Стройка века и долгострой столетия
Про то, что миллионы россиян ехали в Казахстан строить Турксиб и осваивать Целину, широко известно. Менее широко известно про обратное движение. Которое, быть может, не было столь масштабным, но тем не менее было. Тысячи казахстанцев принимали участие в освоении нефтяных богатств Западной Сибири и строительстве Байкало-Амурской магистрали — «легендарного БАМа». А многие так там и остались.
«БАМ — стройка века!» В Союзе все знали этот крылатый, но сильно потрепанный лозунг 1970-х — 80-х. Но уже позже выяснилось, что БАМ был не «стройкой века», а долгостроем столетия. Известно, что первые изыскания проводились на закате Российской империи. А само понятие «Байкало-Амурская магистраль» появилось в 1932 году. Тогда возник и БАМЛАГ — комсомольцы были еще в дефиците. Они знали, где приложить силы и без БАМа.
Первая ветка от Транссиба до Тынды открылась в 1935 году. Шли активные изыскания по прокладке основной колеи из Тайшета в советскую Гавань. Но тут началась война. Рельсы с уже построенного участка сняли и перебросили к Сталинграду, а проект оставили до лучших времен.
Лучшие времена и наступили в 70-е...
Посланные комсомолом
БАМ — последняя культовая стройка Советского Союза, с самого начала соединявшая в себе сочную красочность политического плаката с казенной театральностью комсомольского мероприятия. Участие молодежи в строительстве не в последнюю очередь почиталось действом воспитательного и консолидирующего характера. Страна, как было заповедано отцами-основателями, растила свои подраставшие поколения в труде.
Как известно, БАМ строила «вся страна». Не нынешняя Россия, а тот Советский Союз. На одной из станций Чаре до сих пор висит мемориальная доска, повествующая о том, что возводили ее посланцы солнечного Казахстана. На соседних станциях такие же доски посвящены посланцам других солнечных и несолнечных республик.
Посланцев на БАМ посылал комсомол. И попасть в число посланных было очень непросто. Потому многие из тех, для кого зов сердца превращался в нестерпимый зуд, не выдерживали и... отправлялись на БАМ самостоятельно.
Земляк из Павлодара
В связи с этим мне припомнился один случай, который свел меня с земляком. Мы с коллегой прочно застряли на своем «ГАЗ-66» при переезде речки Чульман, и нас выручили ребята с «КрАЗом», случайно приехавшие на рыбалку. Виктор и Марат. Оказалось, что они — родственники, женатые на сестрах-близнецах. А Марат вдобавок ко всему земляк — казах из Павлодара.
Разговорились.
— Получаю я 500-600 рублей в месяц. Работаю монтажником. Жена работает в торге. Получает больше.
— Ну а как со сбережениями?
— Да никак. Вчера уезжал, дома 400 рублей оставалось. Сегодня на тушенку брать полез, там только сотня.
— А домой не тянет?
— Ты знаешь, первое время здорово тянуло, а сейчас (прошло два года) — уже нет. Съездить отдохнуть и только...
Где он, интересно теперь, тот БАМовский земляк, с которым судьба случайно столкнула на дороге в такой далекой Сибири в такие далекие годы?
Два слова плюющимся
Неофициальная, народная, оценка строительства БАМа, распространенная в те годы «в массах», представляла собой два взгляда на «стройку века» с двух диаметральных позиций. «Место, куда едут откровенные рвачи, карьеристы, уголовники да комсомольцыдурачки», — говорили одни. «Место, где природа первозданна, где есть к чему приложить силы, где много молодых, где жизнь интересная и живая», — не соглашались другие.
Истина, как обычно, лежала посередке. Хотя — кому она ныне интересна, та истина? «Процесс осмысления» новой истории, которому самозабвенно предавались тотально «прозревшие» жители Советского Союза в эпоху развала, внешне часто напоминал прорыв отстойника нечистот. Все, что было «до», не могло быть хорошо в принципе. Досталось и БАМу. Однако как непосредственный свидетель хочу сказать следующее.
Мне кажется, что нынешним молодым очень не хватает своих БАМов. Потому что, если отбросить всю вээлкээсэмовскую шелуху, в которую и тогда мало кто верил, у моих сверстников все же было большое и трудное Дело. Настоящее и общее. Дело, которое соединяло людей, перемешивало судьбы и главное — спрессовывало молодые поколения с государством. Неслучайно и государство, уже дряхлеющее и смертельно больное, до конца продолжало вкладывать огромные средства в это «дело молодых».
Молодые, они ведь очень нуждаются в таких началах жизни, которые позволяют проявить себя не в дерзких возмущениях виртуального пространства, а в таком вот здоровом и тяжелом труде за тридевять земель. «Там, где багульник на сопках цветет». А иначе возможно ли прочувствовать до конца, что такое молодость?
А плевать в прошлое... Так это легче всего! Оттуда никто уже не ответит.
Аромат багульника
Кстати, о багульнике. Песни про БАМ, картины (маслом) про БАМ, стихи и повести про БАМ, фильмы и альманахи про БАМ — все это считалось частью Всесоюзной комсомольской стройки, которой было увлечено целое поколение последних строителей социализма. На современных стройках отечественных комсомольцев заменили импортные строители-гастарбайтеры. Потому-то место песен и стихов давно заняли реклама и пиар-продукция. (Ни разу не слышал песню про молодых строителей Астаны или поэму про героическое освоение Каспийского шельфа.)
Но «стройка века», несмотря на всю свою заидеологизированность, с самого начала рассматривалась еще и как мощный экономический катализатор, должный разбудить огромную территорию Южной Сибири. Магистраль являлась «первым взносом» в огромный территориально-экономический комплекс, призванным прибрать к рукам нешуточные минеральные богатства края. Недаром наряду с самим БАМом всюду фигурировало такое понятие, как «зона освоения».
Геологические работы в этой самой зоне освоения (в них-то я и принимал непосредственное участие) стали явлением лишь чуть менее масштабным, чем строительство самого полотна. В те годы были открыты десятки крупных месторождений, одно перечисление которых возбуждало даже не имевших к ним никакого отношения японцев.
Я бывал на БАМе дважды. В 1981-м («по зову») и в 1985 годах, когда проехал по западной части магистрали уже в качестве журналиста (о чем я рассказывал в прошлый раз). Фотографии, представленные здесь, снимались и в 1981-м. Люди, запечатленные на них, — персонажи из разных уголков Союза. Ныне они вообще живут в разных странах. Но тогда, в 80-е, все мы были вместе. На БАМе.
В БАКе только мальчики
Но вернемся к нашей «Ленсмене» (маленькой). БАМ оставался светлой, но недостижимой мечтой для большинства бескорыстных мечтателей из Казахстана. А потому, когда в те же времена у нас появился БАК (Большой алма-атинский канал), («Большой арык Кунаева» — у шутников), над строительством которого взял шефство местный комсомол, многие восприняли его появление как возможность некоей если не замены, то подмены.
Хотя БАК звучал вовсе не с таким звоном, как БАМ, он в те годы был на слуху в Казахстане. А потому желающих поработать на строительстве канала, должного дать вторую жизнь многим хозяйствам Семиречья путем орошения пустовавших ранее земель чиликской водой, а заодно привести и к созданию полноценной зоны отдыха в Алма-Ате, находилось предостаточно. Работали на БАКе и стройотряды. Летом, в каникулы.
Во время учебы студенты участвовали еще и во всяких разовых акциях. Один из таких субботников мы с фотокором Толиком Либерчуком и «освещали» в газете в одном из апрельских номеров в 1982 году.
«Десант» состоял только из как основными задачами стали сортировка и погрузка гранитных булыжников в кузова «КамАЗов». Тяжелая мужская работа. И все эти будущие ученые, педагоги, архитекторы и юристы отдавались этому тяжелому труду самозабвенно, весело и с каким-то отчаянным остервенением. Интересно, где они ныне... (Продолжение следует.)
