История 1: почему Казахстан мог закидать шапками всех соседей
Разнообразие головных уборов у казахов старого времени вызывает восхищение. По ним в былые времена легко определялись не только социальный статус, семейное положение, но и родовая принадлежность «носителя».
Особенно характерно все это для головных уборов женщин. Знаменитый «борек» девушек — с околышем из меха и султанчиком из перьев филина. Кимешек, который молодухи начинали носить по рождении первенца. Тюрбан-кундык старушек. И еще десятки и сотни видов, модификаций и способов ношения. Женщина всегда и везде оставалась женщиной.
Вот что пишет Узбекали Джанибеков в своей содержательной книге «Эхо...»: «Такия (шапочка на твердой основе, расшитая жемчугом, золотистыми нитями, украшенная бусинками из драгоценных камней, кораллов и перьями совы) заменялась на первых порах саукеле, а после окончания свадебных торжеств — жаулыком, головным убором, складываемым из квадрата белой хлопчатобумажной ткани, или кимешеком, суламой, кундуком, покрывавшим волосы, спину, плечи женщины. Нередко обходились и белым платком».
Но песня песней головных уборов казахов все же саукеле, которое возвышало невесту над всеми прочими и в прямом, и в переносном смысле. Высота некоторых уборов достигала 70 сантиметров. Невеста, таким образом, была заметна издалека и отличима сразу.
О значении и ценности саукеле говорит тот факт, что над его созданием мастерзергер иногда трудился более года! А для перевозки саукеле делались специальные суконные футляры, также богато изукрашенные и расшитые золотом. Встречались экземпляры стоимостью в 2-3 тысячи серебряных рублей.
Основа саукеле шилась из жесткого войлока, покрытого красным бархатом и украшенного... Чем только ни украшенного! Полосками ценного меха, серебряными монетами, кораллами, жемчугами, бисером, золотыми украшениями, драгоценными каменьями. То, что не помещалось на самой шапке, привешивалось по бокам на специальных подвесках — жактау.
Но это, разумеется, вариант богатых невест. Однако замуж в Степи выходили не только султанские и байские дочки, а саукеле при этом никто не отменял и для бедных. Ритуальные свадебные шапки простых номадок и украшали по-простому — не серебром, а оловом, не шелком, а ситцем.
В былинные времена «молодая» носила саукеле до рождения первенца, но гораздо позже все стало ограничиваться лишь свадебной церемонией. А к концу XIX столетия, когда структура приданого начала претерпевать качественные изменения и делалась все более практичной (драгоценному венцу многие уже предпочитали самовары и швейные машинки «Зингер»), саукеле начали стремительно выходить из моды.
История 2: про вклад в географию самого незадачливого шведского сержанта
Шведского артиллериста, сержанта Иогана Густава Рената можно назвать одним из самых неудачливых из всех шведских сержантов. Попав в 1709-м в плен под Полтавой, в 1715 году он попал в плен вторично, теперь уже к джунгарам, отправленный перед тем в далекий Тобольск, а оттуда вместе с военной экспедицией Бухгольца — еще дальше, в верховья Иртыша.
Однако его же можно считать и самым известным географом из всех знаменитых шведских артиллеристов.
«Летом 1879 кода помощнику библиотекаря Стокгольмской королевской библиотеки Стриндсбергу удалось сделать замечательную находку. После продолжительных розысков он нашел в Линчепингской королевской библиотеке карту Джунгарии, составленную шведом Ренатом во время его плена у Калмыков, продолжавшегося 17 лет, с 1716 по 1733 год».
Это цитата из вышедшего в 1881 году труда первого русского исследователя Карты Рената Алексея Ивановича Макшеева — военного, путешественника и одного из деятельных членов ИРГО.
Карта Рената, несмотря на то, что обозначена как «карта Джунгарии», имеет самое прямое отношение к территории современного Казахстана. Она во многом впервые отображает значительную часть республики от Алтая и Прииртышья, через Семиречье, до Улутау, Чу и Сырдарьи!
«Замечательно также, что Ренат не нанес на свою карту ни одной из крепостей на реке Иртыше, построенных во время его плена у Калмыков, тогда как чрез некоторые из них он проезжал сам, возвращаясь на родину. На западе граница Джунгарии с Киргиз-Казацкою ордою показана: от Иртыша на северную оконечность озера Балхаш, по озеру до южной его оконечности, между реками Чу и Таласом и чрез горы на соединение с Сырдарьею реки Карадарьи, на которой находится город Андиджан, и затем с Бурутами, чрез Ферганскую долину, до Тянь-шанского хребта».
Джунгарией все это не было уже в пору джунгарского плена Рената, а ко временам Макшеева о джунгарах тут напоминали уже только названия.
Рукописная карта составлялась не «по науке» — безо всякой инструментальной съемки на местности, во многом по расспросам всяких сведущих людей. Потому возникает вопрос, насколько она верна. Макшеев отмечал: «Карта Джунгарии была начерчена Ренатом, по крайней мере вчерне, по всей вероятности, во время его плена у Калмыков. Она построена без астрономических определений пунктов и без соблюдения масштаба. Степень подробности и обстоятельности чертежа не во всех однако частях одинакова...
Лучше всего изображена западная часть Джунгарии, т.е. бассейны Балхаша и Иссык-куля, изученные Ренатом, по видимому, непосредственно. Затем в общих чертах относительно верно изображены: часть Сибири, Киргизские степи, бассейны верхних частей Сыр и Амударьи и Восточный Туркестан».
Профессор А.П. Горбунов, маститый казахстанский географ, более чем через столетие после Макшеева оценивал ее картографические достоинства сходно: «В общем рисунок карты, особенно тех ее частей, на которых изображено пространство, ныне занятое Алматинской областью, внешне удивительно похож на рисунок современных карт».
Еще один вопрос, живо волновавший исследователей — а какова роль самого Рената в создании Карты Рената? Макшеев полагал, что швед составил ее сам. У Горбунова было свое мнение: «Ренат при возвращении на родину вывез из плена калмыцкую карту Джунгарии и смежных районов Юго-Восточного Казахстана. Она была составлена в 1711-1716 годах калмыками при участии какого-то европейца. Затем в 1738 годах Ренат скопировал, доработал и перевел на шведский язык эту карту».
Но так или иначе уникальный документ вошел в анналы географии именно под названием Карты Рената.
История 3: про то, где располагалась главная житница Кокандского ханства
Где? Нет, не в Караганде. Но все равно на территории современного Казахстана. Так, по крайней мере, считал знаменитый исследователь Николай Северцов (на фото), много лет своей плодотворной жизни отдавший изучению Туркестанского края. Северцов, впервые попавший в долину Арыси и район Чимкента во время известного военного похода генерала Черняева в 1864 году, сразу оценил значение этой населенной и благодатной области. Вот что он писал в своих путевых очерках: «Плодородие Арысской долины, роскошный рост в ней люцерны, пшеницы, джугары, кукурузы, кунака выходят из ряда вон. Места по Арысу, Бадаму и Машату суть житница бывшего Ташкентского ханства, из коей, кроме собственного продовольствия, вывозят хлеб в Аулие-ата, Туркестан и Ташкент».
Понятно, сколь чувствительной для Кокандского ханства была стремительная потеря этого благодатного края, быстро подорвавшая экономическое могущество самого сильного государства Средней Азии тех времен.
История 4: как начиналась великая борьба за чистый воздух над Алма-Атой
До революции в Верном слова «экология» не слышали, а главной проблемой улиц были пыль (летом) и грязь (в иные сезоны). Впервые чистотой воздушного бассейна над столицей Советского Казахстана озаботились в 1970-е годы прошлого века. Основными загрязнителями атмосферы тогда еще, правда, считались не автомобили, а многочисленные котельные и трубы частного сектора, в котором проживало большинство горожан.
Проблему частично решил пришедший из братского Узбекистана газопровод с забытым названием «Сияние Ала-Тау». Но лишь частично.
Уже тогда ученые выяснили, что сама структура атмосферы над городом способствует застойным явлениям в воздухе, а безалаберное перекрытие улиц домами-барьерами усугубляет ситуацию. Появилось великое множество проектов, призванных «продуть Алма-Ату» искусственно вызываемыми сквозняками. Один из них предусматривал строительство на крупных перекрестках нескольких десятков гигантских труб высотой по 300 метров, через которые чистый воздух опускался бы вниз, к тем, кто им дышит. Другие авторы предлагали проложить воздухоток от Малоалматинских ледников и даже пробить оба хребта Северного Тянь-Шаня узкой расщелиной, чтобы черпать животворные вихри прямо с Иссык-Куля.
Однако уже тогда раздавались голоса, что нужно не выдумывать ерунду, а просто рационально застраивать город, не перекрывая путей для стекающих с гор бризов. Критиковалось, в частности, только что возведенное здание библиотеки имени Пушкина, которое перегородило проспект Коммунистический (ныне Абылай хана).
