История 1: как генерал Черняев «замирял» завоеванный Ташкент
После того как генерал Михаил Черняев «взял» Ташкент (в 1865 году, со второй попытки), он же возложил на себя ответственность за налаживание мирной жизни огромного города, населенного людьми чуждыми как по вере, так и по понятиям, априори враждебным захватчикам. Главными административными задачами в деле управления завоеванным краем изначально считались «замирение» и успокоение населения, ожидавшего привычных для своего положения расправ и грабежей.
Чтобы обозначить позиции «русской власти», Черняев, имевший аналогичный опыт администрирования (удачный) в Аулие-Ате и Чимкенте, обратился к населению Ташкента с обращением. Этот документ весьма любопытен, и приведенные ниже фрагменты тому доказательство.
«В дату тысяча двести восемьдесят второго года шестого числа месяца сафар в пятничный день по велению Великого Белого падишаха Александра мы — Губернатор Черняев — обращаемся к вам с такими словами.
О, жители Ташкента!
Вершите свои дела, не отступая ни в коем случае ни на йоту от повелений Благословенного и Всевышнего Бога и разъясняющего религию (пророка) Мухаммада — благословения и приветствия Аллаха ему и всей его семье! А также, не отступая от предписаний благородного шариата Пророка и его сподвижников — благословения и приветствия им! Исполняйте обычаи, как это издревле было принято в этом краю. Читайте пятикратную молитву вместе с общиной и не нарушайте ни на минуту время ее исполнения.
Муллы, живущие в медресе, пусть обучают студентов религии Мухаммада — да благословит и приветствует его Аллах! — и ни на один час, ни на одну минуту не задерживают пищу для этих студентов. И пусть смотрят за тем, чтобы подростки не пропускали ни одного дня обучения в своих школах. Пусть собирают мальчиков в комнатах школ, и пусть они старательно учатся, и пусть следят за тем, чтобы они не сидели без дела. А если дети будут бездельничать в своих комнатах, пусть секут их прутьями и ругают, но не оставляют без внимания...
О, наши граждане мусульмане! Будьте бдительны, ибо в вашей почитаемой и благородной религии Мухаммада — да благословит и приветствует его Аллах! — запретно пить бузу, пить водку, играть в азартные игры и заниматься проституцией и мужеложством...
И еще вы не будете впредь заниматься содомией с подростками (бача-бозлик), устраивать игру на дойра с танцами. Если обнаружу такие деяния, обязательно свершу наказание, какое смогу. Пусть все будут предупреждены на этот счет и будут впредь осторожны...
И еще предписание такое: будьте бдительны и осторожны, не собирайтесь без дела на улицах, не кричите друг на друга, не ругайтесь и не деритесь на улицах. В противном случае явятся солдаты и могут наказать вас...
И еще. Ваши дворы с деревьями и садами — это ваше личное имущество, и на это у нас нет никаких притязаний. И еще — из вас никто не будет браться в солдаты, как это принято у нас. Мы не будем никого различать по национальности. На постой солдаты допускаться не будут. К воротам ваших домов солдаты подходить не будут, если будут, то дайте нам знать, мы их накажем...»
Бумага была написана по-арабски, и к ней прилагалась специальная печать русского генерала, где он именовал себя «Мингбаши Русского падишаха Микаил Чирняйуф».
История 2: меняю коня на швейную машинку
Самой старой в Семиреченской области была Нарынско-Сергиопольская ярмарка в Лепсинском уезде. Как и повсюду, на ней больше меняли, нежели покупали. Так, в 1907 году торговыми агентами петропавловской фирмы «Бр. Куванышевы» здесь было куплено, а больше выменяно на мануфактуру 60 лошадей, 2700 быков и 10 000 баранов. По тогдашним ценам бык стоил 38-40 рублей, лошадь — 30, а барашек — примерно 4 рубля 50 копеек.
Кроме Нарынско-Сергиопольской, в области действовали и другие ярмарки: весенняя и осенняя Верненская, Атбашинская в Пржевальском уезде, Пишпекская, Токмакская, Чушанайская (близ Джаркента), Алмалинская, Попутненская и самая знаменитая — Каркаринская.
О размахе торговли на Каркаринской ярмарке говорит не только ее солидный оборот в 984 030 рублей, но и обилие обслуживающих торговлю заведений: 32 хлебопекарни, 18 сапожных мастерских, 11 «портняжных», девять кузниц, шесть «шапочных» и столько же чайхан. Одних только заведений II разряда здесь было представлено 23. Восемнадцать торговали мануфактурой, четыре — галантереей и одно — швейными машинками (которых в 1907 году продали на 5000 рублей). Не нужно говорить, что время работы ярмарки было временем сплошного праздника для посетителей.
Присутствовало у Семиречья свое место и на всероссийском рынке. Место это, правда, имело ярко выраженный скотоводческий уклон. О нешуточных размерах вывоза ржаще-мычаще-блеющего товара говорят цифры. В 1907 году пределы области пересекли: 28 379 лошадей, 24 166 коров-быков и 2 047 862 овцы. Ну а, кроме того, из области вывезли 365 903 пуда шерсти.
Однако перспективы расширения торговли все равно сохранялись солидные. К 1 января 1908 года у хозяев области оставалось 4 672 974 головы овец и баранов.
История 3: мы синеблузники, мы профсоюзники... О ком речь?
Напрасно думать, что все хорошее изобреталось на наших глазах. Вовсе нет. И жевательную резинку жевали еще в доколумбовой Америке, и туалетную бумагу изобрели много веков назад в Китае. И КВН вовсе не такой уж эксклюзивный продукт «хрущевской оттепели». Если вглядеться, то он лишь продолжает традиции, заложенные «живыми газетами», эдакими агитационно-пропагандистскими бригадами, возникшими еще в Гражданскую войну (понятно — в Красной армии).
При советской власти, в 1923 году, в стенах Государственного московского института журналистики появилась знаменитая «Синяя блуза». Профессиональная «живая газета», которую отличали «литературное злободневное содержание, обилие физкультурных номеров, парад в начале и конце представления».
Как видите, все очень похоже на последующие КВН. Единственно, «синеблузники-профсоюзники», которые вскоре стали приметой времени, не состязались друг с другом. То есть изначально пришли к тому, к чему постепенно подобрались позднейшие кавээнщики.
Проект был вполне удачным — в 19241928 годы выходил даже печатный журнал «Синяя блуза». В отличие от современных кавээнщиков синеблузники не прогибались под членов жюри и спонсоров. Жили ярко и ушли красиво. (А главное — вовремя.)
Задорная молодь на фото из моего архива — это команда «Синей блузы», которая существовала в середине 1920-х годов в Чимкенте.
История 4: как поклонялись Джамбулу при его жизни
Обаяние Джамбула Джабаева привлекало к известному акыну немало читателей и почитателей со всех краев Советского Союза. Под конец жизни он был такой же достопримечательностью республики, как озеро Боровое и алма-атинский апорт.
Вспоминаю художницу Марию Сергеевну Лизогуб, которая совсем юной специально приехала в Казахстан из Киева, дабы только повстречаться с Джамбулом. Не знаю, о чем они разговаривали со знаменитым старцем, но домой девушка не вернулась и сама до глубокой старости прожила в Алма-Ате.
Джамбул жил в родном колхозе недалеко от Узун-Агача, где в 1936 году в яблоневом саду для него специально построили дом (ныне — музей), и не очень охотно выезжал за его пределы. Известно, что после триумфального возвращения из Москвы, куда он отправился вместе со звездами казахского искусства, он отверг предложение поселиться в столице Казахстана.
Так что народная тропа в родной колхоз Джамбула не зарастала ни на минуту. Его гости на представленном здесь фото — Герой Советского Союза Малик Габдулин и знаменитый поэт-переводчик Самуил Маршак.
Кого больше было в толпе поклонников — искренних ценителей творчества акына, создавшего истинные поэтические шедевры, или политических паломников, жаждущих засвидетельствовать почтение автору пафосных стихотворных обращений к Сталину, — вопрос. Как и то, что думал об этих посетителях сам Джамбул. Ведь мы знаем лишь икону и по существу очень мало представляем себе противоречивую душу человека, прожившего век, и акына, с успехом творившего при трех режимах.
