История 1: про то, чем занимались школьные товарищи Ибрая Алтынсарина вне уроков
Деятельность Ибрая Алтынсарина на ниве народного образования казахов принесла ему почетное звание просветителя. А где просвещался и образовывался сам Алтынсарин? В Оренбурге, в Школе для казахских детей при пограничной комиссии. Если учитывать, что воспитанники обитали в интернате, можно утверждать, что школа была для них настоящим «вторым домом». Там они не только осваивали азы науки, но и жили вполне полноценной «домашней» жизнью. К этому, по крайней мере, стремились организаторы, пытавшиеся гуманно адаптировать ребят из степей к городской жизни.
Полноценное питание считалось в те годы одним из залогов хорошей учебы. Для этого в школе существовала своя «буфетная». Примечательно, что в городском интернате никто не принуждал казахских школяров к чуждой пище.
Сохранилось любопытное меню школьной столовой. На завтрак (в 8 часов утра) воспитанники получали «калмыцкий чай» (кирпичный, соленый, с молоком и маслом), а на ужин (в 8 вечера) — неизменное «горячее с бараниной и куртом». Самым разнообразным меню отличался обед (в полдень). Так, в воскресенье давали бешбармак, лапшу с куртом и жаркое из баранины с картофелем. В понедельник — суп из полбы с бараниной, просяную кашу с маслом, жаркое. Во вторник — лапшу с бараниной и куртом, полбенную кашу с маслом, жаркое.
Была у воспитанников и своя школьная форма. И не одна, а несколько. «Парадная» (зимняя и летняя), зимняя «классная» (повседневная), летняя «кочевая» и зимняя верхняя. Последняя предназначалась для зимних прогулок на чистом воздухе и состояла из башлыка, подбитого лисьим мехом, и кафтана из верблюжьего сукна.
Не последнее место занимала и «школьная больница». Здоровью воспитанников в школе придавали важное значение. Потому их сразу же по принятии приучали (и заставляли!) соблюдать все нормы гигиены, заниматься «гимнастикой» и своевременно обращаться к врачу.
Между прочим сохранилось свидетельство, согласно которому питомцев школы факультативно обучали «прививанию оспы, кровопусканию и ветеринарной науке».
Летом на два месяца учебный процесс и интернат выносились из Оренбурга в степь. Здесь, в своеобразном летнем лагере, устанавливались четыре юрты из белой кошмы для проживания и одна, обычная, для кухни.
Жизнь в лагере текла во вполне традиционном для кочевников русле. Хотя библиотека присутствовала и здесь (с книгами, в том числе по ветеринарии), одевались и питались учащиеся по-казахски. Для этого был даже куплен специальный табун дойных кобылиц. Были и ездовые скакуны для того, чтобы воспитанники не забывали навыков верховой жизни.
Какое впечатление воспитанники производили на посторонних?
Алексей Филиппович Чернышев, академик Императорской академии художеств и уроженец Оренбурга: «Славные мальчики эти воспитанники: опрятные, благообразные, самодовольные, они по врожденной каждому азиатцу степенности движений и теперь кажутся уже проглотившими всю человеческую мудрость. Каких же успехов можно ожидать от них после?».
Зарисовки художника дополняют его впечатления. На приведенной — школьная форма соклассников Ибрая Алтынсарина.
История 2: чем удивляли Чокана Валиханова китайцы?
Про отношение современных казахстанских пользователей к китайцам трудно рассуждать серьезно. Разве что с точки зрения социальной патологии. То, чем занимают друг друга в соцсетях и на форумах наши самозванные «китаеведы» и чему верят миллионы простодушных лайкателей, коротко можно охарактеризовать одной фразой — все плохое в Казахстане от китайцев!
Как относился к географическим соседям Чокан Валиханов? Ведь в отличие от современных сетевых оракулов он бывал на территории современного Китая дважды. Первый раз — в Кульдже в составе дипломатической миссии в 1856 году. Второй раз в ходе его знаменитого «путешествия под прикрытием» в Кашгар — в 1859-60 годы. Кроме того, по долгу службы и исходя из собственных интересов он живо интересовался, много читал и думал о Китае и китайцах.
Вот некоторые его оценки и высказывания, обнаруженные в «Дневнике поездки в Кульджу» за 1856 год и некоторых других работах.
«Смотришь и удивляешься: эту песчаную солонцеватую степь, на которой нет совершенно чернозема, которая сама по себе производит только горький юсан, колючий эбелек, бедные кусты терновников — кустов карагана и ченгиля, эту в высшей степени неблагодарную почву китайское терпение умело победить настойчивым трудом и заставило ее произвести то, что только хотел он (китаец). Надо было быть китайцем, чтобы только подумать о возделывании такой пустыни. Но тем не менее он достиг своей цели и достиг легко. Взборонил землю без всякого предварительного удобрения, посеял и пустил каналы, полные воды... Вот пример для наших земледельцев Астраханской и Оренбургской губерний, где такие местности считаются совершенно негодными и остаются без разработки... Китаец трудолюбив до невероятия».
«Народу тысячи, и все это народ рабочий, дельный, трудолюбивый, но что же делать? Нет работы. Сколько рабочих рук пропадает даром! Сколько полезного народа! Труд здесь ставится в ничто. Китаец за 100 рублей складывает каменный дом, который бы стоил у нас 300 рублей».
«Замечательно: китайцы живут, как римская чернь, площадной, уличной жизнью. Он с утра до вечера бьется на базаре, там он обедает на ярмак сытно и там же спит.
Если бы не эта дешевизна и эта доступность, то, нет никакого сомнения, что все оборванцы и бедняки, которыми так обилен Китай, вымерли бы давно от голода... Лето для китайца рай: он может ходить голым и спать, где ему угодно...»
История 3: про наше счастливое детство
Сегодня, когда государство пытается вернуть и использовать по назначению приватизированные здания типовых детских садов советского времени, а молодые казахстанские мамаши пытаются обеспечить своему горемычному чадушке место в переполненном дошкольном учреждении, мало кто задумывается о том, как все начиналось.
Что такое детские сады, Казахстан узнал в 1918 году. А одни из первых яслей появились в 1925 году в Урде стараниями женотдела местного Букеевского губкома РКП (б).
Но, как оказалось, оборудовать помещение и подыскать персонал было гораздо проще, чем наполнить ясли теми, для кого они предназначались — детьми.
«Трудно было убедить женщин-казашек приносить их детей в ясли на время работы или учебы. Потому первыми в ясли принесли своих детей женщины-активистки. На первых детей, принятых в ясли, приходили смотреть многие женщины города», — так вспоминала главная вдохновительница нового дела, врач Надежда Мананникова.
Тогда же в Урде появилась одна из первых в республике женских консультаций со своей молочной кухней, молоко на которую поступало от 12 коров собственного стада. На покупку животных пошли средства, вырученные от лотереи, спектакля и книжной распродажи, проведенных в ходе специального «Трехдневника по охране материнства и детства».
К началу 1929 года в Казахстане насчитывалось всего 15 постоянных яслей и 109 сезонных, открываемых в селах на время полевых работ. А в 1986 году 7982 дошкольных учреждения республики посещало уже 984 000 детей, которых ежедневно встречали 85 000 педагогов.
История 4: о том, как Алма-Ата сменила 735 маленьких труб на две (но большие!)
Шестьдесят лет назад каждая уважающая себя организация, а также большинство многоэтажных домов в Алма-Ате имели собственные котельные. А это значит, что над центральной частью города в отопительный сезон коптило не только насколько тысяч труб частного сектора, но и несколько сотен разнокалиберных кочегарок.
Кардинально положение дел начало меняться в 1961 году, когда Алма-Атинская ТЭЦ-1 начала наконец отвечать требованиям, заложенным в аббревиатуре, и давать столице тепло. Именно тогда в городе появились первые сети централизованного теплоснабжения, про износ которых мы до сих пор слышим перед каждым повышением тарифов. Благодаря ТЭЦ-1 алма-атинский пейзаж к 1981 году освободился от 735 труб разных кочегарок. (Небо над городом, правда, не стало от того девственно чистым.)
ТЭЦ-1 можно считать классическим долгостроем. Проектирование станции (первоначально она называлась ТЭС) началось в 1931-м, а первый агрегат запустили в октябре 1935 года.
Поговаривают, что оказавшаяся в центре мегаполиса ТЭЦ в обозримом будущем будет вынесена куда подальше. Поживем — увидим.
