История 1: про то, чего не было на столе у казахов
Казахи, кочевники-скотоводы, исконно питались в основном исключительно продуктами животноводства, постепенно добавляя в рацион крупы и муку. Отношение к овощам, фруктам и всякой зелени долгое время оставалось на уровне полного неприятия.
Вот что писали по этому поводу исследователи и наблюдатели XIX столетия.
В.И. Левшин: «Соли во всякой вообще пище употребляют очень мало, хлеба печеного не могут иметь у себя, потому что не имеют печей».
Люси Аткинсон: «Здесь много диких фруктов — крыжовник, черная и красная смородина, персики, земляника, малина, яблоки и другие, названия которых я даже не знаю. Ты не поверишь, но киргизы никогда не едят их! Когда я спросила у одного из них, почему они не едят фрукты, он ответил: «Овощи и фрукты — для птиц и зверей, а они — для человека».
Ф. фон Шварц: «Продукты питания из растительного мира играют у киргизов лишь второстепенную роль. Хлеба у них нет, но он считается лакомой едой, если им удастся достать его у русских или оседлого населения Туркестана. Употребление в пищу овощей киргизам совершенно незнакомо».
История 2: про то, где и у кого учился Ибрай Алтынсарин (1841 — 1889)
Где и когда учился просветитель казахов? В Школе для киргизских детей при Оренбургской пограничной комиссии с 1850 по 1858-й. В школе он изучал следующие предметы: русский, татарский, арабский и персидский языки, Коран и его толкование, законы ислама, арифметику, делопроизводство, «порядок производства следствий», гимнастику.
А кто оказал особое влияние на образование Алтынсарина?
Ахун главной Оренбургской мечети Усман Мусин обучал исламу и Корану. Мирсалих Бекчурин, известный востоковед — арабскому, персидскому и татарскому языкам.
Свою роль в образовании будущего просветителя сыграл и известный ориенталист В.В. Григорьев, у которого Ибрай бывал дома, брал частные уроки и книги из домашней библиотеки.
После окончания школы Алтынсарин вернулся в родной аул писарем к деду Балгожи Джанбурчину (управляющему Узунским родом), а затем младшим толмачом Оренбургского областного правления и учителем русского языка в им же организованной школе в Тургае.
История 3: про то, как самая знаменитая рыба Семиречья сохранилась лишь в воспоминаниях
Писать про это следовало бы в материалах о природе. Но, увы. Так бы оно, может, и было, если бы природа не оказалась в такой роковой зависимости от своего возгордившегося «венца» (или «потомка обезьяны» — кому как больше нравится). Потому-то все больше элементов бесследно исчезает из «живой природы» и привычно занимает место в анналах истории...
Коэффициент реализации проектов по «преобразованию природы» находится в видимой зависимости от требуемых для этого средств и усилий. Поэтому масштабные и дорогостоящие проекты большей частью так и остаются прожектами. Зато простые задумки воплощаются моментально. С такой скоростью, что долго думать над ними иногда просто не успевают.
Сегодня поговорим о рыбе. Куда только ее ни выпускали для того лишь, чтобы посмотреть, что будет! И если настоящие моря, имеющие связь с океаном, способны как-то сами регулировать вторжение непрошеных гостей, то замкнутые водоемы (а в Казахстане все именно таковы) автоматически обрекались если не на экологические катастрофы, то, во всяком случае, на маленькие и большие трагедии.
Характерен в этом отношении бассейн Балхаша, еще сотню лет назад имевший свою, хотя и бедную видами, но уникальнооригинальную эндемичную ихтиофауну. Она ныне оказалась почти полностью уничтоженной пришельцами, переселенными сюда из других водоемов.
Вот что писал о местных рыбах выдающийся казахстанский зоолог своего времени И.А. Долгушин: «Резко отличается от всех остальных бассейнов Казахстана Балхашский. Прежде всего поражает бедность этого бассейна видами; их известно всего 12: две маринки, два османа, три гольяна, три вида губачей, голец, балхашский окунь... Наличие... высокого процента эндемичных, нигде более не встречаемых форм, резко отличает балхашскую ихтиофауну от таковой других водоемов Казахстана... Промысловыми рыбами Балхашского бассейна являются всего лишь три вида — две маринки и окунь».
Бедность промысловыми видами и предопределила судьбу реликтовых владетелей замкнутых водоемов Казахстана. Еще в 1905 году в реку Или был выпущен сазан. А позже, в 1934-1936 годах, к нему прибавились аральский шип, усач и т.д., и т.п. В конечном итоге знаменитая маринка на своей исконной территории вчистую проиграла борьбу за существование этим более приспособленным к борьбе «данайским дарам» акклиматизаторов.
А ведь до появления зубастых конкурентов именно маринка (шармай, кокбас у казахов) оставалась истинной морской владычицей всего Алаколь-Балхашского бассейна. Приспособленная к местным условиям рыба (относящаяся к семейству карповых) была непритязательной к пище — питалась донными рачками, своими более мелкими родственниками и даже водорослями. Что позволяло ей (в годы благоденствия) вырастать до 12 килограммов!
До поры до времени у нее ведь не было не только внятных внутренних конкурентов, но и особых внешних врагов. Степняки-казахи, как известно, до недавнего времени рыбой откровенно брезговали. Так что «большая рыбалка» началась в Семиречье с появлением братьев-славян.
«За несколько минут из первой заводи я выловил одну за другой четырех маринок. Ясно, что здесь можно поймать сколько угодно, была бы наживка».
Эти строки ботаника Питирима Массагетова относятся к его путешествию 1921 года. Эта описываемая рыбалка происходила на Биене. А эта — на реке Ай, где автору довелось впервые познакомиться с легендарной рыбой Семиречья: «Первый заброс. В глубокий тихий омуток. Произошло невероятное: из этой двухсаженной речки я вытащил огромную рыбину, в ней более трех фунтов. Конечно, это она, знаменитая маринка! Золотистая, с очень мелкой чешуей. Поймав одну за другой еще две маринки, я с трудом удержался от дальнейшей охоты: куда девать столько?».
Истины ради нужно сказать, что маринка водилась и в соседних бессточных бассейнах Внутренней Азии. Но явно доминировала лишь здесь, в Балхашском.
Чем больше обогащались воды Семиречья пришлыми «промысловыми рыбами», тем реже встречалась в нем былая царица местных вод, тем меньше она попадалась на глаза рыбаков, тем сильнее мельчала и тем дальше уходила во все более непрестижные места обитания. Однако еще в 1980-е годы прошлого века маринка попадалась даже на удочки пацанов в Малой Алматинке, в городской черте тогдашней Алма-Аты! Но это были уже совсем нецарские особи, редко превышавшие 10 сантиметров.
История 4: про то, как искали нефть, а нашли воду
История популярного санатория «Сары-Агач» не теряется в далеком прошлом. Отправной точкой в ней считается 1946 год, когда геологи треста «Средазнефтеразведка» добурили поисковую скважину до глубины 1100 метров. И вместо ожидаемого черного золота из-под земли забил нежданный фонтан уникальной целебной воды. Высокотермальной и слабоминерализованной, благотворной при всяких желудочно-кишечных, нервных и гинекологических заболеваниях.
Несмотря на принадлежность к Южно-Казахстанской области, разработкой и строительством санатория занимались вначале специалисты из Министерства здравоохранения Узбекской ССР. И первую минеральную воду Сары-Агача разливали также «за границей» — в узбекском колхозе «Победа Октября», куда протянули трубопровод от скважины. И основной контингент пациентов санатория тоже составляли жители братского Узбекистана. Что в реалиях СССР никого особо не коробило и не дивило — рукотворный источник находился по существу в пригороде Ташкента (25 километров). Впрочем, известный казахстанский санаторий, построенный «Чимкентстроем», также начал функционировать в январе 1961 года.
«Сары-Агач» до сих действует по своему прямому профилю, привлекая к себе как казахстанцев, так и жителей соседних республик. Благодаря стараниям предприимчивых южан в последние годы тут возникло много новых точек для массового пользования лечебными водами.
