История 1: о том, как возникла нынешняя граница Казахстана с Китаем
Государственные границы между племенами и народами — самое, быть может, безрадостное достижение, отражающее трагическую разобщенность человеческой цивилизации. Никаких незыблемых рубежей не бывает. По крайней мере, искать государства, которые существуют в тех же границах, в которых пребывали еще 100 лет назад, занятие достаточно непродуктивное. И в том, что две соседние державы часто имеют противоположные взгляды на принадлежность той или иной территории, корень подавляющего числа страшных бед и перманентных напастей.
После поголовного избиения джунгар Цинская империя всерьез рассчитывала на то, что все земли былого Джунгарского ханства отныне будут по праву принадлежать победителю. То есть Поднебесному государству. Однако при этом китайцы не учли экспансионистских устремлений и возможностей соседней империи — Российской.
Так что, едва спустившись по Иртышу ниже Зайсан-нора (где-то примерно в 1760 году), они с удивлением обнаружили, что по Бухтарме, Нарыму и Калбинскому хребту уже строятся укрепления и функционируют пограничные пикеты соседей. Ощущая реальную расстановку сил в регионе, подданные богдыхана сочли за лучшее остановиться там, где их остановили.
Китаю в те годы было не до новых территориальных приобретений, над ним вообще нависла угроза распада и полной утраты всего Западного края. Действуя не грубой силой военных, а изысканной хитростью дипломатов, Россия по Пекинскому трактату 1860 года смогла оттяпать у незадачливого соседа и озеро Зайсан, и большую часть хребта Тарбагатай. А по Петербургскому договору 1881 года отодвинула границу еще дальше по долине Черного Иртыша.
То же происходило и в Илийской долине, и в районе Джунгарских ворот.
Таким образом и возникла в общих чертах оформленная договорами «внешняя» государственная граница Российской империи, Советского Союза и суверенного Казахстана.
Именно она и была окончательно делимитирована уже в новейшую эпоху. Так, по крайней мере, всем нам хочется думать.
История 2: о том, как соки земные врачевали тела и души в былые времена
Арасанские минеральные источники на плато Джунке широко использовались джунгарами и казахами еще до появления в Семиречье русских. Но особо популярными и людными стали, когда в 29 верстах от них возник пограничный городок Капал, ставший на некоторое время административным центром края.
А вскоре и рядом с самими источниками возник Арасанский выселок, состоявший к концу XIX века из «70 чистеньких, снабженных мебелью домиков, окруженных садами и огородами». Здесь больные могли снять комнаты и квартиры по весьма умеренным ценам.
В Арасане било из-под земли несколько источников — теплых и холодных. Правда, температура в них несколько упала после тектонических сдвигов, вызвавших землетрясения 1887 и 1889 годов. Воды, которые принимали не только в качестве ванн, но и внутрь, помогали при многих недугах: параличах, ревматизме, «сыпях», подагре, ртутных отравлениях и т.д.
В 1886 году над специально углубленным и облицованным камнем бассейном было построено «ванное здание». В те годы здесь уже существовали помещения для приезжих с общей столовой — прообраз будущего санатория.
Для грамотного пользования больных «нижних чинов» при источнике постоянно жил военный фельдшер, а в сезон наезжал и врач из Верного.
Купальный сезон длился в Арасане с 15 мая до 1 октября. Ванна стоила 35 копеек за часовое пребывание, номер — 6 рублей в месяц (без питания, которое требовало дополнительно еще 15 рублей). Для сравнения: стоимость барана в те времена составляла примерно 3 рубля, годовая зарплата рабочего в Верном — 100-300 рублей.
К концу XIX века наплыв пользователей в Арасан уменьшился из-за открытия в Семиречье других курортов. А к концу XX он превратился в одну из крупнейших здравниц Казахстана. Но это не спасло его от закрытия в начале следующего столетия.
История 3: о том, как в Уральске лошади победили верблюдов
Что сказала лошадь, взглянув на верблюда, любителям русской словесности (по крайней мере, старших поколений) известно достаточно. Ничего хорошего не сказала. Впрочем, и верблюд ответил тем же.
И этот спор двух хозяйственных субъектов имел для Азии вечное и принципиальное значение. Действительно, кто лучше — верблюд или лошадь? Чтобы ответить на этот основной вопрос номадизма, 30 августа 1888 года в Уральске даже были проведены специальные испытания — соревнования, в которых участвовали как те, так и другие представители славного племени копытных.
«Верблюды бежали по две версты; первая верста была ими пройдена в 2 м. 11 сек., а вторая в 2 м. 21 сек. В то же время скакали и местные лошади и делали: 1-ю версту в 1 м. 28 сек., 2 версты — 2 м. 59 сек. и т.д., 10 верст в 15 м. 50 сек., или в среднем одну версту в 1 м. 55 сек., или на 21 сек. быстрее верблюдов».
Таким образом, в Уральске лошади победили. Однако владельцы верблюдов не стали менять двугорбых любимцев на гнедых и вороных. Известно, что на длинные дистанции в труднопроходимых условиях, как и в плане грузоподъемности, верблюд вне конкуренции. Так что сравнивать его с лошадью все же не совсем корректно. Весовые категрии у них разные.
История 4: год 1907-й — про то, что еще, кроме знаменитых яблок, приносило доход оборотистым жителям Верного
Славу края в то время составляло и садоводство. А особенно знаменитые верненские яблоки, первым из которых был апорт, завезенный в Семиречье предприимчивым воронежским переселенцем Егором Васильевичем Редько в 1865 году. Правда, сам крестьянин, везя саженцы, вряд ли думал, что из невзрачного южнорусского яблочка местные условия выведут такое чудо!
Но чудо случалось не каждый год, например, в 1907 году ранние заморозки покалечили урожай. Потому на экспорт ничего не пошло (а яблоки из Верного довозили аж до Германии!), а все наличные плоды, поступившие на местные базары, можно было купить, имея в кармане 50 589 рублей.
Быстро развивалось в крае и пчеловодство — отрасль особо любая местному казачеству. 1333 пасеки получили в тот год из 58 309 ульев 24 534 пуда меда и 950 пудов воска. Цены на мед колебались по области от 7 до 12 рублей за пуд, а на воск — от 18 до 22, смотря по качеству.
Кстати, другими любимыми занятиями казаков традиционно считались охота и рыбалка. Выйдешь, знаете, на зорьке, забросишь чего-нибудь в мутные воды Или и вытянешь... Что-нибудь...
В 1907-м впервые в илийских водах стал попадаться сазан. (Но очень маленький.) Проник он сюда в 1905-м, в год первой русской революции, прорвавшись вместе с плотиной пруда, устроенного близ Верного местным мещанином Н. Богдановым. Ловили в то время в основном для своих нужд, однако на Пишпекском базаре свежая рыба была круглый год, «но цены на нее стояли довольно высокие, от 10 до 15 копеек за фунт». Позже примерно таким же макаром в Или оказались и раки.
Охотники же охотились не на ставшего редким тигра (хотя об этой охоте с увлечением рассказывали многие «бывалые») и не на медведей, которые тогда еще были ординарными представителями местной природы, а предпочитали бить по тугаям многочисленных кабанов, ценя запасы свинины выше красивой тигровой шкуры. Ну и, конечно, охотились на птицу — особенно на фазана. Не все ж то золото, что рычит.
Впрочем, золото в Семиречье тоже добывали. Артель из 52 человек, нанятая мещанином Н. Кантером, за 105 дней упорного труда в горах Кетменя намыла этого драгоценного металла аж на 855 рублей. Сколько заплатил артельщикам Н. Кантер, история умалчивает.
