Они, эти соцстраны, вместе с нами искренне радовались поступательному движению к светлому будущему, успехам в космосе (куда мы регулярно отправляли их граждан) и обшей победе над фашизмом.
Это уже позднее выяснилось, что наши лепшие (европейские) друзья по соцлагерю лишь терпеливо дожидались своего часа, чтобы, дружно открестившись и отписавшись от СССР, «вырваться на свободу» и тут же дружно присягнуть на верность новому владетелю. (Да и с Гитлером многим из них, как оказалось, жилось вполне себе комфортно и привычно.)
В отличие от этих мелкотравчатых, Соединенные Штаты Америки вели себя честно. Были последовательным соперником и явным врагом.
Догнать или умереть!
Новый патрон «бывших наших» числился в СССР корнем всех планетарных неурядиц и античеловечных тенденций. Слоново-ослиные уши хитроватого Дядюшки Сэма торчали не только из-под измятого цилиндра на карикатурах, сопровождавших любое международное обозрение газет. Как казалось тогда (необоснованно?), они перли из всех темных щелей, черных дыр и мутных омутов мирового гуманитарного пространства.
Но Соединенные Штаты Америки маячили не только идеологическим противником и опосредованным врагом. Это был еще и перманентный партнер по цивилизационно-историческому забегу, в присутствии которого Союз не мог позволить себе расслабиться и понежиться, стремясь во что бы то ни было одолеть антагониста и доказать всему миру свою состоятельность.
«Догнать и перегнать Америку» — так звучала одна из главных наших мировоззренческих мантр. Полвека назад она хотя и произносилась с нескрываемой иронией, все еще не выдавила из себя изначального смысла.
И не надо думать, что мы все время были в роли догоняющего или что это состязание нужно было только нам. Как показало будущее (то самое, совсем недавно превратившееся для нас в прошлое), как только рухнул Союз, Штаты, оказавшись в одиночестве, тут же потеряли форму, заросли жиром и начали стремительно деградировать почти во всех отношениях.
Так что история эта еще отнюдь не закончилась!
Из кино
Несмотря на железный занавес, в Союзе неплохо знали Штаты. Особенно хорошо разбирались в американской литературе, чуть хуже — в музыке и кино. Массовая культура супостата, правда, была под формальным запретом, а потому выглядела в глазах подрастающего советского юношества источником вдохновения, чем-то страшно прогрессивным и «многозначимым».
Американское кино — может, это кому-то покажется невероятным — закупали, дублировали и крутили в СССР постоянно.
Мы видели немало американских кинолент. Хотя многие и проходили мимо (например, «Рембо», «Челюсти» и прочие «блокбастеры» смотрелись только на закрытых просмотрах для номенклатуры и работников культуры). Тогда из-за железного занавеса (несмотря на цензуру, а может быть, и благодаря ей) поступали действительно классные кинопроизведения, многие из которых сейчас отнесли бы к артхаусу.
Нам показывали не только правильное кино «День, когда всплыла рыба» (про то, как натовцы потеряли атомную бомбу), но и то, что входило в золотой фонд: «Убить пересмешника» (оскароносное, «детское») «Благослови зверей и детей» (Крамера, про американских «пионеров»), «Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?» (Поллака, с Джейн Фондой), «Однажды в Америке» (гангстерский фильм режиссера Серджо Леоне), незамысловатую и смешную комедию «В джазе только девушки» с несравненной Мерилин Монро, «Серенаду Солнечной долины» (романтический мюзикл с оркестром Гленна Миллера).
Одни названия, раз они запомнились, чего стоили!
Любовь к американскому кино появилась в Союзе после войны, когда на советские экраны вышел «трофейный» сериал «Тарзан» с Вайсмюллером. Его появление привело к эпидемии среди советских мальчишек — своеобразной «тарзаномании» и экстремальным играм в кронах деревьев среди раскачивающихся «лиан». И, конечно же, с культовыми тарзаньими криками, которые многие наши отцы не разучились воспроизводить до старости.
А вот любимым американским фильмом для нас, мальчишек 1970-х, стал «настоящий» вестерн «Золото Маккены» с Грегори Пеком, Омаром Шарифом и культовой песней про то, как «золото манит нас...» (в исполнении Валерия Ободзинского). «Золото» поколебало даже авторитет смотреных-пересмотреных картин «про индейцев» с Гойко Митичем. Из «Золота...» мы впервые узнали, что индейцы-апачи — это не обязательно хорошо.
Из книг
Но росли те поколения вовсе не на американском кино, а на американской литературе. По крайней мере, читающая аудитория, которая в те годы в Союзе составляла значительную прослойку.
Американская литература являлась нескрываемой страстью советских читателей. Мальчишки воспитывались на северных рассказах Джека Лондона (которые любил сам Владимир Ильич), девочки больше сопереживали героям Бичер-Стоу, вся малышня временами заигрывалась в игры, мотивированные знакомством с марктвеновскими креатурами — Томом Сойером и Гекльберри Финном. Трудно было найти в те годы подростка, прошедшего мимо Фенимора Купера. Кстати, многие из этих «детских писателей» были востребованы и советским кинематографом, их охотно экранизировали и крутили не только в кино, но и по телевидению.
Молодежь постарше зачитывалась новеллами О. Генри, фантастикой Айзека Азимова и Рэя Брэдбери, не проходила мимо «прогрессивного» Рокуэлла Кента и, конечно же, отдавала дань Эрнесту Хемингуэю. Не ошибусь, если скажу, что в определенное время Хэм был кумиром образованного юношества и своего рода показателем культурного уровня молодых советских интеллигентов. Поговорить про его произведения и поделиться оценкой героев из какой-нибудь «Фиесты» или «Зеленых холмов...» можно было с «первым встречным». И популярность «культового Хемингуэя» объяснялась отнюдь не его дружбой с Фиделем Кастро, а исключительно проникновенными достоинствами его книг.
Что и говорить — тиражи переведенных на русский язык американских классиков вряд ли снились им на родине. Знаменитый двухтомник Хэма (он до сих пор стоит на моей полке с самыми важными книгами жизни) был выпущен в 1959 году в количестве 300 000 экземпляров, изданный в 1968м четырехтомник имел тираж в 200 000. Несмотря на это, купить собрания в магазине было невозможно. Как и просто взять в библиотеке, где на них стояла очередь.
Для насыщения вечно голодных поклонников зарубежных писателей в СССР появилась легендарная «Иностранка» — «Иностранная литература» — толстый журнал, особо популярный у книгочеев-фанатов, кухонных диссидентов и особо рафинированных интеллигентов. Журнал специализировался на переводах зарубежных авторов и знакомил советского читателя с наиболее прогрессивными и популярными «современными писателями» Запада вообще и Штатов в частности — Сэлинджером, Фолкнером и им подобными.
Великая иллюзия
Можно с уверенностью сказать, что во времена апофеоза социализма американская литература занимала в СССР почетное второе место после русской! И она — та, которую переводили, печатали и читали у нас в те годы, — была того достойна. Потому-то многими тогда владела великая иллюзия о какой-то невообразимой высокообразованности американцев, воспитанных на такой прекрасной литературе. Мы ведь тогда живых американцев не встречали и мерили их по себе. Каково же было разочарование, когда в начале 90-х они вдруг стали массово являться из-за океана со своей навязчивой фикцией — научить нас, болезных, как нам следует жить правильно и счастливо.
Мы-то, сердешные, жаждали наконец поговорить с «носителями» про их литературу, да не тут-то было! С нами не захотели разговаривать? Не захотели. Потому что, как выяснилось, миссионеры свободы ничего из того, чем зачитывались мы, даже и в руках не держали!
Оказалось, что полное невежество в отношении Джека Лондона или Эрнеста Хемингуэя вовсе не препятствует американцам воплощать в жизнь свою высокую «американскую мечту» и приучать к этому всех встречных-поперечных. Разочарование стало столь же болезненным, сколь и неожиданным. Однако теперь меня нисколько не удивляет, что на гребне нынешней волны либералистического мракобесия в Америке пытаются «отредактировать», а то и вовсе изъять из библиотек книги Марка Твена и Бичер-Стоу.
О науке
СССР уважал и культивировал собственную науку и выделял для ее развития немалые суммы. Но при этом как-то системно не принижал американские исследования и их вклад в миропознание. Во всяком случае, знакомство с последними достижениями американцев считалось немаловажным в процессе прогресса.
На русский язык переводилось и издавалось значительными тиражами большое количество заокеанской научной литературы по физике, химии, биологии. Как студент, увлеченный зоологией, я, к примеру, ощущал себя вполне счастливым, став обладателем двух солидных фолиантов — «Биологии» К. Вилли и В. Детье и «Основ экологии» Юджина Одума. В библиотеке отца-физика также было немало переводной научной литературы американских физиков. С некоторыми из которых, кстати, отец успешно переписывался в те годы, когда связь осуществлялась с помощью простых писем. Не скажу, что это было легко, но возможно.
Много передовых статей американских ученых печатал и главный академический журнал СССР «Природа». А ссылки на их работы постоянно мелькали во всей научно-популярной периодике — «Науке и жизни», «Знании-силе», «Химии и жизни»... Имели место и совместные проекты, самым зримым из которых, наверное, стал знаменитый космический полет 1975 года «Союза» и «Аполлона» со стыковкой на орбите. (На что «широкая общественность» в СССР сразу отреагировала изобретением нового коктейля, который также назвали «Стыковка» — полстакана водки на полстакана виски.)
(Окончание следует.)
