Что такое допинг и с чем его едят
Допинг-скандалы стали неотъемлемой частью многих крупномасштабных соревнований. Любой старт, начиная с уровня чемпионата страны, заставляет присматриваться к каждому спортсмену. Можно ли сказать, что спорт стал грязным? И да, и нет — оба ответа справедливы. Когда мы говорим о чистом спорте, то подразумеваем честную борьбу, в которой ключевыми факторами, определяющими успех, являются именно упорные тренировки и закалка организма. Позиция честных спортсменов мира такова, что для них самое обидное — проиграть тому, кто употреблял допинг. Это самое большое разочарование для атлета, который честно тренируется, — узнать через какое-то время, что соперник его обманывал. То есть если ты выходишь на старт, то должен бороться честно.
Должен, но не обязан. На практике все выходит совершенно иначе. Пичкать свой организм различной «химией», которая дает превосходство, стало нормой, причем вполне узаконенной. Забегая вперед, скажем, что искоренить допинговую машину уже не получится, слишком большие деньги вовлечены в этот процесс.
Но самое любопытное, что искать легкий способ увеличения сил люди начали задолго до монетизации спорта — еще в античные времена, до нашей эры. Древние олимпийцы пили специальные настои трав, употребляли вина, принимали галлюциногены, а также злоупотребляли мясом, которое в Древней Греции ели далеко не все и не каждый день. Конечно, многие из этих приемов не работали так, как хотелось спортсменам, однако некоторые зелья действительно тонизировали олимпийцев.
Римские гладиаторы тоже не брезговали галлюциногенами и употребляли стрихнин, который в малых дозах оказывает стимулирующий эффект. Римляне зашли еще дальше греков — «заряжали» не только себя, но и лошадей, принимавших участие в гонках на колесницах: жеребцов поили слабоалкогольным медом, чтобы те бежали еще быстрее.
С годами «коктейли» становились все ядренее, в ход шли не только продукты питания, но и наркотики. Собственно говоря, само слово «допинг» произошло от английского глагола to dope — «предлагать наркотики». По сути, первым серьезным допингом стали наркотические препараты — кокаин и даже героин, которые не были запрещены к употреблению (как спортсменами, так и далекими от физкультуры гражданами) вплоть до 20-х годов прошлого столетия.
В последующем ряд запретов и ограничений изменили уровень спортивных достижений, а переломным моментом можно считать середину XX века. Именно на этот период приходится популярность такого эффективного допинга, как амфетамины. Эти стимуляторы нервной системы, которыми армии США, Британии, а также Германии и Японии снабжали своих солдат во время Второй мировой войны, в 50-годах мигрировали в большой спорт. Амфетамины под кодовыми названиями la bomba у итальянских велосипедистов и atoom — у голландских помогали справляться с усталостью от тяжелых физических тренировок. А в 1958 году американский врач Джон Восли Зиглер разработал первый анаболический стероид, получивший название «дианабол».
К этому времени Олимпиада и другие международные соревнования перестали быть исключительно спортивными мероприятиями, на которых определяли сильнейших атлетов. Большой спорт начал трансформацию в бизнес, приносящий колоссальную прибыль. А разве бывает честная игра там, где крутятся большие деньги? Запрещенные препараты начали подсыпать соперникам в пищу, фармацевты выводили новые формулы препаратов, которые не выявляют допинг-тесты, а антидопинговые организации стали развивать свои правила.
Победителей все-таки судят
Сегодня большой спорт перешел в очередную фазу, в которой спортсмену недостаточно быть просто физически подготовленным человеком, здесь также нужно быть юридически подкованным, иметь собственный штаб экспертов и юристов, а также неслабый счет в банке. И дело тут вот в чем. С одной стороны, антидопинговые организации все время усложняют систему проверки спортсменов, а в случае уличения спортсмену будут дорого стоить все судебные разбирательства. Но с другой — эти же допинговые офицеры закрывают глаза на то, что некоторые спортсмены в буквальном смысле сидят на допинговой игле. Чтобы понять, почему происходит именно так, расскажем, как устроена эта «честная машина».
Мощнейшее оружие борцы за чистый спорт получили примерно в 2002 году. Американский биохимик доктор Дон Кэтлин разработал тест, который позволял выявлять в урине спортсменов синтезированные анаболические стероиды. Другое поистине историческое событие произошло в 2009 году, когда ввели биологические паспорта спортсменов. Биопаспорт позволяет по косвенным признакам выявлять спортсменов, которые не только злоупотребляют запрещенными препаратами, но и проводят различные манипуляции с переливанием крови.
Идея биопаспортов начала реализовываться сразу после создания WADA (Всемирное антидопинговое агентство — независимая (в теории, поскольку финансируется Западом) организация, осуществляющая координацию борьбы с применением допинга в спорте, созданная при поддержке Международного олимпийского комитета). Однако лишь в последние пять лет стали появляться результаты ее работы и все больше спортсменов получали дисквалификацию за нарушения в своих биопаспортах.
Еще одна система контроля — ADAMS (Anti-Doping Administration & Management System) — система антидопингового администрирования и менеджмента. За этим громоздким названием кроется один из главных инструментов WADA по борьбе с допингом. Эта система предназначена для управления базой данных, расположенной в интернете. Ежедневно каждый спортсмен, входящий в национальный пул тестирования или пул тестирования международной федерации, должен заполнять в ней информацию о своем местонахождении. Делается это с тем, чтобы допинг-офицеры могли в любой момент приехать к атлету для забора проб.
Быть спортсменом непросто, а профессиональным — втройне сложнее, поскольку оградить себя от запрещенных WADA препаратов практически не реально. Они окружают нас везде: начиная от пищи и заканчивая безобидными медпрепаратами, такими как капли от насморка. Появилась микродоза в организме — считай, «прокаженный».
В последние годы мы часто слышим о том, что спортсмены из разных стран мира признаются в употреблении допинга. Что это, WADA вышла на эталонный уровень работы? Отнюдь! Тут не все так просто и однозначно.
Как известно, запрещенные препараты могут попасть в организм человека как случайно, с пищей, так и с помощью чьей-то диверсии. В WADA, по большому счету, не разбираются, почему допинг-проба оказалась положительной, особенно если речь заходит о российских спортсменах. «Попался», значит, отстранен, лишен медалей, регалий и гонораров. Почему же спортсмены не отстаивают свое имя, или они действительно злоупотребляют запрещенными препаратами? На самом деле ответ на этот вопрос настолько банален, что даже обидно.
Для того, чтобы снять все обвинения, нужны деньги и юристы для рассмотрения в Спортивном арбитражном суде (CAS), а таких средств у многих спортсменов попросту нет. Даже если и взяться за дело, то нет гарантий, что первый суд вынесет объективное постановление, а это означает, что дело пойдет на доработку, что вновь потребует финансовых вливаний. При этом в большинстве случаев CAS ставит спортсменов перед выбором: либо вы подписываете бумагу о добровольном признании и получаете два года дисквалификации, либо продолжаете настаивать на своем и остаетесь с четырьмя. Отсюда и «честные» признания, ведь потерять в спорте четыре года — это практически то же самое, что поставить на карьере крест. Утопия? Нет, это большой спорт!
Пул кривых, косых и немощных
Ситуация была бы однозначной, если бы не одно «но»: для некоторых спортсменов WADA делает исключение и разрешает выступать на соревнованиях даже в случае наличия в организме атлета запрещенных препаратов. Речь идет о «терапевтическом исключении», или TUE (Therapeutic Use Exemption). Этими терминами обозначают медицинские препараты, которые находятся в запрещенном списке WADA, но прописаны спортсмену для лечения какой-либо болезни или даже состояния. Использование разрешений на TUE регулируется международным стандартом по терапевтическим исключениям (International Standard for Therapeutic Use Exemptions, ISTUE). Если спортсмен официально получил этот документ, то при обнаружении запрещенного препарата в его пробах ситуацию не будут расценивать как нарушение антидопинговых правил. Причем данные об этих спортсменах не разглашают. Единственное, что есть в открытом доступе, это количество одобренных заявок — без указания конкретных спортсменов. Таким образом, вырисовывается некрасивая картина, в которой всем нельзя, а кому-то можно.
О существующей в спорте системе терапевтических исключений стало широко известно в сентябре 2016 года, когда хакерская группа Fanсy Bears обнародовала первую часть документов из взломанной базы данных WADA. Тогда-то и стало известно, что большее число таких «справок» выдали… Кому? Не сложно догадаться — спортсменам из США. Благодаря хакерам выяснилось, что целый ряд американских спортсменов употребляли допинг по медицинским показаниям.
И это не «серые мыши», о достижениях которых практически ничего не известно, а титулованные спортсмены, прославившиеся на всю планету. Среди них, например, Сирена Уильямс — на минутку, первая ракетка мира. Хакеры выяснили, что в 2010, 2014 и 2015 годах она принимала такие запрещенные в спорте препараты, как оксикодон, гидрoморфoн, преднизон, преднизолон и метилпреднизoлон, которые укрепляют мышечную силу, повышают выносливость, снимают чувство боли и усталости. К сведению, запрещенный мельдоний, в употреблении которого обвинили ряд российских спортсменов, влияет только на работу сердца, укрепляя сердечную мышцу. И в какую сторону теперь должны склониться весы Фемиды?
Есть другой пример, когда под подозрением оказалась четырехкратная олимпийская чемпионка Олимпийских игр-2016 американская гимнастка Симона Байлз. Выяснилось, что в Рио-де-Жанейро она сдала положительную допинг-пробу на серьезный психостимулятор — метилфенидат. Однако наказания для спортсменки не последовало, так как она имела официальное разрешение от WADA на употребление этого препарата. Врачи американской сборной добились для Байлз TUE, сославшись на то, что (внимание!) спортсменка страдает «синдромом дефицита внимания и гиперактивности». Так как в расчет идут не только физиологические показатели, но и, назовем их так, духовные.
Если не говорить о конкретных спортсменах, а посмотреть на ситуацию шире, то на глаза попадаются и другие любопытные цифры. Например, количество выданных TUE в 2016 году разрешений: США выдали 398, Италии — 372, Франции — 207, России (барабанная дробь!) — 15! В чем причина такой огромной разницы в цифрах? Что это означает — в США и Европе все больные, а в странах СНГ здоровые? Или все остальные спортсмены не знают о том, что можно получить TUE и выступать «на равных» на Олимпиаде. Нет! По всей видимости, просто выдают эти терапевтические исключения не всем подряд, а выборочно, и, вероятно, определяющим фактором служит отнюдь не наличие заболевания, а цвет паспорта и герб на нем же.
Через эту призму вся система WADA начинает отдавать каким-то подгнивающим «ароматом». Допустим, некоторые из спортсменов действительно больны и нуждаются в лечении, но если это и так, то пусть они выступают не с нормальными (обычными) спортсменами, а, скажем, среди паралимпийцев или вообще в отдельной категории. Тогда с ними на равных состязались бы такие же накачанные анаболиками «больные» спортсмены. Это было бы, по крайней мере, честно. И потом, количество этих «бедолаг», вынужденных в состоянии «больного» человека собирать урожай золотых и бронзовых медалей мировых первенств, таково, что и в отдельной категории им может быть тесно.
Есть в спорте множество людей, которых природа одарила какими-то уникальными качествами, и именно это служит стартом для успешного развития настоящего чемпиона страны, континента или даже мира. Если же сверхсилы привиты путем искусственных инъекций, то это как овощи с ГМО — выглядят аппетитно, а есть невозможно. К слову, в Европе и США натуральные продукты питания располагают на отдельных полках, а напичканные ГМО обязаны отмечать специальными стикерами. Почему то же самое они не делают со своими спортсменами?
