Вот что писал тогда Михаил Филиппович Филиппов: «Дорогие товарищи! Я с гордостью иду в бой с японскими самураями, выполняя приказ нашей Партии и Правительства, приказ наркома Обoроны товарища Ворошилова. Поэтому, если меня убьют, я прошу передать моим товарищам и родным: пускай обо мне не плачут и не беспокоятся, так как я иду в бой с глубоким чувством сознания того, что все мы деремся за народное дело, за дело Партии Ленина-Сталина, за процветание, за крепость нашей социалистической Родины, за Коммунизм, за Мировую пролетарскую Революцию, за полное уничтожение мирового империализма, фашизма как злейшего врага всех трудящихся. Я хорошо знаю, что наше поколение призвано выполнить эту задачу, поэтому если погибну, то без страха в глазах, в полной уверенности в том, что мы выстоим и победим!».
И советские воины сделали это, а также много другого нужного и полезного, на благо своей Родины.
— Папа ушел в 2002 году, — продолжает свой рассказ Ирина Михайловна. — Достаю наугад какие-то записи. Перечитываю. В них отец предстает передо мной таким, каким я его знала. Мой отец — созидатель, патриот, труженик. Оптимист. До 1961 года папа работал секретарем Нуринского райкома Коммунистической партии Казахской ССР. Я родилась в 1956 году в селе Киевка этого района Карагандинской области.
Родители очень гордились тем, что дочь родилась на целине. Называли ее целинницей. С раннего детства Ирина слышала рассказы мамы о том, что в год ее рождения они с папой были удостоены орденов Трудового Красного Знамени за отличную работу по освоению целинных и залежных земель.
— Папа исповедовал жизненную философию, основанную на вековой крестьянской мудрости, — говорит Ирина Михайловна. — Он был моим самым строгим критиком и неизменным советчиком. Если в каком-то деле я слишком высоко ставила планку, что-то не получалось, папа говорил: «Что, голуба, размах орлиный, а полет куриный?». Критиковал всегда коротко и объективно. Советовал, не навязывая своего мнения: решай сама, обдуманно подойди к проблеме. Получалось, что, имея, в принципе, достаточно независимый характер, в важных для себя вопросах я неосознанно находилась под чутким руководством и огромным влиянием отца.
В этом году исполнилось 112 лет со дня рождения полковника запаса, кавалера орденов Великой Отечественной войны I и II степеней, ордена Трудового Красного Знамени, ордена «Знак Почета» Михаила Филипповича Филиппова. Люди его поколения обладали удивительным мировоззрением, человеколюбием, преданностью в дружбе, товариществе. Это поколение победителей. У них было поразительное чувство собственного достоинства, самодостаточности. «Забота у нас такая, работа наша простая: жила бы страна родная...» — это слова из песни их молодости.
Самое страшное
Михаил Филиппов после окончания школы работал в комитете комсомола рудника «Знаменитый» на золотых приисках в Хакасской автономной области. Его отец Филипп Петрович, потомственный казак, партизан, в 1919 году был расстрелян колчаковцами на горе Туран. В память о тех событиях родное село Михаила Филиппова Абаканск, что в Красноярском крае, было переименовано в Краснотуранск. В мае 1935-го 22-летнего Михаила призвали служить на Дальний Восток.
Первое ранение он получил еще до Великой Отечественной войны. В июле 1938 года японская 19-я императорская дивизия вторглась на советскую территорию в районе озера Хасан. 120-му стрелковому полку дивизии имени Орджоникидзе было приказано разгромить японцев. 11 августа враги запросили перемирия, а за четыре дня до подписания мирных документов, 7 августа, Михаила изрешетили пули. Он потерял сознание и очнулся только во владивостокском госпитале. Следующие два раза пули настигли его уже на фронтах Великой Отечественной...
В 40-м группу молодых офицеров, в том числе младшего политрука Филиппова, перевели в Московский военный округ, а затем отправили в Литву — прямо на границу с Германией. В Ретавас, маленький литовский городишко, где они встретили июнь 41-го.
— В субботу попарились в бане, помылись, спокойно легли спать, — вспоминал Михаил Филиппович. — И вдруг в час ночи — тревога. Нежданно, ведь вплоть до самого последнего дня нам говорили, что никакой войны не будет. Вооружены были плохо. Пришлось отступать.
Отступление — вот самый страшный момент войны.
— Страшнее ничего не может быть: стреляют в спину, с боков, сверху. Горько испытывать поражение. Гнал немец нас хорошо. Быстро оставили Литву, Латвию, Эстонию. Управление было потеряно. Радио- и телефонной связи не было. Отступали разрозненными частями. Сдали Псков, Великие Луки, — рассказывал Михаил Филиппович.
Не доходя до Новгорода, они заняли обoрону в городе Сольцы. Подошел к солдатам старик: «Ну что, сынки, отступаете? А говорили, будете воевать на чужой земле. Бросаете нас на поругание врагу?».
Убил он ребят этими словами. Крепко резанул их в самое сердце вопрос: «Каково нам будет при фашистах?». Но в конце старик сказал: «Знаю, вы сейчас уйдете, но вернетесь, все равно врага разгромите».
Приказано было взорвать мост через реку Волхов. Заложили по нескольку пудов тола под опоры. Впереди — три вражеских танка, пять-шесть мотоциклистов да полурота солдат. Пустили их на мост и взорвали. Но немцы делали переправы. Завязался бой. Двадцать второго июля во время отступления Михаил Филиппов был ранен в правую руку.
После госпиталя в Горьком Михаила в октябре направили на Волховский фронт, затем — на Брянский и на Западный фронты. 7 июля 1942 года был ранен в левую руку и правое плечо. Самолетом вывезли в госпиталь в Калинин — а враг уже под Калининым, эвакопоездом — в Уфу, а потом — в Абакан. В октябре был признан ограниченно годным на фронт, но годным к военной службе в тылу.
Однако Михаил Филиппов постоянно писал рапорты, чтобы его, несмотря на боевые раны, отправили на фронт...
«Все равно дойдем!»
Четвертую его просьбу удовлетворили. В июле 44-го попал на Первый украинский фронт. Участвовал в форсировании реки Вислы в Польше и занятии Сандомирского плацдарма на Висле. Пошли в наступление на берлинском направлении, за один бой брали в плен по пять-шесть тысяч человек. Немцы сдавались, бросали оружие.
— Без слез и дрожи в голосе невозможно вспоминать Освенцим — символ бесчеловечности и жестокости, — вспоминал Михаил Филиппов концлагерь, в котором ему довелось бывать фронтовыми дорогами. — Все было сделано с адской аккуратностью — уложены трупы несчастных, рассортированы человеческие волосы, золотые зубы, для выдирания которых было изобретено специальное приспособление. Фашисты ведь даже награждали своих изобретателей...
— Форсировали однажды реки Одер, Эльбу, Нэйсе, Шпрее, на которой стоит Берлин. В немецком городе Торгау встретились с американцами: обнимались, целовались, крепкие рукопожатия... Особенно сильны были негры. Как схватят — кости трещат. Просили сувениры. Дай звездочки с погон, и все тут. Или идем как-то по дороге — указатель немецкий стоит «Берлин — 52 км». Обратно идем, кто-то из наших мелом дописал на табличке: «Ну и х... с ним. Все равно дойдем!» — рассказывал о курьезах войны Михаил Филиппович.
Самое радостное
Из рассказов Михаила Филиппова: «Как-то связистка из батальона связи ехала на велосипеде. Ее остановил и обнял младший лейтенант. Я ему поначалу говорю: «Хулиган, что ты делаешь?» Он обернулся, и я узнал в нем своего родного брата Авангарда. Но он погиб, не дойдя до Берлина. В том же Торгау — мир тесен — встретил и брата своей жены».
«2 мая мы уже знали, что войне конец. Наша дивизия не участвовала в штурме Рейхстага. А когда в ночь на 9 мая маршал Жуков подписал акт о безоговорочной капитуляции
Германии, как мы торжествовали! Радости не было предела. Солдаты плакали от счастья и скорби по родным и близким, которых уже не было в живых. Шапки летели вверх. Стреляли из пистолетов, автоматов и винтовок. Жаль было товарищей, которые погибли. А их было у меня много. Возвращались на Родину тем же маршрутом, что и наступали».
«Наконец-то кончилась война. Нам крупно повезло — мы, хотя и искалеченные, с переломанными руками и ногами, живы, и это главное. В начале июня с меня сняли гипс, вручили костыли, учился ходить. Молодость свое берет, дело быстро пошло на поправку, недели через две пробую ходить с одним костылем, а затем с палочкой. Приговор комиссии ВТЭК: к службе в армии непригоден, снять с воинского учета. Дают вторую группу инвалидности».
«Получаю проездные документы, талоны на продукты, билет до Омска, и снова в путь-дорогу, теперь уже на «трех ногах». В Омске — пересадка с поезда на пароход, в Ханты-Мансийске встречают родственники».
В 1953 году он переехал в Карагандинскую область. На целинных землях «загудели» настоящие фабрики по производству зерна — совхозы имени Пржевальского, «Шахтер», «Щербаковский», «Индустриальный», «Донской», «Энтузиаст» и другие. Строились полевые станы с благоустроенными жилыми домами, магазинами, банями, пекарнями, предприятиями бытового обслуживания. И это не полный список важных дел, в которых принимал непосредственное участие фронтовик М. Филиппов. Люди поколения победителей в той страшной войне и в труде оказывались победителями.
После ухода на пенсию Михаил Филиппович не стал сидеть дома — работал начальником тепличного хозяйства, участка Зеленстрой нынешней области Улытау. Был избран первым заместителем председателя Джезказганского областного Совета ветеранов войны, труда и Вооруженных сил, членом президиума городского Совета ветеранов, ему присвоили звание «Почетный гражданин города Жезказгана».
Очень радовался Михаил Филиппович, когда, будучи уже 87-летним пенсионером, смог помочь своему товарищу — фронтовику Джавалову. Тот всю войну прошел рядовым солдатом, но никогда не получал никаких льгот, так как были утеряны документы, а сам он не знал, как их восстановить. Михаил Филиппович помог ему в переписке с Центральным архивом Министeрства oбороны Российской Федерации. Все документы, и даже свидетельства о правительственных наградах, были восстановлены!
