Город включился в оборону с первых дней
— Как реагировали горожане на объявление о начале войны? Сохранились ли источники, позволяющие оценить это?
— Сохранились в немалом количестве. Алмаатинцы глубоко, эмоционально восприняли нападение на страну. В первые недели много и молодежи, и людей более старшего возраста пошли на пункты призыва записываться добровольцами. Это был порыв людей защитить свою Родину. Естественно, был и призыв. Началась подготовка медсестер для госпиталей, радистов. Работа сразу шла очень масштабная и по разным направлениям.
Работники культуры — артисты, художники, музыканты (а в Алма-Ате в то время на гастролях был театр из Харькова) — поддались общему порыву. Они бесплатно давали концерты в Парке Федерации (сейчас — Парк имени 28 гвардейцев-панфиловцев), в Парке имени Горького, весь сбор от которых шел в пользу фронта. В городе открыли пункты сбора материальных средств от жителей на строительство танковых колонн, авиационных частей. То есть люди буквально снимали с себя последнее и отдавали в пользу фронта.
— Насколько быстро и сильно начавшаяся война повлияла на повседневную жизнь тех, кто не был мобилизован?
— Сразу, очень сильно и на всех жителей. Например, студентов и вузов, и техникумов, кто не подлежал призыву, в обязательном порядке отправили на сельхозработы. В учебных заведениях читали курсы о том, как проводить уборку сена, силосование, как работать на животноводческих фермах. Даже в художественном училище были эти лекции, чтобы студенты, прибыв в сельскую местность, имели представление о том, что и как им делать. Школьников, начиная с 10-летнего возраста, тоже направляли на уборку картофеля в пригородные совхозы, например, в Зарю Востока. Летом их отправляли на прополку и полив, причем норма выработки соответствовала норме взрослого трудодня. Они ее, конечно, выполнить не могли, но тем не менее детям за это чем-то платили — или зерном, или картофелем.
В то же время какие-то вещи из довоенной жизни наоборот сохранились. Например, продолжал действовать ДОСААФ. В него вступали те молодые люди, кто не подлежал призыву в силу возраста. Занимались спортом, участвовали в городских, республиканских и даже всесоюзных спартакиадах. В Парке имени Горького действовали школы ворошиловского стрелка, парашютная вышка ОСОАВИАХИМа.
— Что сразу, ощутимо изменилось в жизни людей в худшую сторону, кроме ухода на фронт близких?
— Сразу ввели военное положение и карточную систему распределения продуктов. Она имела несколько категорий: работающего, с усиленным питанием и иждивенца. Это дети и старики. И от дефицита питания многие ослабевали и, к сожалению, умирали. Естественно, многих выручали приусадебное хозяйство, огороды и сады. Их разводили даже прямо в городе, например, на улице Гоголя, так как город был застроен частными домами. Кто-то держал скот здесь же, если была возможность его прокормить.
Каждый выживал, как мог
— От старых горожан, переживших в Алматы войну, я слышал взаимоисключающие рассказы. По одним, в городе в целом не было острого дефицита продуктов. По другим — бывали случаи голодных смертей. Что больше соответствует истине?
— Было и то, и другое. Была одна крайне уязвимая категория, дело в следующем. Чтобы получать продовольственные карточки, человек должен был где-то работать. Но в городе было немало людей, подвергшихся до войны политическим репрессиям. Это могли быть не только политические оппоненты власти, но и просто люди, бывшие до революции, например, мельниками или мелкими лавочниками. То есть «чуждого» социального происхождения. Особым постановлением суда многих лишали гражданских прав, и их списки ежегодно издавали целыми книгами. Таким людям было очень сложно устроиться на работу. «Лишенцы» были обречены на голод. Могли не выжить. Как и те, у кого воровали карточки. Магазины, ведущие торговлю вне карточной системы, в основном ориентировались на военнослужащих. Многих людей, имевших какие-то ценности, спасали магазины системы ТОРГСИН, «Торговля с иностранцами», отпускавшими товары в обмен на драгоценности, как и по всему СССР. Люди, чтобы выжить, расставались и с нательными крестами, и с обручальными кольцами...
— А базары? Они ведь существовали в военный период? Как, на каких принципах они функционировали?
— В городе было немало колхозных базаров, рынки, которые называли «толкучками», и в большом количестве. Одна — на том месте, где сейчас стоит памятник Абаю. Вторая — на протяжении нынешней улицы Тулебаева, от головного арыка до Гоголя. По выходным вдоль нее люди выстраивались со своими вещами. Еще одна — на бывшем ипподроме, где сейчас Центральный стадион. Были еще на окраинах города, например, в районе нынешнего вокзала Алматы-1. На «толкучках» процветал натуральный обмен, так как деньги обесценивались. Пожилой алматинец, работавший топографом на железной дороге и имевший приличную зарплату, рассказывал мне, что денег не хватало семье. Меняли вещи на продукты и наоборот. Были случаи обмана. Например, когда булыжник обмазывали сливочным маслом и продавали под видом его большого замороженного куска.
— Что было в военные годы с уровнем преступности в Алматы?
— Он был высокий. Ведь вместе с эвакуированными сюда с западных регионов страны ехали и уголовники, и как асоциальные элементы они прекрасно умели устраиваться в экстремальных ситуациях. Но среди эвакуированных были люди с разным достатком, в том числе и имевшие деньги и ценные вещи, и уголовникам было чем поживиться.
Город-приют для всех
— Мы подошли к теме эвакуации. Давайте вспомним, какие известные в послевоенные годы, а может быть, и сейчас алматинские предприятия берут начало с эвакуированных производств?
— Большое количество. Ворошиловградский завод тяжелого машиностроения. Харьковский завод «Трансвязь», Острожский вагонно-ремонтный завод. Трикотажная фабрика имени Дзержинского создана на базе эвакуированных швейно-трикотажной фабрики No 3 из Харькова и швейно-трикотажной фабрики имени Дзержинского из города Ивантеевки Московской области. Характерна история кондитерской промышленности. В Алма-Ату эвакуировали Харьковскую кондитерскую и Московскую, имени Бабаева, фабрику. Их разместили на том же месте, где сейчас находится крупнейшая алматинская «кондитерка». До войны там возвели корпуса нового ликеро-водочного завода рядом с теми, что принадлежали еще семье Пугасовых. В них-то и находились эвакуированные производства и сразу начали выпускать кондитерскую продукцию.
Специалисты даже создавали новые рецептуры на основе плодовых культур, произрастающих в нашем регионе. Основной упор делали на фруктовые карамели, пастилки, мармелад.
Эвакуация была сложна и порой драматична. Например, завод No 175 из города Большой Токмак на территории Украины сначала, в августе-сентябре 1941 года, эвакуировали в Дагестан, под город Каспийск. Когда через год линия фронта придвинулась в направлении Каспия, завод уже под номером 182 эвакуировали вторично, часть — в Петропавловск, часть — в Алма-Ату. Сегодня мы его знаем как завод имени Кирова. В Алма-Ате эвакуация затянулась, так как шла через Каспийское море и Туркмению. В тяжелых условиях. Были случаи, что семьи сотрудников в ходе эвакуации теряли своих детей.
— Городу наверняка нелегко было принять такое количество эвакуированных?
— Безусловно. Население до войны составляло численность современного микрорайона — около 200 тысяч человек. Эвакуировали в город около 300 тысяч человек! Кроме того, многие люди, оказавшиеся в эвакуации в колхозах и совхозах, будучи городскими жителями, не могли там найти работу и тоже всеми правдами и неправдами старались перебраться в город. Естественно, проблема размещения людей стояла исключительно остро. В первые месяцы люди даже жили на скамейках в парках. Вокзал был переполнен. Порой рабочие на заводах спали буквально у рабочего станка. Очереди в органах власти, чтобы получить ордер на вселение, были огромными. Устроиться на квартиру было крайне сложно. Более или менее острота проблемы снизилась только к 1944 году. Построили много жилья, многие горожане и эвакуированные уходили на фронт, что снижало нагрузку на жилой фонд. По мере освобождения западных регионов СССР началась реэвакуация людей и части производств. Кроме того, увы, был и еще один фактор: высокая смертность. Ведь в годы войны в Алма-Ате были серьезные эпидемии брюшного и сыпного тифа, кори, коклюша и других инфекционных заболеваний.
Но нет и худа без добра...
— Есть ли что-то специфическое в Алматы времен войны, чего не было в других городах, переживших эвакуацию?
— Приезд почти в полном составе «Мосфильма» и «Ленфильма» и создание Центральной объединенной киностудии было большим событием для города. Алмаатинцы отмечали, что приезд в город звезд советского кинематографа создал новую атмосферу. Многие известные фильмы снимали или доснимали в Алма-Ате. Так, фильм «Иван Грозный» начали снимать в Москве, а закончили здесь. Сняли «Котовского», «Александра Невского». Здесь же, в эвакуации, был ВГИК. На трех факультетах ВГИКа преподавали Сергей Эйзентшейн, Всеволод Пудовкин, Сергей Герасимов — режиссуру, Борис Бабочкин, Ольга Пыжова — актерское мастерство. Тогда в него в Алма-Ате поступили известные актрисы Клара Лучко, Инна Макарова.
— Какова была роль пленных в развитии города в войну?
— Принято считать, что очень многое здесь построили пленные японцы. В частности, называют Дом правительства и Академию наук. На самом деле процент пленных среди строителей был невелик. В основном на объектах работали наши заключенные, репрессированные по политическим статьям. Поэтому уже после войны и смерти Сталина, когда многих из них освободили и они смогли уехать, стройки города опустели. Дом правительства достроили к 1958 году, да и Академию наук сдали позже, чем планировали. Специалистов не хватало.
— Как можно оценить влияние эвакуации на жизнь города?
— Самым положительным образом. Как в поговорке «Не было бы счастья, да несчастье помогло», имея в виду, конечно, войну. В город приехало огромное количество специалистов разных направлений. Это качественно повлияло на развитие образования, культуры в Алма-Ате и в республике в целом.
