Повествование начинается с впечатлений о первом походе на Кумбель и заканчивается дневником, который он вел во время восхождения на пик Революции. Памяти Сарыма Кудерина посвятил очерк археолог и альпинист Алексей Марьяшев. Они учились в одной школе, и в стенгазете Алексей впервые прочитал стихи Сарыма.
«Идет по кручам молодость моя!»
Они начали осваивать горы с 6-го класса, а с 1950 года стали заниматься в секции альпинизма. Отец Сарыма был репрессирован и расстрелян, семья прошла через голод и многие испытания. «...А он всегда оставался оптимистом, в жизни показал себя человеком общительным и доброжелательным», — пишет Марьяшев. Участник грандиозных лыжных походов, Сарым Кудерин быстро рос в альпинизме. Он описал, как на Памире двое участников экспедиции сорвались в трещину. Один погиб, второго надо было спускать. Начальник спросил — есть ли шестеро добровольцев, готовых выйти на помощь пострадавшему?
«Какой альпинист откажется от спасательных работ? Даже если ты занят самыми важными делами, даже если ты валишься с ног от усталости. Товарищам нужна помощь. И в бурю по отвесным скалам спасотряды выходят в горы. Строй колыхнулся. Все 22 человека сделали шаг и остановились».
А потом — спуск пострадавшего на санях через черные бездонные трещины на свет фонариков, которыми маякуют из лагеря. Ледоруб проваливается в пустоту, из-под ног срываются камни, каждый шаг приходится выверять в темноте.
Трагедия на Победе
После поражения на пике Победы, когда из 12 участников в живых остался один Усенов, маршрут на высочайшую вершину Тянь-Шаня был заявлен в чемпионате СССР. «В 56-м Абалаков организовал экспедицию на пик Победы, в сборную был приглашен Сарым Кудерин. Вместе с Уралом Усеновым и Сембаем Мусаевым они представляли республику в сборной Союза, и только то, что он моложе других, помешало ему взойти на пик. Его оставили на высоте 5700 во вспомогательной группе», — писал Марьяшев.
Массив пика Победы высотой 7439 метров находится в хребте Кокшаал-Тоо на границе Китая и Киргизии. Усенов вспоминал, как в 1955-м набирали высоту, не имея должной акклиматизации. За пять дней группа под руководством Владимира Шипилова поднялась до высоты 6700-6900, отказали примусы, отказала немецкая рация «Кляйнфу», и прервалась связь с базовым лагерем, где оставалось несколько человек. Испортилась погода. Вечером перед штормом не могли найти подходящее место для ночевки, встали на крутом склоне, и палатка Шипилова оказалась на веревку ниже палатки, где ночевали Усенов и Сигитов.
Ночью Победу накрыл ураган. Один из самых молодых членов команды Усенов выбрался из палатки и стал очищать ее от снега, ему на помощь вышел только Борис Сигитов. К ним поднялся Шипилов, приказал дежурить и рыть пещеру. Суслов, Анкудимов и Акишев стали задыхаться в своей палатке и разрезали ее по коньку. Акишев сбросил с себя пуховку, а когда его стали одевать, упорно сопротивлялся. Говорят, когда человек замерзает, ему становится нестерпимо жарко. Черепанов просил найти его шекельтоны, предлагая за это тысячу рублей.
Вторжение циклона посеяло панику, ситуация вышла из-под контроля. К утру буря утихла, но склоны были покрыты многотонным снежным покрывалом. Шипилов дал команду:
— Борис Сигитов, Урал Усенов! Вы спускаетесь вниз за помощью.
— Я пойду с вами, — вызвался Суслов.
И тут, по мнению специалистов, Шипилов допустил роковую ошибку:
— Спускайтесь все, кто может, — сказал он, а это значило, что экспедиция обезглавлена.
Суслов шел в середине связки и часто падал. На ночлег пришлось устроиться прямо в снегу. Суслов ходил, пытаясь унять дрожь и согреться.
— Женя, ты чего? — спросил Урал.
— Да вот, понимаешь, замерз совсем. — Давай пойдем потихоньку вниз, а то
Женю потеряем, — сказал Борису Урал. — Мне кажется, мы сбились с пути. Надо было держаться левее, где темнее скалы.
Пришлось возвращаться по своим следам вверх, чтобы не уйти в сторону Китая. Суслов не мог подняться на гребень, и его вытянули на веревке. Он упал на колени, потерял рукавицы. Урал достал из рюкзака шерстяные носки, надел ему на побелевшие руки.
— Женя, вставай, а то мы все погибнем.
— Знаю, Урал, — он стал бурчать, бредить, носом пошла кровь.
Около полудня Суслов умер. Тело уложили в спальник, присыпали снегом. Урал остался, а Сигитов продолжил спуск, хотя разумнее было двигаться в связке и страховать друг друга. Сутки Урал просидел рядом с холмиком без еды и питья, потом пошел вниз, увидел следы Бориса и борозду в снегу, оставленную его ледорубом.
Базовый лагерь стоял на слиянии ледников Звездочка и Южный Иныльчек. В это время в районе находилась команда ТуркВО, со своего маршрута узбеки разглядели движущуюся точку, которая вдруг пропала. Альпинисты сообщили об этом по рации в базовый лагерь казахской экспедиции. На поиски отправились Семченко, Тородин и Шевченко.
Урал провалился в закрытую снегом трещину. Изнутри ловушка была похожа на пузатый самовар, что его и спасло. Во время падения с одной ноги слетел ботинок, пальцы быстро почернели, но на темляке остался ледоруб, и Урал смог сбить сосульку, которая образовала мост, а потом ему удалось выбить во льду нишу. Лежа в ледяном склепе, Урал кричал, звал на помощь, потом взял себя в руки и приготовился принять свою судьбу. Через 26 часов оборвашиеся у трещины следы на снегу увидели спасатели. Негнущимися обмороженными руками Урал обвязал себя спущенной в трещину веревкой.
Несколько экспедиций прибыли на поиски в район Победы, но живых не нашли.
Видели борозды скольжения на китайскую и киргизскую стороны горы. Кого-то удалось спустить.
А в 1956-м на могиле Гончарука Урал Усенов сказал себе, что должен дойти до вершины пика Победы. Он был удостоен золотой медали чемпионата СССР, и это была награда его друзей, оставшихся на Победе. На Мемориале пошибшим в горах в Заилийском Алатау висит табличка с именами 11 альпинистов.
Кудерин многим дал путевку в горы
В 1959-м в составе экспедиции Казахского клуба альпинистов на пик Максима Горького шли Сарым Кудерин, Урал Усенов, Алексей Марьяшев и другие спортсмены. Кудерин и Марьяшев двигались по гребню в связке, и, когда под Алексеем оборвался снежный карниз, Сарым прыгнул на другую сторону гребня и удержал его. «Уже близко черная скала, а дальше — бездна. Вдруг веревка натянулась, и я повис в воздухе. Сбросили вторую веревку. Выбрался на гребень, а Сарым ледоруб воткнул, меня держит и не верит, что жив. Урал Усенов, наш друг, завис в ста метрах выше. Достали Урала и пошли к вершине».
— Сарым Кудерин был первым казахом — мастером спорта по альпинизму, — говорит мастер спорта международного класса по спортивному туризму Владимир Вуколов. — Он ходил в московской команде ЦС «Буревестник», чтобы набраться высотного опыта. После успешного восхождения на пик Революции они стали чемпионами Союза, и он собирался ходить дальше с казахской командой, чтобы передавать свой опыт. В 1963-м Сарым пришел к нам в школу в строгом черном костюме, а одна девочка спросила, почему нет галстука. Он ей оригинально ответил: «Если ты мне скажешь, для чего нужен галстук, я тут же куплю его». Ребята спрашивали, можно ли заниматься альпинизмом, но мы еще не доросли до нужного возраста, и Сарым организовал секцию горного туризма, из которой мы плавно перешли бы в альпинизм. Через неделю от него пришел человек, принес директору список снаряжения, и школа получила брезентовые палатки, ватные спальные мешки. Начались походы, а к концу учебного года мы выполнили норматив на значок «Юный турист СССР».
Вуколов рассказал про костюм, который Кудерин приобрел, чтобы достойно выглядеть на торжественном вручении значка мастера спорта СССР. На нем держалась секция КазГУ, а на этой секции держался весь «Буревестник», откуда вышли многие сильные альпинисты.
— Это был симпатичный улыбчивый человек, — продолжает Вуколов, — а когда вспоминаешь его биографию — расстрел отца, гонения и голод, поражаешься тому, что на нем лежала печать оптимизма.
— В 1962-м я пришел в секцию «Буревестник», — вспоминает заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму Юрий Голодов. — Зимой мы сходили на пик Советов, в мае Сарым уехал в Москву. В команде Льва Мышляева он ходил на пик Революции.
«От ледника пути на пик нет, — говорили участники экспедиции 1956 года. Но вот в 62-м к подножию пика Революции прибыла экспедиция спортсменов «Буревестника», в состав которой входили неоднократные чемпионы СССР. Мы решили подняться на пик по почти отвесной стене на 7-километровую высоту. На такое еще никто не решался. Сотни метров обледенелого камня обрывались из-под ног, сотни уходили вверх», — писал Кудерин.
— Сарым Кудерин открыл мне путь в туризм, а Урал Усенов был моим первым инструктором в альпинизме, и первое восхождение я совершил в 1967 году, — говорит Вуколов. — Я спрашивал его о трагедии 55-го, как можно было объяснить неадекватное поведение очень опытных по тем временам альпинистов. Люди резали палатки, в одних носках выбегали на снег. Это был психоз. Могу предположить, что нечто похожее, то есть коллективное помутнение, произошло с группой туристов под руководством Игоря Дятлова в 59-м на горе Холатчахль. Но Урал Усенович имел очень устойчивую, железобетонную психику. Он провел больше суток в ледяной западне среди льда и воды и выдержал. Они были первыми. Неделями пробивались к своим вершинам, торили тропы для лошадей, которые гибли в пути от нагрузок и холода, проваливались в трещины на ледниках. Но только так приобретается опыт, и только так белые пятна на картах обретают очертания.
Им на смену пришел первый казах, достигший вершины Эвереста. Ночное восхождение Казбек Валиев совершил в связке с Валерием Хрищатым. К следующему поколению принадлежит Максут Жумаев, в связке с Василием Пивцовым достигший вершин всех 148-тысячников планеты.
Из стихотворения Кудерина «По леднику».
«...Идем одни
В пустом и темном мире,
Холодная
Тускнеет белизна.
Но через вихрь
Прерывистым пунктиром
Цепочка
Альпинистская видна!
А дома свет,
И карта в уголочке.
Тепло.
Закрыто ставнею окно.
По карте вьется
Красная цепочка,
Зачеркивая белое пятно!»
