Оно и неслучайно — на рубеже 1970-80-х я оставался «приходящим сотрудником», появлялся, исчезал на месяцы, появлялся вновь. Наблюдая газетную жизнь «косым взглядом».
Трудности перевода
Когда в конце 1991-го я наконец был принят «на договор», меня прикрепили к самому, пожалуй, несовместимому со мной отделу учащейся молодежи. Процесс планомерной учебы всегда вызывал у меня такие жестокие пароксизмы зеленой тоски, что в какой-то момент я с облегчением бросал все те высшие учебные заведения, в которые всегда без особого труда поступал.
Отделом студенческой молодежи руководила Ирина Чупрынина (а позже ее сменила Верочка Алексеева, еще позже поменявшая фамилию на Авалиани — к ней я еще вернусь). С Ириной я последний раз пересекался в середине 1990-х, после чего она исчезла как из информационного пространства, так и с моего горизонта. Те годы сопровождались массовым исходом журналистов из профессии. Плюс в Казахстане они пришлись на еще более массовый отъезд русскоязычных.
Одним из первых редакционных заданий, полученных в отделе студенческой молодежи, стало освещение Всесоюзной олимпиады по английскому языку, проводившейся в тот год в алма-атинском Ин-язе. Вот где вообще-то попахивало откровенной профанацией. Язык этот иностранный с самого первого знакомства с ним в шестом классе стал для меня наиболее ненавистной материей из всего арсенала образовательных дисциплин. Но коль «попал в обойму», будь готов к любым предложениям, отказываться от которых — расписаться в собственной профнепригодности.
Олимпиада была под лозунгом «Студент и научно-технический прогресс» и в первый раз проходила в Казахстане. Об уровне говорили представительство команд (присланных из всех 15 республик СССР!) и жюри, в которое вошли профессора самых престижных вузов страны. Современному читателю, думается, будет любопытно узнать, не затерялись ли в этом англоязычном пространстве наши земляки? Кто победил-то?
Могу процитировать... Себя!
«...Первое место — у Ирины Зубановой, студентки Московского государственного пединститута иностранных языков. На втором месте — Андрейс Вейсбергс из Латвийского университета, на третьем — Беатриче-Лайма Жянайтите, студентка Вильнюсского государственного университета.
Командную победу одержали минчане, на втором месте — казахстанцы, на третьем — Латвийская ССР».
Как видно, наши были не лыком шиты!
А поговорить?
Да, поговорить по душам со сверстниками на языке Шекспира и Хемингуэя я вряд ли бы отважился. Словарный запас был не тот, но поговорить по душам по-русски получалось вполне. Общих тем хватало. Спорт, музыка, книги. Политика? Вряд ли, ведь политикой тогда занимались политики и политинформаторы, а в таких компаниях разговоры о ней ограничивались свежими анекдотами. Ну там «попали раз на необитаемый остров русский, американец и француз» и пр.
Несмотря на географическую разность, молодые жители Советского Союза всегда могли найти не только общий язык, но и общие темы, интересы. Где бы они ни встречались. А где только они ни встречались! Подобные студенческие и еще более многочисленные спортивные форумы, международные культурные фестивали, вузы Москвы — Ленинграда — Киева (в которых встречались представители всех республик СССР), советская армия (через которую проходило все нестуденческое юношество), интернациональные по составу всесоюзные комсомольские стройки (наши родители возделывали целину, у нас был БАМ), отряды ССО, турбазы и молодежные пансионаты отдыха, самолеты и поезда дальнего следования. Да мало ли? В Советском Союзе все это было для всех. Молодые жители редко где жили обособленно от всех прочих, а потому встречались друг с другом запросто, знакомились легко и разговаривали как старые приятели.
Вот и здесь, на английской олимпиаде, я тут же заимел кучу знакомцев, с которыми быстро нашел общий язык (не английский). И со многими, как с ленинградкой Юлей Искиной или Гульнарой Гузиевой из Ташкента, я несколько лет после этого вел даже почтовую переписку. «Обменяться адресами» на прощание в те годы значило не просто «проявить вежливость». Адресами менялись ради того, чтобы продолжить общение в письмах и открытках.
Приключение в Ташкенте
С Гульнарой, стройной «газелеокой» узбечкой, вообще-то случилось любопытное приключение спустя пару лет. А любопытно оно тем, что великолепно рисует свободу отношений почившей эпохи.
В начале 90-х я начал активное движение по просторам СССР. Мне было интересно узнать все и побывать везде. Так что, пользуясь любыми случаями, я беспрестанно мотался по стране от Дальнего Востока до Прибалтики и от Крайнего Севера до Кавказа и Средней Азии.
И вот однажды судьба закинула меня в Ташкент. Где я и вспомнил о своем адресате, с которым продолжал переписываться все это время с разной степенью интенсивности, ничем не обязывая ни его, ни себя. Оказавшись в Ташкенте, безо всякой задней мысли я и решил наведаться к «газелеокой» Гульнаре Гузиевой, которая к тому времени уже окончила институт и поступила в аспирантуру.
Найти по адресу человека в СССР не составляло труда. Несмотря на отсутствие интернета и всяких гаджетских карт. В деревнях и маленьких городах всегда можно было положиться на встречных. Тамошние улицы были просто переполнены молодыми знатоками и старожилами, ведавшими все обо всех. В таких крупных городах как Ташкент существовали киоски службы «Горсправка», где теоретически можно было узнать адрес нужного человека, назвав фамилию, имя и год рождения. Но адрес у меня был. Нужно было только сообразить, как по нему скорее добраться до новостроек Акмаль-Икрамовского района, возводившегося тогда на западной оконечности мегаполиса.
Но вот, дорога позади, и я с глуповато-счастливым выражением лица, с букетом гвоздик в руках, приосанившись, звоню в дверь «газелеокой» Гульнары, думая о том... Да ни о чем не думая! Дверь мне открывает... представительный интеллигентный узбек — папа красавицы.
Пикантность ситуации я если и осознал, то позже, когда мы с напрягшимся папой на кухне, дожидаясь дочери, пили чай с кишмишем и восточными сладостями и разговаривали о «хлопковом проклятии» Узбекистана, состоянии Брежнева, перспективах разоружения. Словом, вели приличный в такой ситуации разговор. Но вот наконец послышались звуки открываемой двери. Пришла... Вернулась с работы мама «газелеокой». Темы разговоров расширились жизнью Алма-Аты и репертуаром театров.
Как кончился этот вечер, я доподлинно не вспомню — столько лет утекло. Но Гульнару мы дождались. Лицо ее и без того утонченное вытянулось еще более. Газельи очи расширились еще больше и заняли пол-лица. В общем, картина маслом — «Не ждали». Но раскаяний в том, что я так нечаянно и необдуманно напряг это милое и интеллигентное узбекское семейство, у меня не было. Я ведь просто хотел доставить удовольствие девушке. Ну и... скоротать вечер.
С папой красавицы мы расстались хорошими приятелями...
Бакинская команда
А еще во время той английской олимпиады я коротко сошелся с целой командой из Баку. Один из моментов нашего общения в общежитии, куда поселили бакинцев, случайно остался на сохранившемся в моем архиве снимке. А вот восприятие из «того времени»: «Бывают люди, которые располагают к себе с первой встречи — вот такими оказались ребята из Азербайджанского педагогического института иностранных языков. И сразу чувствовалось — это дружный, сплоченный коллектив. Руководитель команды Олег Гусаинович Мамедов ненамного старше своих студентов, но он общепризнанный неформальный лидер.
Олег сразу же заговорил о нашем городе — хоть и слышал много, но увиденное превзошло ожидания. Особенно если добавить к этому радушный прием.
Потом разговор перешел к главному — олимпиаде. Все члены команды — Гюльшен Касумова, Мюжгян Назарова, Нигяр Мамедова и Джамал Джафаров — отличники и активисты. Некоторые из них работают в летние каникулы переводчиками в «Интуристе», чтобы совершенствовать разговорную речь, произношение.
— Ведь нынешние школьники, — говорит О. Мамедов, — очень легко распознают и фальшь в твоем английском, и фальшь в отношении к ним. В класс сегодня должны приходить люди мудрые, в совершенстве владеющие предметом, обладающие жизненным опытом, тем более что многие ученики, как и наша Гюльшен Касумова, наминают учить английский аж еще в детском саду.
И еще есть одна специфика, которая заставляет ребят особенно строго относиться к себе: как правило, школьники владеют двумя языками — русским и азербайджанским. А изучение третьего языка, как известно, легче, чем второго. Представляете, что значит иметь дело сразу с 30 способными к языку ребятами?
С такими, каким был в школе, например, Джамал Джафаров. У него родители — языковеды, поэтому он с самих малых лет учил английский.
— Пойдемте сегодня в оперу, — предлагает Джамал.
Все заулыбались. Это увлечение Джамала, их «младшего брата» (он в команде самый юный) — предмет добрых шуток старших ребят».
Что до английского языка, участие в представительном мероприятии сыграло-таки свою роль. К ближайшему Новому году я выдал целую россыпь англо-русских куплетов, исполнявшихся в узком кругу. Ну типа
Проявил наш Вовка able —
В Новый год упал под table
(Продолжение следует.)
