История 1: Сара Тастынбеккызы: «Тебя изобью языком...»
Здесь ли Сара? Пусть выйдет навстречу,
Биржан-сери приехал — певец.
Кто лучше Сары владеет речью?
Но нынче в ауле ей будет конец.
Этот самоуверенный зачин стал прологом к одному из самых знаменитых песенных поединков в Степи, состоявшемся в Семиречье в 1871 году. Между маститым 37-летним акыном Биржан-салом Кожагулулы и юной красавицей (как сказали бы ныне — «восходящей звездой» песенного творчества), местной уроженкой Сарой Тастынбеккызы.
Не знаю, что почувствовал Биржан-сал, но многих бы и теперь (даже «вакцинированных» сетевыми комментариями) смутил бы дерзкий ответ бесстрашной девчонки:
Ты мудрый, я думала, — ты ж ничтожен,
Подобных тебе я, Биржан, не люблю.
Я меч-наркескен, что вынут из ножен.
Шею свою береги — разрублю.
Останется только облако смрада,
Если тебя изобью языком...
Вот так вот — никакого снисхождения к возрасту и преклонения перед авторитетом мэтра, несколько недель скакавшего верхом со своей Кокчетавщины, дабы поставить на место дерзкую соперницу!
Накал страстей предопределил продолжительность знаменитого айтыса — он длился несколько дней. И завершился хотя и победой Биржана (не совсем, надо признать, корректной: корифею пришлось смутить соперницу попреком в старом женихе, за которого ее — не по доброй воле! — сосватали родственники), но подлинным триумфом Сары. Чье имя с того дня широко разнеслось по степям и горам Казахстана и стало известно каждому казаху.
Про значение самого айтыса красноречиво свидетельствует то, что он остался не только в народной памяти — уже на следующий год появились его письменные записи. Первая из которых — результат ответственного старания собирателя народных песен Жусупбека Шайхисламулы, записавшего все по горячим следам из уст самой Сары. А в 1898 году в Казани текст песенного состязания вышел в виде отдельной книги.
Но в народной истории оба участника исторического поединка со временем слились в одну нераздельную пару. Биржан-сал и акын-Сара. «Биржан и Сара». Сама собой вспоминается опера Мукана Тулебаева, премьера которой состоялась в Алма-Ате в 1946 году. Роль Сары в ней, кстати, исполнила другая великая певица (но уже нового времени) Куляш Байсеитова, которая вовсе не случайно одной из первых получила высокое звание народной артистки СССР.
История 2: А часовню кто развалил?
Красивая часовня, представленная на гравюре, некогда украшала город Верный и немного даже Алма-Ату. Ее поставили в память о жертвах, понесенных городом во время страшного землетрясения 1887 года. Напомню, что катастрофа, вошедшая в анналы под названием «верненская», с силой в эпицентре до 10 баллов (а эпицентр находился почти под городом), лишила юное поселение всех 1500 (по другим данным, 1800) каменных домов (а Верный первоначально строился из камня) и убила 332 человека (из них 236 горожан).
Потери для 30-тысячного города были немалые, а если учесть, что подавляющее число жертв составили дети, то и вовсе страшные. Для увековечения памяти жертв горожанами и была поставлена часовня, располагавшаяся напротив Гостиного двора (ныне — Зеленый базар) посреди бульвара Колпаковского (Ленина, ныне — Достык). По воспоминаниям стариков, именно в эту часовню позже, в 1921 году, свозились для опознания жертвы другой значимой в истории города трагедии — разрушительного селя, вырвавшегося из ущелья Малой Алматинки.
Кому помешал памятник — вопрос риторический. Меня, честно говоря, больше волнует другой. Почему в нашем городе, где так любят мемориалы и увековечения, до сих пор взамен разрушенного так и не появилось памятника жертвам природных катастроф, унесших, между прочим, жизни сотен горожан? В ином месте любое из трех трагических событий, равных тем, что имели место в нашей истории, было бы отмечено достойным монументом. Ведь строить памятники всегда почетнее, чем разрушать.
История 3: Как джаркентские авторитеты сельдерей выращивали
Несмотря на горячую любовь семиреков к горячительному (об этом я рассказывал в прошлый раз), из 85 «случайных смертей» в 1907 году (к примеру) по пьяному делу «случайно» умерло всего восемь человек. Хотя наверняка и среди 27 самоубийц, которые в тот год решили расстаться с жизнью, также встречались горячие поклонники зеленого змия. Как и из 38 убийц, осужденных тогда же Верненским окружным судом, тоже не все обошлись не без влияния Бахуса.
Вообще же по уголовным делам «общей подсудности» были в тот год привлечены 376 мужчин и 13 женщин, а по делам, подсудным мировым судьям, — 10 406 мужчин и 238 женщин. Преобладающими провинностями оставались кражи, похищение и повреждение леса, оскорбление чести. Следует добавить, что подавляющее число проступков кочевого населения разбиралось по законам обычного права (суд биев) и ни в какую статистику не входило.
Часть осужденных к тюремным заключениям оставалась отбывать наказание в родной Семиреченской области. На начало 1908 года в шести местных тюрьмах содержались 500 мужчин и 18 женщин.
Условия в них были, как обычно, ужасные. Таково было мнение тогдашних наблюдателей. В Верненской тюрьме «арестантов накопилось до 184 человек, которые не могли быть размещены в 28 существующих камерах, почему пришлось устроить камеры в служебном корпусе».
Обеспечение продовольствием тюрем Семиречья велось «хозспособом». А для большего разнообразия арестантской пайки возделывались огороды. Часто это были показательные хозяйства.
«Единственный в городе огород, в котором кроме лука, капусты и картофеля можно найти и разные, более ценные сорта овощей, как, например, цветную и брюссельскую капусту, сельдерей, шпинат...»
Это — про подсобное хозяйство Джаркентской тюрьмы. Излишки овощей от тюремного стола продавались к столу горожан.
Уголовники работали как «по дому», так и в мастерских. За что получали материальное вознаграждение. Так, за 1907 год их труд был оценен в 4544 рубля 16 копеек. Из них 2029 рублей были выданы самим арестантам, а все прочее поступило в казну, однако было истрачено на «пользу мест заключения». Правда, всех издержек на содержание заключенных эта сумма не перекрывала. За тот же период только на лечение арестантов тюремным комитетом было затрачено 3284 рубля 20 копеек.
История 4: О троллейбусном билете за три копейки
Когда еще нынешние бабушки и дедушки ходили в школу, об экологии Алма-Аты уже говорили. И не только говорили. Ею занимались. Количество «экологически чистого» общественного электротранспорта в городе на закате прежней эпохи достигало весьма приличного объема. Линии троллейбусов и трамваев перерезали вдоль и поперек весь город, достигая самых отдаленных окраин. Посудите сами — в Алма-Ате к 1987 году функционировало 10 трамвайных и 19 троллейбусных маршрутов!
Интересно, что электротранспорт считался не только самым чистым, но еще и самым дешевым видом общественного транспорта. Потому, наверное, он никогда не ходил полупустым.
Стоимость билета на конечный момент существования в городе советских коммунальных парков и депо составляла пять копеек. Но это — уже после «подорожания» и уравнивания цен трамвая-троллейбуса с автобусом. До того же (в 60-70-е годы) проезд в электротранспорте вообще-то стоил три копейки (о чем свидетельствует представленный документ). В те времена наивно считалось, что электроэнергия дешевле бензина, и в этом видели еще один плюс развития общественного электротранспорта.
Чем были три копейки для тогдашних горожан? На этот вопрос можно ответить, вспомнив, что еще можно было купить на сумму, эквивалентную одной поездке в трамвае-троллейбусе. А это три пачки спичек или три ломтика хлеба в столовой, либо три стакана газировки (без сиропа, если с сиропом — один).
Если считать, что минимальная зарплата составляла 60-70 рублей и была лишь немногим выше максимальной стипендии студентов, то возникала гипотетическая возможность «жить» в трамваях-троллейбусах (с 6 утра до часу ночи, таков был график движения тогдашнего транспорта), в перерывах питаясь хлебом и запивая его газировкой.
Я знавал граждан, хронически утомленных гарантированным правом на труд, которые таким образом и коротали светлые дни в ожидании коммунистического завтра, удачно обеспечив свои ежедневные потребности сдачей нескольких пустых бутылок в ближайший приемный пункт. Им еще и на кино хватало!
