Каши много ел?
Отслужить Алибек Калбаев успел чуть более недели. Родные не скрывают: особого желания отдавать долг родине парень не имел. Он только окончил колледж и устроился работать в охрану. Все это короткое время на службу особо не жаловался.
Поэтому новость о том, что парень скоропостижно скончался, вызвала у его семьи шок: солдат-срочник Сухопутных войск (его отправили служить в Отар) упал замертво на утреннем построении. Реанимировать его врачи не смогли. Родственникам тут же назвали возможную причину — отравился кашей, съел две тарелки. После случившегося в тот же день их привезли в войсковую часть. Показали тот самый плац, где скончался их сын, и казарму, где он ночевал. Дали поговорить с сослуживцами. И отвели в морг. Только все это никак не помогло им избавиться от мысли, что смерть Алибека не несчастный случай.
— Никто, кроме него, больше не отравился. У него на теле синяки и гематомы. Мы считаем, что его избили, и требуем наказать виновных. Нам вначале сказали — камер наблюдения нет. Но, как оказалось, камеры там есть, но они не работают уже около восьми лет. Почему? Мы хотим справедливости. В Министeрстве oбoроны факт насилия, конечно, отрицают. Синяки (в районе ребер, ключицы, живота) судебная экспертиза назвала трупными пятнами, — рассказала журналистам Рысгуль Тулегенова, родственница скончавшегося солдата.
— Алибек Калбай прибыл служить в в/ч 30212, которая является учебным центром Сухопутных войск. Оттуда солдаты по истечении шести месяцев, освоив воинскую специальность и получив первичные азы воинского мастерства, распределяются по другим соединениям и частям. Служба в учебном центре построена исключительно по принципу «одного призыва», то есть, пока не обучат и не отправят в войска одних солдат, других не призывают. Потому никакой пресловутой дедовщины здесь не могло быть и в помине, — сообщил во время брифинга заместитель начальника Генерального штаба ВС, начальник департамента воспитательной и идеологической работы генерал-майор Серик Бурамбаев.
Примечательно, что, несмотря на первоначальные результаты экспертизы, согласно которым срочник якобы не подвергался побоям, скоро в деле появился подозреваемый.
Им оказался сослуживец одного призыва. Основанием к задержанию послужили показания свидетеля и результаты судебно-медицинской экспертизы, показавшей все-таки признаки насильственной смерти. Материалы направлены в суд для санкционирования меры пресечения на содержание под стражей. Так сообщили в главной военной прокуратуре Казахстана. Действия подозреваемого квалифицированы как нарушение уставных правил, повлекшее смерть человека (часть 4 статьи 440 УК РК). Допрошенный в качестве подозреваемого вину в содеянном пока не признал. Как говорят свидетели, вечером 21 апреля он «подошел к своему земляку Алибеку Калбаю сзади и, в шутку обхватив его туловище руками, несколько раз приподнял, с силой сжимая в районе живота...».
Почему эту «шутку» не увидели вовремя ответственные офицеры и сержанты? Возможно, меры нужно было принимать именно в тот момент? Другой вопрос: какой силы должны были быть шуточные «объятия», что молодой человек потерял сознание только на следующий день после них? Не является ли столь оперативное обнаружение виновного в этом деле отчаянной попыткой «по-быстрому» расследовать дело, устроив показательное выступление правосудия?
«Мама, твой сын устал служить...»
Еще более запутанным кажется другое происшествие в казахстанской армии, предшествующее трагедии в Отаре. За две недели до гибели Алибека Калбая в Кызылординской области похоронили 19-летнего военнослужащего пограничной заставы. Улугбек Бердишов служил в горах Меркенского района Жамбылской области и внезапно пропал без вести. Его искали ровно 40 дней, а нашли уже в Киргизии повешенным на скале. Родные солдата говорят, что тело Улугбека висело на скале в положении полулежа. Голова за шею была привязана к камню. Вот так криво он висел, как будто лежал. Это, по их мнению, совсем не похоже на то, что он висел целый месяц. Одежда, которую нашли рядом, — это рубашка, шапка, бушлат и ремень — выглядела будто из химчистки. Уголовные дела завели сразу в двух странах. Предварительный диагноз: механическая асфиксия без признаков насильственных действий.
На территории части 65476 в городе Капчагае 2 марта 2020 года также произошла трагедия, связанная с гибелью солдата. Рядовой Дмитрий Ганчлевский спрыгнул с вышки. Девятнадцатилетнего парня не спасли.
Согласно официальному заключению, событию предшествовало разбирательство в части — новобранца Ганчлевского «вызвали на ковер». Причина — незакрытый в ночь на 2 марта кран перед резервуаром с водой. Емкость переполнилась, вода вытекла, и дежурный по роте сержант Алибек Агыбаев потребовал с Ганчлевского объяснительную. В материалах дела о смерти рядового говорится, что сержант «злоупотребил своей властью, оскорбил Ганчлевского и ударил его по лицу», приказал солдату оставаться на дежурстве до утра. Через полчаса Ганчлевский вышел на улицу и покончил с жизнью, сбросившись с 26-метровой вышки. Контрактник Алибек Агыбаев был признан виновным в «превышении полномочий» и приговорен к шести годам лишения свободы. Военный суд Алматинского гарнизона вынес приговор 27 июля. Апелляционный суд 10 сентября оставил его без изменения. Приговор вступил в силу. Однако, несмотря на внешне восторжествовавшую справедливость, родные погибшего не согласны с приговором. Отец погибшего солдата не верит, что его сын мог свести счеты с жизнью из-за одной пощечины.
Мать осужденного сержанта Агыбаева Айгуль Бекежанова считает, что военное руководство, не желая признавать дедовщину в части, провело расследование в выгодном для себя ключе. Она убеждена в том, что погибший, который прибыл в Капшагай за три месяца до трагедии, подвергался издевательствам со стороны сослуживцев. Об этом говорят его записи в личном блокноте («Я не хочу служить», «Мама, твой сын устал служить, пора ему отдыхать», «Запомнить бы эти имена... Поймать бы их на воле»). Также, по ее словам, покончивший жизнь самоубийством солдат и ее сын служили в разных ротах и даже не знали друг друга.
Трагическая закономерность
Всего, по официальным данным, за период с 2010 по 2020 год покончили жизнь самоубийством 220 военнослужащих. Это в среднем по 22 человека в год.
По данным первого заместителя главного военного прокурора Казахстана Бирлика Ташимова, более 90 процентов зарегистрированных случаев суицида не носят криминального характера и связаны в основном с семейными и финансовыми проблемами, нетерпимостью к тяготам службы и неспособностью адаптироваться к военной среде.
Как говорят в прокуратуре, наблюдаются случаи самоубийства вне мест службы, отмечая, что они связаны со стрессами, депрессией, алкогольной зависимостью.
По словам руководителя Комитета солдатских матерей города Алматы Зинаиды Чивилевой, причина суицидов солдат — дедовщина в войсковых частях. Офицерский состав не борется с неуставными отношениями, считает она.
— Офицеры сами невоспитанные, набирают невоспитанных контрактников. Они не могут работать с людьми. Их как педагогов нужно тестировать два раза в год и на страх другим выгонять (не прошедших тест) из армии, — говорит Зинаида Чивилева.
По информации прокурора Ташимова, в казахстанской армии каждые шесть дней регистрируют одно преступление. За десять лет зарегистрировано 623 уголовных правонарушения в отношении 604 человек, связанных с неуставными отношениями.
В Минoбoроны говорят, что ведомство принимает меры по сокращению общего числа нарушений, связанных с неуставными взаимоотношениями. Воинские подразделения оснащены системами видеонаблюдения, работают телефоны доверия, в целях повышения дисциплины проводят декады, месячники правовых знаний, солдаты разговаривают по телефону с родителями, среди срочников проводят анонимные опросы, личный состав проводят через осмотры на предмет выявления возможных телесных повреждений, организовывают «прокурорские часы», «дни открытых дверей» и мобильные судебные процессы.
Однако журналист и военный эксперт Амангельды Курметулы не исключает, что, хотя подобные меры и сокращают число избиений, связанных с неуставными отношениями, психологическая атмосфера в армии от этого не улучшается. По его словам, нарастают психологическое давление, унижения, дискриминация и оскорбления. Этого не выявят ни видеокамера, ни осмотры.
— Просматривая записи с камер, к примеру, вы видите, как солдат поднимает стул или прыгает на одной ноге. Вы подумаете, что это такая игра. А солдат в этот момент может находиться под сильным психологическим давлением, — рассказал эксперт в одном из своих интервью.
По его словам, в закрытых мужских коллективах присутствует сильное стремление к доминированию, не поддерживается стремление к правовой дисциплине, а тех, кто жалуется, называют «стукачами». Помимо этого Амангельды Курметулы отмечает, что если раньше служить в армии было почетно, то теперь в армию идут в основном те, кто плохо учился в школе и не смог поступить в вузы. Большинство из них сами сталкивались с давлением и притеснениями со стороны учителей и сверстников в школе. В армии они делают то, что пережили сами, но в отношении более слабых. Если бы каждый солдат понимал, что значит права человека, и уважал личность, то не позволял бы себе притеснений других, полагает эксперт. Точно также в армию попадают те, кого родители отправляют туда на «перевоспитание». Однако, как показывает практика, это только усугубляет проблемы.
P.S. Как бы ни была налажена система контроля в армии, факт остается фактом — некоторые возвращаются домой «грузом 200». И пока такая практика существует, это означает, что проблему необходимо решать более основательными мерами. И в первую очередь, речь должна идти о профессиональной подготовке офицерского и сержантского составов — педагогов, командиров и ответственных лиц.
Также некоторые общественники считают, что перед призывом в армию необходимо юридически оформлять гарантию того, что призывнику не будет причинен вред здоровью и жизни, а при наступлении трагического случая привлекать к ответственности тех, кто призывал в армию. Возможно, именно при таких обстоятельствах в казахстанской армии будут более ответственно относиться к жизни военнослужащих...
