Почему балобан?
Символ «Птицы года» в республике избирают ежегодно. Целью всей этой кампании является привлечение внимания населения к птицам, заслуживающим особого внимания, через проведение различных природоохранных акций и пропаганды. Потому-то кандидатами для «Птицы года-2020» предложили такие виды, как черный гриф, сокол-балобан и обыкновенный фламинго. Победил сокол-балобан — редкая хищная птица семейства соколиных, которой сегодня, по экспертным оценкам, в Казахстане насчитывается всего несколько сотен гнездящихся пар. Именно поэтому еще пять лет назад АСБК (Казахстанская ассоциация сохранения биоразнообразия) включила сокола-балобана в список видов, по которым ведется активная работа по пресечению нелегального трафика.
— Балобанов везут из Казахстана очень активно, и происходит это с 1990-х годов, когда открылись границы — появилась возможность въезда-выезда из бывших стран СССР, и птицы, в частности, соколы-балобаны, пошли за границу потоком. Количество особей, вывозимых за границу, на тот момент было просто огромным. Тогда этим промыслом в РК занимались граждане и подданные арабских государств, в процесс были вовлечены сирийцы, у которых это давняя национальная традиция — ловить балобанов на зимовках. Процесс пошел с размахом, потому что на этих соколов на арабских рынках существовал и существует достаточно высокий спрос. По ценам разброс при этом оказывался вовсе небольшой, это совсем не те огромные суммы, о которых принято было писать. То есть какая-то птица могла ничего не стоить, тогда как другая тянула на достаточно приличную сумму. Однако так или иначе спрос был и есть на нее всегда, пусть браконьеры зачастую и не представляли, на что им расчитывать. Но при этом возникла опасность того, что для удовлетворения рыночного спроса стали вылавливать в больших количествах всех балобанов подряд, — говорит Скляренко. — Как правило, занимались этим абсолютно разные люди, одни отлавливали соколов из природы, потом держали их у себя на местах в ожидании оптовых покупателей. Другие — те самые оптовики, скупали птиц, занимаясь их переотправкой за рубеж. Трафик этот тянется до сих пор, и «благодаря» ему с конца 1990-х годов, согласно источникам с арабских рынков, на них поступало в районе тысячи штук соколов только из одного Казахстана (!).
«Что касается оценки численности соколов в республике, то она была, да и остается в общем-то довольно противоречивой. При этом нужно отметить, что к началу 1990-х годов, пока не начался бум по его отлову, балобан считался довольно обычной птицей для природы Казахстана. То есть назвать этого сокола редким видом нельзя было никак — он был распространен на юго-востоке страны, например, в горах Торайгыра, в ЧуИлийских горах, где для него были хорошие условия существования — много корма, подходящие места для гнездования. То же самое было и в небольших Бетпакдалинских чинках, а на Устюрте и вовсе находилась большая популяция в несколько тысяч пар. И вот тогда оценка их количества, пусть и разбросанно, но насчитывала от пяти до восьми тысяч пар», — утверждает ученый. При этом некоторые специалисты-орнитологи считали, что даже это количество соколов-балобанов на тот момент было занижено, а на самом деле их было больше, потому как никто на самом деле не считал их на огромных площадях. Ведь, кроме всего прочего, балобаны также обитали и на севере Казах стана — в Костанайской области, березовых колках, Наурзумских борах. Они не водились только в сплошных лесных массивах, в высокогорьях и безводных пустынях.
Но потом, по словам Скляренко, их численность «рухнула» — юго-восток опустел очень быстро, буквально за несколько лет, особенно пространство в радиусе 250 километров от Алматы, где соколы оказались весьма доступны. И там, где, например, балобаны насчитывали условно 50 пар, осталось не более двух-трех, то есть их численность упала в десятки раз. До Устюрта браконьеры добрались чуть позже — примерно в 2005-2010 годах, и, если до того там насчитывалось около четырех тысяч пар соколов-балобанов, то после нашествия браконьеров птиц там стало в четыре раза меньше.
Жертва спроса
Почему же произошел такой гигантский скачок в отношении потребности этого вида? Ведь балобанов и до 1990-х на Ближнем Востоке использовали практически столетиями, хотя и не в таких количествах.
«Тут сработали два фактора: во-первых, птиц стали ловить просто-напросто на местах их гнездования, что привело к массовому разорению гнезд. Это только жители арабских стран могли ловить выборочно, тогда как местные жители стали ловить практически всех соколов подряд в надежде заработать на них. Во-вторых, при этом нарушалось воспроизводство популяции. Ученые, что занимались в то время мониторингом соколов, периодически указывали на то, что у гнезд балобанов во множестве были развешаны ловчие петли, что неизменно приводило к гибели взрослых птиц. В то время как на зимовках, в той же Сирии, ловили в основном молодняк.
В-третьих, все это наложилось на увеличение потребности арабских рынков в ловчих птицах. Причем не только в балобанах, но и во всех видах соколов. И, хотя в арабских странах соколиная охота всегда была популярна среди богатых людей, именно в 1990-е годы произошел резкий ее рост», — утверждает Сергей Скляренко.
Действительно, у охотников из стран Ближнего Востока в то время появились «лишние» деньги, соколиная охота стала доступна большему количеству людей, не стоит забывать и о появлении новых, более высоко проходимых, видов транспорта, что привело к возможности охоты в тех местах, куда раньше не было доступа. Естественно, рост охотничьих групп привел и к возрастанию потребности в ловчих птицах.
И пусть в это время продолжали активно работать европейские соколиные питомники, закрывая часть рыночной потребности в охотничьих птицах, но далеко не все арабские страны стремились к покупке ловчих птиц из таких вот заведений. Особенно учитывая, что в них очень широко выращивали не чистокровных ловчих, а птиц-гибридов. Но если в ОАЭ более спокойно относились и относятся к тому факту, что ловчая птица куплена в европейском питомнике, то в Саудовской Аравии, в Катаре — в странах с более традиционным укладом, всегда стремились к приобретению именно соколов-балобанов, причем выловленных в дикой природе. И вот такая жесткая приверженность «традициям» привела к появлению, а потом и к увеличению контрабанды этих птиц, в том числе и из Казахстана. Несмотря на то, что в республике сокол-балобан внесен в Красную книгу и за его незаконный отлов запросто можно схлопотать штраф в размере 700 МРП (почти $5000) либо даже до 12 лет лишения свободы согласно статье 339 УК РК.
Кто виноват и что делать...
Получается, что, в принципе, сокол-балобан законом защищен, но трафик идет, и браконьеры легко ведутся на незаконный отлов, сетует Сергей Скляренко. И причин тут тоже несколько. Во-первых, это проблемы с контролем на границах, потому что открыты границы с Россией и Кыргызстаном, и через них можно перемещать и провозить практически все, что угодно. Разве что, не считая случайных задержаний пограничниками или «по наводке», ведь таможенный контроль как таковой отсутствует. При этом птиц в основном вывозят через аэропорты, и либо это идет чистая контрабанда, когда отловленных в дикой природе Казахстана птиц вывозят без всяких сопроводительных документов, либо это контрабанда с документами даже от СИТЕС (Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения). Однако фактически в них указаны не те птицы, которые подлежат перевозке, а те, что были на них заменены. И тут вся надежда только на пограничников, потому что на самом деле нет никаких конкретных инструкций, документации, которые могли бы регламентировать или позволить на них опереться в случае обнаружения контрабандного «живого» товара. Отсутствие таких регулирующих документов нельзя не назвать огромным упущением со стороны специальных служб и природоохранных организаций республики.
Кстати, именно благодаря внимательности пограничников пару лет назад задержали партию из 14 кречетов в аэропорту Алматы. Птицы были с документами и кучей разрешительных бумаг, однако внимание стражей порядка привлек факт того, что кольца на лапах птиц состояли из двух половинок, тогда как, согласно правилам, они должны были быть цельнолитыми. И проблема здесь выявилась не в том, что службы контроля не имели соответствующей квалификации. Нет, все было гораздо прозаичнее — у каждого ведомства своя документация, а значит, нет единого регламента, который бы координировал работу тех, кто так или иначе имеет отношение к проблемам трафика на границах.
Та же самая беда и с пунктами передержек животных и птиц, которых изымают у контрабандистов. И это, пожалуй, еще даже хуже того, как в республике обстоит дело с трафиком «живого» товара. Дело в том, что в Казахстане нет ни одного не то что специализированного пункта передержки со всеми необходимыми условиями, но даже намеков, даже соответствующих бумаг или ведомственных инструкций, как в таких случаях поступать и что делать с живым «товаром». И речь тут, к сожалению, не только о ловчих птицах, а вообще о представителях фауны, которых не в одном и не двух экземплярах изымают у контрабандистов на границах республики, и с которыми никто в принципе не знает, что делать дальше — ни местные власти, ни пограничники, ни законодательные органы РК.
