Летчики говорят: «Не тот летает хорошо, кто летает эффектно, а тот, кто привез людей живыми!» Сколько раз я исполняла для вертолетчиков песни Визбора про Серегу Санина, когда «Три дня искали мы в тайге капот и крылья, три дня искали мы Серегу», и про то «Как мы стояли с пилотом у ледовой проводки, с любопытством смотрели на гаснущий день!» Эти песни были своеобразным пропуском на борт, когда надо было улететь с ледника на чужом вертолете, выбраться на большую землю из таких мест, откуда не ходят автобусы, или просто выразить глубокое уважение к работе горных летчиков. А работа у них частенько на грани фола.
Небесный экспериментатор
Одним из первых наших пилотов, летающих в горах, был Игорь Андреевич Цельман. Свидетели селя на озере Иссык в 1963 году помнят вертолет МИ-1, который поднимал уцелевших с гребней гор и скальных утесов. А однажды Цельман ночью полетел под пик Хан-Тенгри, чтобы выручить попавших в беду альпинистов. Он ориентировался только на разожженный внизу огонь, но людей спас. В 1970 году в районе пика Победы было решено провести эксперимент — снять груз со склона с помощью вертолета, чтобы отработать идею создания летного звена в спасательной службе. Испытания начали проводить на высоте 4000 метров, закрепили в вертолете парашютную стропу, на другом конце которой была «кошка», и цепляли мешок со льдом, уложенный между двумя вбитыми в снег ледорубами. Одна стропа лопнула, но четыре выдержали.
Все было готово к работе на высоте, получено устное разрешение военного командования, а письменного Цельман так и не дождался. На высоте 6600 находились альпинисты, один из них дирижировал руками, то поднимая их вверх, то опуская. С третьего захода пилот сделал точный зацеп, но была допущена ошибка в расчете динамического удара, и стропы не выдержали. На этот раз на вертолете закрепили основную альпинистскую веревку. Когда удалось зацепить «кошкой» груз, смерзшаяся веревка лопнула, мешок прилетел в лопасть, но Цельман сумел посадить раненую машину. Вместе с бортмехаником Юрием Алексашовым он ушел вниз по леднику, а назад они вернулись с лопастью. Вертолет починили, но на полгода Цельмана отстранили от полетов, зато среди альпинистов о нем ходили легенды.
Легендарный Данилыч
Летчик должен летать, летать и летать! Таким было главное правило одного из лучших казахстанских пилотов Петра Даниловича Шкурата. Его знали люди разных профессий — геологи, спасатели, альпинисты, горнолыжники, а последние годы жизни он был шеф-пилотом Первого Президента Республики Казахстан. Выпускник Кременчугского летного училища мечтал работать на севере, но кто-то сказал: «Ты не видел гор», и Шкурат оказался в Казахстане, где с годами завоевал непререкаемый авторитет.
— Мы впервые сели на высоту 6000 метров на западное плечо Хан-Тенгри, чтобы оказать помощь альпинистам, — вспоминает руководитель международного альпинистского лагеря Казбек Валиев. — Это было решение умудренного опытом человека, знающего возможности техники. Когда на склоне пика Победы слег японец и его тащили волоком с высоты 5800, мы с Данилычем уложили в ящик из-под овощей кислородный баллон, редуктор, маску, перевязали все это веревкой и приготовились спустить спасателям на репшнуре. Данилыч развернул машину над перевалом, я ждал команды командира. Вертолет летит со скоростью сто километров в час, и надо точно рассчитать траекторию падения груза, потому что внизу люди. Шкурат скомандовал: «Пора!», я выпустил ящик, и он упал как раз в метре от больного.
Другого японца удалось снять с высоты 7000 метров, когда он уже попрощался с жизнью и приготовился принять свою судьбу. Вернувшись домой, он отметил свой второй день рождения, женился, стал отцом двоих сыновей и рассказывал им про смелых и умелых людей из Казахстана, спасших ему жизнь.
Шкурат не раз летал в зоне военных действий, работал летчиком-испытателем на авиастроительном заводе, обучал управлению вертолетом арабских шейхов, принцев и королей, готовил президентские экипажи. В советское время он занимался испытанием отечественных машин в Анголе, Ираке, Лаосе и Вьетнаме. Падал девять раз, но умудрялся укладывать вертолет так, чтобы никто не пострадал. С 1960 года Петр Данилович работал в Бурундайском аэропорту в Алматы.
Самым невероятным в своей летной биографии он считал случай при перегоне боевого вертолета новой конструкции в Германию в 80-х. Летчик писал в дневнике: «Взлетели в Праге, взяли курс на Берлин. Штурман у меня был молодой, неопытный, и малость над Европой заблудился. И вот пролетаем мы над неизвестным нам военным полигоном прямо над позициями ПВО, а там идут учения. Видим, как под нами забегали офицеры с биноклями, и в нашу сторону, как по команде, разворачивают стволы зениток, жерла пушек, ракеты зенитных комплексов. Как нас не сбили — непонятно, а радиосвязи с аэродромом Берлина у нас не было. Когда же мы туда долетели, нам говорят: «Вы, ребята, не в рубашках, вы в пальто родились. Вас за авиаразведку НАТО приняли...»
Ас из эскадрильи «летающих агашек»
Подполковник запаса Игорь Александрович Медведев называет себя летчиком-секондхэндом из эскадрильи «летающих агашек». Медкомиссию после 50 проходят дважды в год, и каждый раз он идет по кабинетам врачей, как по минному полю. Он начинал в алматинском аэроклубе, летал, прыгал с парашютом и гордился тем, что одним из его учителей был ветеран эскадрильи «Нормандия-Неман» Василий Леонтьевич Жовтый.
Бывалые говорили, что будущее — за малой авиацией, а с истребителя спишут молодым. Так Игорь Медведев стал курсантом Сызраньского высшего военного авиационного училища летчиков. Он служил в Приднестровье, в Прикарпатском военном округе, побывал и в Карабахе, и на таджикско-афганской границе, перестройку встретил во Львове, а в 92-м вернулся в родную Новоалексеевку под Алматы. Десять лет служил в эскадрилье особого назначения в одном из спецподразделений МВД, работал в санавиации, летал в горах. Покой на пенсии терпел недолго и сейчас трудится в частной компании.
Вместе с альпинистами он посещал гипоксические тренировки в барокамере перед полетами в район Хан-Тенгри, летал в горы с туристами, работал на программах хелиски.
— Горы — это особая территория, — говорит летчик. — Машина не может нормально работать на такой высоте, где не горят спички. Воздух там разжиженный и рыхлый, потому и управление становится более «задумчивым». На равнине машина моментально и послушно идет за ручкой, а в горах все не так. На высоте особая ветровая обстановка, и мне не раз приходилось определять направление ветра, наблюдая за приземлением ворон. Самая летающая категория людей, которые «живут» в небе, — это 40-летние пилоты, и за годы работы я открыл многие тонкости.
Во Франции Медведев переучился на евротехнику, прошел курс на заводе Airbusгеликоптер, но из-за пандемии не успел пройти практику.
— Французы занимают лидирующие позиции в сегменте горного авиаспаса, у них можно учиться, — считает летчик. — У нас горная страна, а инструкторов, чтобы узаконить допуски по высотам, нет. Пилотов приходится отправлять за рубеж, чтобы они могли получить допуск инструктора, но за это надо дорого платить. Я знаю многих летчиков, которые прекрасно летают, но не имеют официального допуска на какие-то виды работ. У швейцарцев есть тренинг-центр, где готовят сертифицированных авиаспасателей. Мы летаем не хуже и можем показать свой класс. Но в Европе проводят сотни спасательных миссий, демонстрируя высочайшую оперативность, мобильность и результативность. Борты и экипажи базируются максимально близко к районам потенциальных ПСС, укомплектованы под горноспасательные работы, подготовлены тандемы пилот — спасатель. Нам стоит задуматься о том, чтобы обустроить площадки на горнолыжных курортах Заилийского Алатау, на территориях глэмпингов и на площадках в нацпарке Иле-Алатау. На базе альплагеря «Туюксу» в Малом Алматинском ущелье можно создать программы подготовки авиаспасателей из числа альпинистов, узаконить и сертифицировать подготовку по линии МЧС и Авиационной администрации. Поступил сигнал SOS — подлетели, нашли, спасли.
Игорь Медведев любит небо, собак, охоту, рыбалку, отовсюду везет домой коряги и мастерит из них красивые вещи. Он эстет, прекрасно готовит и умеет так подать свои блюда, что позавидуют кулинары. Его дом украшают не только искусно обработанные коряги, но и этюды из камней. Игорь никогда не рисовал, но однажды, загорая на берегу моря, подобрал камешки и выложил из них краба. Он поднаторел в этом искусстве и стал выкладывать сложные композиции, используя лоскутки материи, нитки, клей. Выложил на панно дедка, но показалось, что одному старику скучно в рамке, и создал из камушков бабку. А на радость альпинистам, с которыми летает и которых готов спасать в горах, пилот-художник-кулинар Медведев создал композицию из нескольких фигурок с рюкзаками, одолевающих крутую скалу.
И, кстати, этому горному летчику я еще не пела Визбора, потому что не летала с ним. Но... какие наши годы!
