Истории, которые я услышала в горах этим летом
Я пишу о людях, с которыми пересекалась в горах летом. На этот раз мы участвовали в бардовском фестивале на Памире, где я встретила немало старых знакомых.
Если речь идет о высочайших горах мира — Гималаях и Каракоруме, там сезон бывает дважды в год, весной и осенью. Помню, как поздней осенью 2008 года я неделю сидела дома, неудачно шагнув на дорогу из-за припаркованной машины. Ко мне приходили два альпиниста — Денис Урубко возил меня на перевязки, а мой бывший одноклассник Сергей Самойлов принес швейцарский ножик одного моего знакомого из другой страны, с которым они вместе лазили по скалам в Крыму. Я очень удивилась его визиту — в отличие от Дениса Сергей никогда не приходил ко мне домой. Тогда мне приснился вещий сон: ктото без лица хватал меня за руки ледяными пальцами и тянул в комнату, где — я знала — стоял гроб с телом не старого еще мужчины. Проснувшись от кошмара, я подумала о том, что в такое время года уже никто из наших не может находиться в больших горах, а значит, никто не погибнет, но спустя полгода Сергей Самойлов скончался на склоне пика Лхозце в Гималаях. Похоже, он что-то чувствовал и прощался. Сергей хотел красиво завершить спортивную карьеру, а теперь он похоронен на тропе, ведущей под Эверест...
Барды на Памире
Прежде чем барды собрались и запели свои песни на высоте 3600 метров — в столовой бывшего Международного альпинистского лагеря «Памир», пару дней они проходили акклиматизацию. Ходили по окрестностям, поднимались на знаменитую Луковую поляну под пиком Ленина. И как бы поначалу ни болела голова, я в любой ситуации готова записать чей-то рассказ.
Олег Лопатко из Бишкека приехал на фестиваль вместе с женой. Он отлично исполнял забористые «ковбойские» песни. С детства в горах, Олег стал геологом. Не признает альпинизм, потому что считает, что в горах надо заниматься делом, не верит ни во что сверхъестественное. «Раньше мы уезжали из дома в мае, а возвращались в октябре, — говорит Олег. — В советское время всюду по стране производились геологическая съемка и поиск. Вертолет тебя забросил куда-то, 20 километров подход, 20 километров маршрут, 20 километров отход, в день ты должен дать 10 точек наблюдения. И так ежедневно, плюс превышение еще два-три километра. Вот как геологи бегали! Когда ведется плановая съемка, она сопровождается поисками, если есть признаки минерализации, геолог это отмечает. Делалась шлиховая съемка по саям, копали ямы, чтобы получить 32 килограмма грунта. Потом эти мешки спускали до воды, сидели с лотками и мыли породу».
Он рассказал, как летом 1990 года группу геологов вертолетом забросили на две недели на Тянь-Шань, а тут случилась трагедия на пике Ленина (лавина, которая накрыла 43 человека), потом произошли Ошские события — и все вертолеты ушли.
«Наш главный инженер сидит в аэропорту и умоляет дать ему машину, а в то время вертолет летал только на ледник Южный Иныльчек, где работал Международный альпинистский лагерь, — вспоминает Олег. — Мы уже съели все запасы, у нас осталась только горстка соли. Нашим ребятам, которые были неплохими охотниками, пришлось застрелить козла. Тушу оставили на леднике, чтобы мясо не пропало. До этого места от лагеря на высоте 3700 было полтора часа ходу. Каждое утро наш повар ходил туда, отрезал мясо, разделывал его и жарил на сковороде. Это было вместо хлеба, а из остального он варил сорпу. Но питаться одним мясом невозможно. Каждое утро мы сворачивали лагерь и ждали, что за нами прилетит вертолет. Один раз вертолетчик полетал над нами, но не нашел лагерь. В результате мы ели козлятину еще неделю. На связи в конторе у нас сидела девушка, и мы говорил ей: «Марина, мы голодаем». На что она проникновенно отвечала: «Да, понимаю, но ничем помочь не могу». Когда нас, наконец, оттуда сняли и привезли в Пржевальск, мы с летного поля побежали к бабулькам-торговкам, похватали у них огурцы-помидоры и с наслаждением поедали эти овощи. Когда Союз перестал существовать, геологию разогнали. Мы стали заниматься промышленным альпинизмом и много чего настроили в горах. Должны были строить канатку, вертолет винтом задел скалу и упал на крышу, хотя загрузка была правильная. Внутри — 21 человек, мешки с мукой и сахаром, швеллера. Выбрались наружу, и я вижу через выбитое стекло, как в пилотской кабине, словно в замедленном кино, что-то ищут летчики. Все лампочки горят, керосин льется, витает сизый дым, а они заняты поиском черных ящиков. Я говорю им: «Вылезайте скорее!». Троих членов группы мы недосчитались и стали копать снег. Двоих нашли, третьего обнаружили под швеллерами. Тогда отделались переломами. За нами прилетел второй борт, спасенные добыли выпивку, после чего я пришел домой веселый и весь в керосине, а жена на меня с порога: «Ну сволочь!». «Да ты хоть послушай, как дело-то было...»
Скоро и тебя будут искать...
А вот Евгений Банников из Златоуста верит в то, что с горами надо быть на вы. Эта история произошла с ним в молодые годы. «Был такой случай на Алтае, — рассказывает он. — У нас в группе участник сломал ногу, и я начал ругать Белуху. Ах ты такая-сякая, такразэтак, а на не особо крутом склоне лежали большие камни, один из них вдруг тронулся с места и медленно покатился. Я как раз находился под ним, в ямке. Он на меня катится, а мне и прыгнуть некуда. Вот-вот задавит, ударит меня в спину... Валун подкатился под рюкзак, и я со всего маху сел. Все испугались: ведь в группе уже был один пострадавший. Надо сказать, что этому случаю нет объяснения. На почти ровном месте на меня поехал камень, то есть Белуха меня предупредила, поучила, наказала, но простила. Я понял, что на эту гору надо молиться. После этого перестал ругаться. Пострадавшего донесли до контрольно-спасательного пункта, вызвали вертолет, и всю группу доставили в Горно-Алтайск».
«Эльбрус — тоже мистическая гора, — продолжает Евгений. — Зимой 2003 года был очень сильный мороз, на вершине — минус 50, метет поземка. «Приют одиннадцати» к тому времени сгорел. Руководитель клуба «Семь вершин» Александр Абрамов готовил на Эльбрусе группу к восхождению на Эверест. Я тоже шел к вершине и в 9 утра увидел, что гора открылась, а внизу, под нами, клубились облака. Я взошел на Восточную вершину, и тут ее накрыло. Пошел на спуск, а вешек нет — и я заблудился. Упал в трещину, выбрался из нее, дошел до скал Пастухова, в сумерках ушел в сторону и снова провалился в трещину. Стемнело. От мороза сели все батарейки, а в кармане пуховки заледенела вода в баклажке. Я на ощупь нашел одну трещину, но кроме кошек у меня ничего не было, и я стал копать ими снег».
Он вырыл пещеру, чтобы переждать в ней до рассвета, забрался внутрь и закрыл рюкзаком вход. Вспомнил, как провалившийся в трещину в 1955 году на пике Победы Урал Усенов говорил, что лежал в ледовом гроте на правом боку, чтобы не заморозить сердце. «Я тоже лег на правый бок и поджал ноги. А за год до этого на Эльбрусе потерялся японец. Приезжали его родители и предлагали вознаграждение в миллион долларов тому, кто найдет тело. Мы с ребятами это не раз обсуждали. А тут я сам попал в западню — мороз, пурга, никто не сходил на гору... И вот является мне японец, а я щипаю себя за руку, мол, не сплю, все наяву. Спрашиваю его: «Ты где ходишь? Тебя родители ищут». А он отвечает мне по-русски, мол, скоро и тебя будут искать. Я снова себя щипаю, и тут до меня доходит, что дышать нечем. Началась паника — я никак не мог отодвинуть от входа рюкзак. То есть меня завалило снегом, в пещере накопилась углекислота, и получилось, что я своими руками выкопал себе могилу».
Тени в радужных шарах
Евгений Банников заверил, что я найду Юрия Ермачека на другом берегу реки рано утром. С Ермачеком не виделись много лет, но было время, когда каждое лето развлекали песнями обитателей международного лагеря «Хан-Тенгри». Уральские альпинисты работали у нас на Центральном Тянь-Шане, но уже 15 лет Ермачек ставит летом лагерь на Памире. И вот он пишет одному алматинскому альпинисту сообщение: «Мы тут с Муленковой песни поем». Юрий родом из Казахстана, альпинизмом занимался в секции ДСО «Локомотив» у тренера Станислава Бергмана. В 80-х годах после окончания института был призван в Уральский военный округ и остался в команде альпинистов Спортивного клуба армии УрВО.
Вместе с Евгением Банниковым мы пришли в лагерь в 7.00 — на тот случай, если у Юрия был в то утро запланирован выход. Обнялись с Ермачеком, договорились, что придет петь в наш лагерь, и в тот вечер я попросила его вспомнить интересную историю. Известно множество случаев похищения людей инопланетянами, а в горах мы не раз наблюдали в небе различные объекты.
В 2003 году, в дни празднования 50-летнего юбилея первовосхождения на Эверест, мы видели огромный красный светящийся шар, который медленно летел вверх по-над ущельем. Один вертолетчик рассказывал, как когда-то проходил практику на севере России, где молодые пилоты летали под патронажем опытных летчиков, но за роженицей в отдаленное селение отправили их одних. Был туман, посадить машину не было возможности, но вдруг с неба к земле вытянулись четыре луча света, указавшие площадку. Члены экипажа сняли головные уборы и крикнули в небо: «Мы не знаем, кто вы, но спасибо!».
«Мы поехали в экспедицию на Эверест по центру Северной стены, — начал рассказ Юрий. — Акклиматизировались на склонах пика Ама-Даблам, и наша экспедиция была первой на склонах горы в том сезоне. Я поднялся в первый лагерь на высоте 5000 метров, прилег, заснул и очутился в белом столбе света. Чувствовал раздвоение: тело мое осталось в палатке, но в то же время я поднялся на космический корабль и оказался лежащим на столе, а вокруг стояли три фигуры в белом. Мы общались мысленно. Мне предложили полететь с ними, и я был согласен, но только после того, как схожу на Эверест. Когда я открыл глаза и рассказал ребятам, которые были со мной в палатке, свой сон, мы вместе посмеялись. После этого меня стали называть инопланетянином. А через несколько дней мы шли с напарником Николаем Жилиным по заснеженному гребню к вершине Ама-Даблам. Сбоку возвышалась скальная стена, и я увидел на ней свою тень, заключенную в радужный шар. Говорю Николаю: «Слушай, а я святой. Видишь, вон на скале моя тень, а вокруг радужный ореол».
«Да нет, это я святой, — отвечает Жилин. — Видишь ореол вокруг моей тени?». Мы снова дружно посмеялись, а когда спустились с вершины в базовый лагерь, узнали нечто интересное. С нами были операторы, которые снимали фильм о наших восхождениях на Ама-Даблам и Эверест. Они рассказали, что над горой какое-то время висел зеркальный шар. Они снимали его, но на видео предмета в небе не оказалось».
Все-таки горы — места удивительные. И люди там встречаются неординарные, и даже инопланетяне попадаются учтивые — не хочешь, значит, никуда не полетим.
