В южной столице 4 июня состоялся II Фестиваль скандинавской ходьбы Almaty Nordic Walking Fest 2022. Мероприятие прошло в рамках проекта «Доступный спорт», реализуемого в семи городах страны при поддержке Министерства культуры и спорта РК. Скандинавская ходьба — динамично развивающийся вид активности, который привлекает все больше поклонников.
Он родился в Адыгее, ходил с родителями по горным тропам и полюбил природу. Когда переехали в Майкоп, стал посещать секцию туризма, позже увлекся скалолазанием и альпинизмом. Отличник, участник спартакиад и олимпиад, спортивных состязаний и соревнований, Максим окончил курсы гидов, водил по горным маршрутам группы, выступал на соревнованиях по туристскому многоборью, участвовал в чемпионатах России.
Падение
В 2002 году вместе с друзьями отправились в Домбай. Одни катались на лыжах, другие лазали по сосулькам, третьи прыгали с мостов на веревке. Все, что касается безопасности, было организовано на высшем уровне. Захватывающее приключение привлекло журналистов Майкопского телевидения: тут и ледолазание, и катание на горных лыжах, и прыжки в глубокое ущелье.
Оператор с профессиональной видеокамерой работал на берегу реки, а Максим снимал прыжки маленькой любительской камерой в самых невероятных ракурсах. К тому моменту, когда он сорвался с моста в речку Аманауз, съемка закончилась, и никто не мог сказать, как он упал.
По этому мосту люди ходят из одного конца поселка в другой. Максим перелез через перила. Возможно, он отстегнул самостраховку еще до того, как собирался вернуться тем же путем назад, и зацепился одной ногой за конструкцию. Воды в реке зимой было мало, Максим упал на принесенный потоком ствол дерева. Расстояние до дна реки составляло более 30 метров, но удар пришелся по касательной. Камера уцелела, а Максима спасло то, что он летел в откинутом положении и при приземлении от удара о дерево его перевернуло лицом вниз.
Спасение
Это случилось в ста метрах от спасательной службы, и помощь пришла быстро. Он был в шоке и в сознании. Еще час его везли до ближайшей больницы в городе Карачаевске, где к делу приступили врачи. Одна нога держалась на мышцах — разорвалось крестцово-подвздошное сочленение, разошлись крылья таза, диагностировали многооскольчатый перелом крестца и копчика со смещением. Черепно-мозговая травма, ушиб сердца, ушиб легких и кишечника, разрыв мочевого пузыря и большая кровопотеря. В провинциальной больнице нашлась танталовая проволока, которой связали таз. Собрали кости, зашили мочевой пузырь, поставили катетеры. Первая битва за жизнь Максима продолжалась более шести часов, но это было только начало. Через три дня его сердце остановилось, доктора смогли восстановить ритм, но позже было еще два эпизода клинической смерти. Уходя из больницы домой, врачи были уверены, что на следующий день уже не увидят парня живым.
В Майкопе отец его невесты Инны обратился в институт, где учился Максим. Одноклассники и однокурсники, туристы и альпинисты сдавали кровь. Бабушка Максима замораживала воду в пластиковых бутылках, которыми отец Инны перекладывал пакеты с кровью. Готовую плазму забирал на станции переливания и тут же вез в Карачаевск, а в больнице кровь матери Максиму переливали напрямую. Его состояние ухудшалось. Свернулось одно легкое, и Максим дышал через трубку, но старый дыхательный аппарат работал без учета ритма его дыхания, не было синхронизации. Отек усиливался, возник риск разрыва брыжейки. Нужна была перидуральная анестезия, чтобы остановить этот процесс, и тут на помощь пришла врач-анестезиолог, которая приехала из Краснодара покататься на лыжах. У нее случайно оказался нужный катетер — тончайшая игла с трубочкой, которую вводят в спинной мозг, а через нее подают препарат напрямую в позвоночник.
На счастье в Домбае оказался и опытный хирург из Центра медицины катастроф. Его привезли в больницу Карачаевска, и вместо того, чтобы наслаждаться солнцем и катанием на лыжах, он давал рекомендации местным докторам.
Мать настаивала, чтобы ее сына отвезли в реанимобиле в Черкесск, за сто километров. Она звонила в Адыгею, в приемную министра здравоохранения. У Максима был адыгейский полис обязательного медицинского страхования, а лечили его в Карачаево-Черкессии. Значит, из бюджета одного региона средства должны были перечисляться в другой. У него мог развиться сепсис, требовался самый современный антибиотик, ампула которого стоила 200 долларов. Максиму делали уколы несколько раз в сутки, деньгами и медикаментами помогали все, кто мог.
Незадолго до этого в Черкесске, на собственной свадьбе, разбился сын министра здравоохранения. Для него из Германии привезли два современных аппарата искусственного дыхания. После рискованной транспортировки Максиму подключили такой аппарат. Урологи сделали очередную операцию на мочевом пузыре, и его состояние стабилизировалось. Образовались пролежни, и тогда друзья заказали в Германии специальный матрас, какой невозможно раздобыть в провинции.
Возвращение
Он провалился в другое время и в другую реальность: эпизоды войны, вой сирены, немецкая речь, лай овчарок, а в глаза светят прожекторы. Чудилось, что находится в помещении, где стоят какие-то приборы. Начинается атака, он прячется за медицинские аппараты, отстреливается. А может, душа Максима повела его сознание в прошлую жизнь? Но и в этой у него было еще много-много дел.
Через три недели Максима вывели из комы. Открыв глаза, он увидел лицо мамы и подумал, что она постарела. Потом осознал себя. Он был синего цвета — одна сплошная гематома. Из горла торчала трубка, и он мог шевелить губами, а слышен был только хрип. Через трубку, вставленную в нос, его кормили. Были трубки в животе. Через катетер, вставленный в грудную клетку, откачивалась жидкость из легких, с другой стороны торчала капельница, через которую подавалось лекарство.
Ноги были закреплены на платформах, они находились выше головы. Одна гиря перевешивала другую, чтобы можно было выровнять разницу в длине ног. Уцелели руки, однако и они были привязаны к кровати, чтобы в бреду он не повыдергивал многочисленные трубки.
Удивительно, но все это время Максим чувствовал, что кто-то большой, добрый и всемогущий находится рядом, распростер над ним крылья, и от его присутствия становилось легче. Он не раз мысленно просил своего ангела-хранителя, чтобы прислал медсестру и она напоила его. Сестра входила в палату и брала в руки поилку.
Научиться ходить
Наконец его перевели в отделение травматологии, сняли спицы. Один из медиков убеждал Инну бросить инвалида, говорил, что он никогда не будет полноценным и у них не будет детей. Она думала о своем — не отдаст и не предаст своего Максима.
В Москву в самолете он летел на носилках, и пассажиры думали, что он — раненый боец из Чечни.
В госпитале погранвойск Московской области его поставили на ноги. Голова кружилась, мир поплыл, в глазах помутилось, но он смог опереться на костыли. Правая нога наливалась кровью, когда принимал вертикальное положение, но свои первые шаги он подарил маме на день рождения. После выписки приехали с ней в снятую московскую квартиру, где друзья смастерили подходящую кровать, чтобы поместился специальный матрас. Максима не бросали, не давали скучать и вселяли надежду — он будет ходить и увидит горы.
Осенью 2003 года он сменил одни палки на другие — добирался на костылях до лыжни, а там Инна давала ему в руки лыжные палочки. Катание — громко сказано, но именно эти действия вернули Максима в строй. Как говорят специалисты, включая в работу плечевой пояс, мы включаем кардио-систему, и кровь бежит по большому кругу.
Надо было встегнуть ботинки в крепления, опереться на палки, продвинуть себя по снегу с помощью рук. Друг-тренер кричал: «Наклони корпус, толкайся спиной, работай палками!». Так после каждой тренировки сил прибавлялось.
В один из дней пришлось сделать выбор: мамы дома не оказалось, невеста была на работе, а друг ждал на лыжне. В прихожей стояли три пары инвентаря: костыли, лыжи, лыжные палки. Поколебавшись, Максим выбрал лыжи. Он переставлял непослушные ноги по скользкому тротуару и думал: «Зачем-то же я выжил...»
Москва большая, шумная и безразличная, все куда-то спешат, и никому ни до кого нет дела. Но Максиму важно было вернуться в социум. Люди с такими, как у него, показателями не способны вести активный образ жизни, а он наматывал в день по десять километров, чтобы тренировать тело.
Врачи обещали, что он будет передвигаться с палочкой, а он ходит с двумя. Приехал в Алматы, понял, что город спортивный, открыл школу скандинавской ходьбы, получил диплом тренера по лечебной физкультуре, обучил множество инструкторов в Казахстане и других странах. «Нордики» участвуют в марафонах и других массовых состязаниях. Меня он тоже «поставил на крыло» и выдал сертификат инструктора, хотя я не воспринимала всерьез подобную активность.
При ходьбе с палочками 30 процентов веса тела переносится на руки, приводится в действие 90 процентов мышц тела. Раз ходьба помогла ему, поможет и другим. А заниматься северной ходьбой, авторами которой были финские лыжники, могут все.
Сейчас Максим Прощенко с семьей живет и работает в Москве, но не перестает курировать развитие скандинавской ходьбы в Казахстане. У них с Инной двое детей, потому что главное — это вера в лучшее. Ведь ходить или не ходить, быть или не быть решаешь ты сам.
