Общество в Казахстане традиционно делится на два лагеря: первые считают, что проституцию нужно искоренять, что в «высокодуховном» обществе ей не место. Другие убеждены: чтобы побороть явление, нужно его возглавить, не запрещать то, что и при соответствующем законе будет сложно контролировать. Декриминализация проституции — третье решение, на которое опирается законодательство некоторых стран. Так какова разница между декриминализацией проституции и легализацией?
Тот вид декриминализации, о котором идет речь, зародился в Швеции в 1999 году и получил название «нордическая модель», так как в последующем распространился на Норвегию, Исландию, Канаду, а с недавнего времени и на Францию. Концепция шведской декриминализации весьма проста: продажа секса законна, а вот его покупка противопоказана (например, клиенту или сутенеру в случае подтверждения факта сексуальной эксплуатации грозит либо штраф, либо заключение сроком до шести месяцев). При этом нарушителю также грозит публичность: возможная запись о совершении сексуального преступления в личном деле оказывается весомым сдерживающим фактором.
При этом работницы коммерческого секса освобождены от ответственности. Они могут рассчитывать на помощь властей, не опасаясь ареста или преследования, а на случай, если женщина захочет сменить профессию, ей оказывают помощь для выхода из проституции и разные виды поддержки, в том числе психологическую, юридическую и материальную.
Новизна нордической модели в том, что акцент в ней смещается на тех, кто создает спрос и кто все эти годы был в тени. Преступниками признают не людей, которых бедность и другие обстоятельства толкают продавать свое тело, а тех, кто создает и поощряет этот спрос. А за что наказывать работника интим-услуг, если у человека есть право делать со своим телом то, что он хочет? В то же время право причинять другому человеку вред не может быть законным. В соответствии с данными ООН, эксплуатацию проституции сопровождает и торговля людьми, при которой проституированное лицо является пострадавшим. Даже если некоторые из них по определенным причинам заявляют, что им нравится продавать свое тело, это не оправдывает насилия, совершаемого в отношении других проституированных людей.
Стоит отметить, что с тех пор, как в Швеции ввели этот закон, многие секс-работницы в прямом смысле вздохнули с облегчением. Почти за 20 лет действия закона ни одна проституированная женщина не была убита клиентом или сутенером, тогда как за 30 лет в Нидерландах, где проституция легализована, убили 127 женщин-проституток. И это с учетом того, что количество убийств в Швеции на единицу населения даже чуть выше, чем в Нидерландах и Германии.
Однако это не означает, что шведская модель закона настолько совершенна, что идеально применима для каждой страны. Отличительная черта Швеции — законы против проституции тесно связаны с другими социальными программами. По большому счету, шведскую модель нельзя перенести в другую страну, если предварительно не подогнать ее стандарты под уникальный для Швеции «социалистический капитализм».
Эта модель уникальна тем, что включает в себя сильное социальное государство, уже существующие институты, помогающие людям, если они этого захотят. Например, при желании сменить профессию. А благодаря образовательной программе по изменению менталитета общества в рядах полицейских давно нет тех, кто открыто считает секс-работниц преступницами. По закону они жертвы.
И все-таки, как перенос шведской модели декриминализации мог бы сказаться на климате казахстанской секс-индустрии? Корреспонденту «МК» удалось связаться с ночными бабочками Алматы. Те, с кем удалось договориться об интервью, согласились лишь с условием полной конфиденциальности — никаких имен и фотографий: «Чтобы потом проблем не было...»
В любви без «страховки»
Как поделилась с «МК» наша собеседница, назовем ее Марина, Алматы — не просто самый большой город страны, куда слетаются казахстанские ночные бабочки, он также пользуется популярностью у девушек из соседних республик. Но хотят ли секс-работницы Казахстана трудиться на законных условиях, по сути, переквалифицировавшись в частных предпринимателей?
По признанию Марины, их ремесло денежно выгодно. Причем не только самим женщинам. Она и ее коллеги часто работают через соцсети. Поэтому доступ со стороны полиции к ним, по сути, открыт. И на этом не совсем честные сотрудники правопорядка имеют свою долю.
На вопрос, считает ли она свою работу опасной, она ответила, что лично ей попадались преимущественно воспитанные клиенты, а вот ее подругам везло не всегда. Как правило, люди, зарабатывающие деньги сексуальными услугами, сталкиваются со множеством проблем: незащищенностью, произволом полиции и клиентов, негативным отношением общества к их труду. В этой профессии риски неизбежны. Мы задали вопрос Марине, мог бы новый закон изменить условия ее труда и обеспечить те гарантии безопасности, которые уже есть за рубежом. (Пунктуация и орфография в ответе сохранены.)
— Конечно, хотелось бы иметь страховку, что когда ты едешь на вызов, то не будет никаких подвохов. Что тебя никто не изобьет, что вместо одного клиента тебя не встретит целая толпа. Но даже если у нас все будет легализовано, не факт, что те же менты перестанут на нас наживаться. Читала на одном сайте, что наши девочки хотят легализации. Ржали с подругами. Да зачем она нам нужна? Эти комментарии или кто-то придумывает или прикалывается. Вот так вот возьмут нас и узаконят! Чушь какая-то. В нашем деле то густо, то пусто. И если платить еще и налоги — то разориться можно. Почему я должна кому-то платить за свой труд? Мы и так «отстегиваем» кому надо. Мне ничего никогда не давалось просто так. Представьте, а если начнут ловить самих клиентов — кто к нам тогда придет? Никто из клиентов светиться не любит. Тем более, признаться в открытую в Казахстане, что ты проститутка, так чтобы все знали. Вы представляете, что будет? В общем, пока нас все и так устраивает, — поделилась своим мнением Марина.
Она считает, что декриминализация древнего ремесла полностью обесценит ее труд.
Каков статус у проституции в Казахстане?
Сегодня секс-услуги в Кодексе административных правонарушениях РК не являются чем-то противозаконным. Хотя когда-то, еще в Казахской ССР, проституция была запрещена вплоть до 13 июля 1987 года. Тогда за первоначальное правонарушение полагался штраф 100 рублей, за повторное в течение года — 200. Однако 30 января 2001 года Казахстан стал аболиционистской страной — ответственность за занятие проституцией отменили. 4 июля 2013 года Казахстан принял закон о противодействии торговле людьми, который, в частности, запретил предоставление помещений заведомо для занятия проституцией или сводничества под угрозой штрафа. С 1 января 2015 года в Казахстане ввели административную статью 449 «Приставание в общественных местах», которая относится в том числе к проституткам, пристающим к потенциальным клиентам. Спокойно стоящих на месте проституток статья не затрагивает.
Если рассматривать ситуацию с этой стороны, то в нашей стране занятие проституцией декриминализовано уже давно. Единственной неконтролируемой законом областью являются сами представители закона, которые негласно представляют интересы криминальных элементов в правоохранительных органах.
Если за 30 лет «борьбы» проституцию так и не искоренили, представить, что это произойдет в ближайшее время, сложно. Многие считают, что из этого следует лишь один выход — узаконить древнейшее ремесло. Но не для того, чтобы интим-услуги в стране стали доступнее. Легализация поможет очистить проституцию от наркомании и прочего криминального бизнеса. Не целиком, но серьезно отодвинет их друг от друга. Так сказать, разделит Змея Горыныча на отдельных драконов. Но кто возьмет на себя экспертную миссию и предложит узаконить проституцию в стране? Хотя очевидно, что запрет такого вида сервиса государством, осуждение со стороны общества толкают его в теневой бизнес. А там уже государство не имеет контроля.
Некоторые граждане не согласятся: нужно показывать правильный пример обществу — запрещать покупку секса. Стоит отметить, что в Норвегии после введения запретов на получение секс-услуг больше людей действительно стало поддерживать эту инициативу, покупка секса как идея стала менее приемлемой для общества. С одной стороны, это хорошо, но такая политика все равно не идет на пользу секс-работникам.
Если бы закон в отношении проституции начал работать на благо государства, то путаны из категории «самозанятых» могли бы перейти в реальный сектор экономики, платить налоги, накапливать пенсионные сбережения и создавать профсоюзы, как это и происходит в некоторых странах Европы.
Помимо экономических и криминальных проблем легализация проституции могла бы облегчить работу и врачам-венерологам, обеспокоенным ростом числа венерических заболеваний. Но самое главное — те, кто работает на панели, были бы законодательно защищены. И даже если отдельные представители секс-индустрии утверждают, что это не решит их проблем, такой закон мог бы дать шанс тем, кто все еще хочет за себя побороться. Секс-работники не подвергалась бы экономической эксплуатации со стороны сутенеров или тех, кто контролирует их заработок, перемещение и проживание. Общеизвестно, что в лучшем случае проститутка получает 50% от заработанной суммы, а чаще всего — не более 30%, а то и вовсе торгует своим телом за еду под угрозой физической расправы. Закрытость этой индустрии приносит огромную выгоду криминалу. И хотя шведская система отношения к проституции не применима в Казахстане, что-то позаимствовать все-таки можно. Чтобы воплотить вышеописанное в жизнь, начинать работу нужно с изменения сознания общества и наших правоохранительных органов, чтобы те относились к работникам коммерческого секса не предвзято, а так, как повелит закон. Но на это может уйти еще минимум 30 лет...
