История 1: о том, почему казахский султан остался без хивинского трона
Поход Оренбургского генерал-губернатора В.А. Перовского в Хиву зимой 1839-40 года относился к числу тех несчастливых предприятий, про которые участники и историки постарались побыстрее забыть.
Эту честолюбивую военную экспедицию можно сравнить с неудачным походом на Москву Наполеона. Разница была в том, что Наполеон после кровопролитного сражения под Бородино до Москвы все же дошел, Москву разграбил и сжег, а армию в заснеженных партизанских лесах потерял уже на обратном пути. Перовский же Хиву так и не увидел, имел лишь единственное столкновение с каким-то заблудившимся отрядом врага, а повернув с середины пути, растерял значительную часть своего отряда в снегах Казахстана.
Сейчас мы не станем разбирать причины неудачи предприятия графа Перовского. Среди главных называют необыкновенно суровую зиму и переоценку транспортных качеств верблюдов. Хотя даже в том варианте поход достиг некоторых целей. Перепуганный хан уже в 1840 году освободил 500 русских рабов, захваченных хивинцами, и разослал фирман со строгим запретом впредь вредить России.
Однако в случае успеха экспедиции весь ход истории завоевания Россией Туркестана мог бы быть совершенно иным. Дело в том, что одной из главных задач Перовского являлось сместить хана Хивы и заменить его надежным султаном Кайсацким. Что бы за этим последовало, известно одному Богу.
История 2: как Валиханов взял себе временную жену
Этот пикантный эпизод относится к знаменитой Кашгарской миссии 1858 — 1859 годов. Когда переодетый азиатским купцом офицер под прикрытием торгового каравана проник в таинственный и закрытый Кашгар, правители которого увлекались в то время своеобразной восточной архитектурой — строительством пирамид из голов неугодных, в том числе иностранцев. Узнать про судьбу Адольфа Шлагентвейта, немца на британской службе (чья голова стала маковкой страшного монумента), и было одной из задач миссии Валиханова (не основной!).
Устранив по прибытии в Кашгар все пограничные и таможенные формальности, Чокан перво-наперво женился! Речь, разумеется, шла не о серьезном выборе подруги и спутницы всей оставшейся жизни, а о так называемом временном браке, распространенном среди купеческого сословия и прочего командировочного люда Малой Бухарии.
Чтобы мысли оторванного от родного дома были сосредоточены не на страданиях о разлуке, а на деле, там дозволялось брать себе жену на время пребывания на чужбине, так сказать, во временное пользование, при отъезде возвращая ей первоначальную свободу. Этой возможностью широко и не без радости пользовались купцы, постоянно наезжавшие в Кашгарию с разных сторон. Благо обычное право в исламских странах максимально упрощало как процесс заключения брака, так и способ его расторжения, оставляя массу лазеек в юридической казуистике.
«Условие этих браков немногосложно: от мужа требуется одевать и кормить свою жену. В Хотане для того, чтобы приобрести жену, нужно сделать расходы на 1 руб. 50 коп. серебром на наши деньги. В Яркенде есть особый базар, где можно встретить женщин, ищущих замужества, и заключить условие; в Аксу и Турфане женитьба стоит дороже. Вследствие этого обычая хотя представлена женщинам полная свобода выбора и чувств, но по отсутствию образований и понятий о чести проистекает неуважение к брачному союзу, и женщины в Восточном Туркестане не отличаются особенной чистотой нравственности».
Как видно из приведенного фрагмента записок, сам Валиханов досконально изучил предмет (и прейскурант), морализацию же можно списать на то, что предназначалось это уже не для себя, а для демократически настроенного русского читателя.
Однако, думается, Валиханов, много наслышанный о достоинствах вечных кашгарских невест, воспользовался возможностью местных нравов не только ради конспирации. Слава уйгурок (тогда, правда, народ этот так не называли, используя имена мест проживания), хотя они и не отличались особой чистотой нравственности, неслась из Кашгарии по всему Востоку. И грех было ему, исследователю Востока, упустить вариант такого близкого практического знакомства с этим экзотическим элементом местной жизни во всех прелестях и нюансах.
Но... Вот интересное замечание Семенова-Тян-Шанского о том, что кашгарка, которую Чокан Валиханов, «как мусульманин, по местному обычаю взял себе в жены», могла рассказать не только про гендерные диковинки Кашгарии, но и поведать много ценных сведений, в том числе о судьбе и казни Шлагинтвейта. Достойная подруга тайного агента!
Надо отдать должное выбору нелегала, жена действительно кое-что знала.
«Кашгарка, которую Чокан Валиханов, как мусульманин, взял себе в жены, рассказывала, что чужеземец, которого вели мимо нее на место казни, был значительного роста, одет в туземную одежду, но голова его была не покрыта и длинные волосы развивались на ветру. Отрубленная голова Ад. Шлагинтвейта была поставлена на верху пирамиды, которую Валихан-тюре приказал соорудить из голов им казненных людей».
Валиханов покинул Кашгар в спешке. Оставив там и то, что принадлежало ему лишь временно, красавицу-кашгарку. Теоретически его оставленная супруга могла вынести из очередного брака не только приятные воспоминания. Вполне возможно, что где-то в Синцзяне и ныне живут безымянные прямые потомки Чокана Валиханова.
Очень может быть, что именно свою кашгарскую супругу изобразил Валиханов на одном из своих рисунков.
История 3: про калмыков, которые засоряли Малую Алматинку
История о том, как после возвращения временно оккупированного Илийского края Китаю в 1880-х годах в пределы Российской империи бежали десятки тысяч дунган и уйгуров (потомки их до сих пор благополучно живут в Казахстане, Киргизии и Узбекистане), широко известна. Менее известно, что самыми первыми беженцами второй половины XIX века, которых приняли по российскую сторону границы, были китайцы и калмыки, бежавшие от самих дунган и уйгуров. Они перешли границу еще в 1864 году.
Известно, что на гребне легких побед и крайнего ожесточения в Кашгарии и Джунгарии инсургентами в ходе восстания было перебито до полумиллиона китайцев и маньчжуров. Досталось и буддистам-калмыкам, которые к тому времени уже не представляли никакой реальной силы. Так что первыми беженцами из китайских пределов можно считать именно их. Хотя они переселились и не в таком количестве, как уйгуры и дунгане.
Большая часть калмыков рассеялась по Семиреченской области. Но многие осели непосредственно в Верном. По статистике 1871 года, в городе их числилось 331 человек, немногим меньше, чем казахов (403).
Значительное количество спасшихся из Кульджи калмыков тут же приняло христианство. Буддисты, никогда не считавшиеся особыми фанатиками и догматиками, решили, что так будет легче адаптироваться к новым условиям. Жили калмыки в самом городе и его ближайших окрестностях — вверх по Малой Алматинке. Что, кстати, служило постоянным упреком в их адрес в связи с загрязнением главной водной артерии Верного.
История 4: как казахстанцы завоевывали Финляндию
«Маленькая победоносная война» СССР против Финляндии в 1939-1940-х годах, несмотря на ее кровопролитность, все же имела важное геостратегическое значение. Быть может, именно благодаря тому, что государственные границы оказались отодвинуты на расстояние, превышающее полет артиллерийского снаряда, Ленинграду удалось не только выстоять в блокаду, но и избежать тотального разрушения от артобстрелов.
В победу в Советско-финской войне, значение которой сегодня в истории принято умалять, свою лепту внесли и уроженцы Казахстана. И не одну. В бои с белофиннами 14 ноября 1940 года вступил 219-й стрелковый полк, некогда (еще в Гражданскую) сформированный в Кустанае и Акмолинске. Это, пожалуй, было самое трудное время Финской кампании — в заснеженных лесах на северном берегу Ладоги стояли аномальные 45-градусные морозы.
Однако казахстанцы сражались тогда практически во всех других соединениях Красной армии. И воевали так, что есть о чем вспомнить. В декабре 1939-го уже раненый понтонер Рамазан Имангалиев сумел переправить свой прошитый пулеметной очередью понтон, переполненный израненными товарищами, через студеную и стремительную речку Тайпален-йоки. За что был награжден орденом Красного Знамени. А трое наших земляков — Григорий Пулькин, Виктор Булавский и Николай Видяшев — удостоились звания Героя Советского Союза. Они стали одними из первых казахстанцев, удостоенных высочайшей воинской почести СССР.
