«Почта СССР»
Эпистолярный ажиотаж охватывал страну буквально с начала декабря. Все вдруг вспоминали об изобилии родных и близких, разбросанных по разным уголкам необъятного Союза. Садились писать поздравления дорогим своим людям (чтобы после весь год со спокойной совестью не вспоминать о них вовсе). Почему так рано? А как еще могло быть в мире, где не существовало цифровых технологий, интернета, мессенджеров, сетей и даже электронной почты. Все это заменяли жителям той эпохи «Почта СССР» и ее традиционные бумажные носители.
В огромном Советском Союзе, где почта оставалась наиболее важным элементом связи между людьми, самые массовые почтовые излияния граждан приходились на праздники 8 Марта, 23 февраля, 1 Мая, 9 Мая, 7 ноября. Но больше всего писали к Новому году, который в силу своей безыдейности и беспафосности стоял особняком от всего прочего и был любим всеми. Неслучайно и великое разнообразие новогодних открыток, которое своей сюжетной пестротой и тематическим разнообразием на порядок превосходило все то, что пересылалось ко всем прочим датам.
Абсолютная эпистолярная грамотность
В стране бытовало два вида письменных почтовых сообщений: «простые», добирающиеся до адресата неделями по железным дорогам, автотранспортом и еще бог знает чем (оленями, верблюдами, яками), и «авиа» — их получатель в идеале обретал в течение нескольких дней. Конверт для авиапочты (с красно-синим косым «бордюрчиком») был несколько дороже (7 копеек), чем обычный (5 копеек), потому многие, особенно старой закалки, предпочитали переписываться по-простому, экономя какие-то жалкие грошики. Это, однако, при интенсивности тогдашних эпистолярных контактов жителей СССР могло составлять солидную сумму.
Означенные сроки доставки, понятно, относились к ординарным дням календаря. Но если земляки-алмаатинцы, например, отправляли в среднем 110 000 писем (данные 1982 года) в день, то перед новогодними праздниками этот показатель переваливал за миллион! Нагрузка на почту, транспорт и почтальонов давала о себе знать, и движение корреспонденции в эту пору значительно замедлялось. Вот почему писать поздравительные открытки начинали загодя (а получали их еще половину января).
«Письмо писем» в такие дни становилось своеобразным семейным ритуалом, без которого не мыслилось полноценное пришествие Нового года. В стране всеобщей грамотности, в которую превратился Союз к 1960-м годам, писали все. Бабушки и дедушки, папы и мамы, дяди и тети, братья и сестры. Каждого из своих отпрысков родители приучали к эпистолярной деятельности сразу, как только школа учила его писать.
Утраченный пласт
Новогодние открытки можно отнести к особому пласту массовой культуры. Необыкновенный уют и завораживающую сказочность источали эти любовно исполненные лучшими художниками-иллюстраторами миниатюрные картинки, получение которых так вкусно предваряло праздник. Их не только прочитывали, но и просматривали, а потом еще и коллекционировали. Присутствовала в них, конечно, и какая-то пропаганда. Но далеко не во всех, и вовсе не кондовая. И вряд ли кого-то коробил Дед Мороз, спешащий с подарками на космическом корабле «Восток» или на атомном ледоколе «Ленин».
Вспомнить (или узнать) о тех почтовых открытках, которые весь ХХ век неиссякаемым потоком текли между городами и весями, связывали любимых, друзей, родственников, едва знакомых, романтических приятелей, сослуживцев, соучеников и солагерников, может каждый. Кто только ни повыбрасывал по глупости «старых писем» при очередном евроремонте.
Тот, кто помнит, как звучит упавшее на дно письмо, брошенное в ближайший почтовый ящик, наверняка вспомнит и ту перемену тональности переполненного бокса перед Новым годом! Случалось, что в такие дни засунуть свою корреспонденцию в прорезь было проблематично.
Родные «чужие письма»
Что желали друг другу и о чем писали на обороте тех новогодних открыток полвека назад? Чтобы передать дух эпохи, привожу несколько фрагментов эпистол, полученных от друзей-приятелей к новому 1986 году.
От Гульнары Гузиевой из Ташкента: «Примите мои поздравления с Новым годом и сердечные пожелания счастья, успехов на литературном и журналистском поприще! Пусть не иссякает источник Ваших интересных поездок и новых впечатлений!
Жизнь моя потекла по старому руслу, и уже не очень верится, что я когда-то покидала Ташкент. С собой мы из Алма-Аты привезли холодную погоду. Видно, это так, потому что сегодня у нас похолодание. Через месяц в институте сессия...
С уважением. Гульнара».
От Ефимовых из Красноярска в Алма-Ату: «С Новым Годом тебя! Здоровья, счастья, успехов! Наши дела идут хорошо, трудимся. Валере осталась последняя навигация, после будем думать. Может быть, придется уезжать, с жильем нет ничего хорошего. Не собираешься приехать на Енисей? Пиши. Вера, Валера. г. Красноярск».
От Анатолия Мантука из Армянска: «Поздравляю с наступающим Новым 1986! У нас в Крыму тоже есть настоящая зима, но в Сибирь все равно собираюсь к следующему августу, скорее всего в п. Восточный. Сейчас усиленно переписываюсь во всех направлениях. Напишу подробнее на каникулах...»
От Нины Брулевой из Воронежа: «С Новым годом тебя! И, как говорится, с Новым счастьем! Хотя я люблю больше, чтобы не исчезало старое. У меня тоже, как и у тебя, все отлично и все по-прежнему. По-прежнему пишу дисер, и конца этому «увлекательному» занятию пока не видно. По-прежнему не собираюсь выходить замуж.
Последние музыкальные впечатления не вполне серьезны. Только что слушала некий «камерный» джаз, послезавтра собираюсь идти на «Чижика». Деградирую, в общем. Но с удовольствием...»
От Валентины Матвеевой из Петрозаводска: «С новым 1986 годом поздравляем тебя, Андрей!Пусть этот год принесет тебе настоящее Счастье! Пусть Любовь будет твоей верной подругой! Пусть также этот год будет годом новых надежд! Счастья тебе, Андрей!!! Не забывай своих старых знакомых. Валентина, Анатолий».
От Ивана Шутова из Ленинграда: «Миха, приветствовать по-твоему меня не научили даже в армии, потому просто здравствуй.
Был там по делам вчера, система на удивление крепка во всех отношениях, но сейчас отношусь к ней уже спокойно, несмотря на все то, что потерял из-за службы.
Нашел же пока только открытки с любимым своим Адмиралтейством (если ты мог это заметить). Все остальное найти в жизни оказывается пока не под силу, поэтому очень надеюсь на Новый 1986 год.
Думаю, что для тебя он должен быть вполне благополучным, интересным и счастливым!
С праздником тебя, мой дорогой, далекий и умный друг. Будь здоров. Привет твоим! Жму руку».
А вот открытка от моей сестры Елены из Ленинграда дедушке и бабушке в Алма-Ату: «Дорогие мои дедуля и бабуля!
Поздравляю вас с новым годом и желаю встретить, провести в полном здравии! Хорошего вам настроения и бодрости духа!
У меня все хорошо. Работаю пока на старом месте, но, возможно, скоро буду работать на новом, и по специальности, здесь же, на заводе.
Морозы стоят около 20 oС, почти каждый день идет снег — зима в полном разгаре. Но топят от души, в общежитии жарко, даже приходится открывать окно. У меня сейчас в гостях подруга из Красноярска, гуляем с ней по городу, ходим по театрам, музеям. Привезла мне мешок подарков от бывших моих сослуживцев.
Целую вас крепко. Алена».
Эпилог
На первый взгляд, причина вымирания малых эпистолярных форм — бурная компьютеризация нашего быта и мышления. Действительно, зачем нерационально тратить время на покупку открыток, выдумывание текстов и поиск синего почтового ящика, когда все делается ныне несколькими тычками по экрану смартфона и щелчком мышки компьютера?
Однако истинная причина исчезновения камерно-почтового жанра мне видится не только в технологиях. За прошедшие десятилетия мы сами изменились настолько, что, доведись кому встретиться с собой прежним, не факт, что признал бы! И если раньше мы писали и отписывали всем адресатам с тем лишь, чтобы заверить, что все по-прежнему, все незыблемо, живы, мол, здоровы и вам того же, словом — заряжали друг друга бодростью и поддерживали оптимизмом, то теперь так не получается. Шаг через ту временную грань, эпоху всеобщего зубовного скрежета, когда любая попытка общения влекла стандартный пакет негатива на голову визави, сильно поубавила желание общества общаться и откровенничать в прежнем формате.
