «Во-первых, здание не имело ясно выявленного образа советского научного учреждения, ему были свойственны некоторые черты культовых зданий исторического прошлого: главный фасад, обработанный массивными глухими порталами и завершенный громоздким шаровидным куполом, напоминал собой здание высшего духовного училища — медресе; во-вторых, отсутствие в декоративной отделке здания мотивов казахского национального орнамента придавало несколько обезличенный вид его внешнему облику».
В общем, строить начали в 1951 году по второму проекту. Из него вылетели не только все «культовые» элементы, которые так раздражали чиновников, но и соавтор знаменитого строителя мавзолея.
Закончилось строительство в 1957 году, но это лишь с фасадной стороны, тыл к зданию пристроили спустя четверть века.