Коронакризис и оскудение бюджета из-за падения цен на нефть еще больше обострили борьбу властей за собираемость налогов. Налоговое администрирование и контроль за товаропотоками должны сократить объемы теневой экономики и пополнить бюджет на сотни миллиардов тенге. Но это в идеале. В реальности же бизнес заявляет, что подобная “чистая” политика властей его душит и грозит разорением.
В последнее десятилетие в Казахстане развернулась активная борьба с теневой экономикой и отмыванием доходов. Постепенная оцифровка всех сфер жизни и бизнеса приводит к контролю государством движения денег в стране. И движение это показывает, что товаров на рынке продается больше, чем “юридически” производится и импортируется.
Если верить статистике и Миннацэкономики, то в Казахстане уровень теневой экономики составляет чуть больше 23,6% от ВВП. Немного, если вспомнить, что еще несколько лет назад этот показатель в стране дотягивал почти до трети всей экономики, и если сравнить с “тенью” в соседнем Азербайджане, где теневая экономика составляет почти 43% от ВВП. Впрочем, в развитых странах уход от налогов тоже занимает большое место: в США теневую экономику оценивают в семь процентов, в Германии она составляет около девяти процентов, в Сингапуре - 9,2%.Снижения размера нашей “тени” удалось добиться через ужесточение контроля за движением денег и товаров. Внедрение электронных счетов фактур дополнительно пополнило бюджет в 2019 году на 290 млрд ($671,2 млн), по итогам этого ожидается еще 140 млрд ($324 млн). Работа в модуле “виртуальный склад” дополнительно принесла в бюджет 243 млрд тенге ($560 млн). Введенный электронный обмен таможенными декларациями в онлайн-режиме между Казахстаном и Китаем сократил расхождение по импорту Казахстана из Китая с 60% в 2017 году до 39 процентов по итогам первого полугодия 2020 года, что принесло в бюджет в прошлом году 236 млрд тенге ($546 млн).
Маркировка товаров из той же серии: контроль над товарами ради собираемости налогов. Первый проект из этой серии - по маркировке меховых изделий - принес в бюджет почти миллиард только за прошлый год. А в год первой апробации маркировки только таможенных пошлин и налогов по импорту поступило на 40% больше, а собираемость внутренних налогов выросла в 1,5 раза.
С 1 октября ввели обязательную маркировку табачных изделий. Это после шуб с шапками один из самых теневых секторов. Эксперты оценивают рынок контрабанды табачной продукции в Центральной Азии в $160 млн. И большая часть из них приходится на Казахстан. В прошлом году только пять пойманных партий контрабанды в морпорт Актау потянули на 1,8 млрд тенге ($4,2 млн), а ущерб по таможенным платежам и налогам составил свыше 5 млрд ($11,5). В соседней России при неуклонном снижении официального производства табачной продукции наблюдается рост контрафакта. По итогам прошлого года теневой рынок в этой сфере оценивался почти в 16%.
Маркировка, конечно, не избавит полностью от нелегальной продукции. Но позволит, с одной стороны, в полной мере оценить масштаб существующей “тени”, с другой - даст возможность оперативно изымать с рынка немаркированную продукцию.
Как, например, получилось в США, где с введением маркировки на лекарственные средства процесс отзыва товара теперь составляет 10 секунд: нет в базе - товар автоматически попадает под контрафакт и подлежит уничтожению как небезопасный для здоровья и бюджета страны.
По идее, в Казахстане в этом году должны были ввести обязательную маркировку не только на сигареты, но и еще на обувь и алкоголь. На лекарственные средства и молочную продукцию маркировку, по идее, планировали на следующий год. Сейчас все эти четыре вида продукта маркируют в пилотном режиме. То есть участие в процессе предприниматели принимают добровольно, и штрафов за отсутствие маркировки никаких нет. Президент Токаев, руководствуясь объективной реальностью коронакризиса, в мае внес приложения на Высшем совете ЕАЭС всем странам повременить с введением обязательной маркировки. Мол, бизнес в сложной ситуации и “исполнение отдельных, наиболее затратных решений органов союза не является разумной мерой, во всяком случае, на этом этапе развития нашей организации. К таким решениям, возможно, относятся планы по введению обязательной маркировки”.
Россия как крупнейший рынок ЕАЭС идею не поддержала. И фактически защитила свой бюджет, производителей и потребителей от контрафакта и чужих товаров. В РФ запрещены к продаже не только немаркированные шубы и сигареты, но и духи, шины с покрышками, лекарства, обувь, фотоаппараты. Товары легкой и молочной промышленности подлежат маркировке со следующего года. Для Казахстана это означает, что любой бизнесмен, желающий экспортировать свою продукцию в РФ (кефир, трусы или цитрамон), обязан купить российский код, нанести его на свой продукт и только потом экспортировать.
При этом российские товары (равно как и товары из других стран ЕАЭС) могут продолжить беспрепятственно провозить в нашу страну (за исключением шуб и сигарет). И поскольку переток товаров особо не контролируется, то и происхождение их, и “качественный состав” также будут под большим вопросом. Власти Казахстана уже заявили о планах остановить некачественный импорт и усилить контроль за законностью получения сертификатов в странах-партнерах по союзу, что может стать заслоном для перетока “серых” товаров. Однако соответствующее законодательство еще рассматривают в парламенте. Да и процесс внедрения закона в практику также занимает довольно долгое время.
Предварительно власти Казахстана ставят сроками введение обязательной маркировки 2021 год. Алкогольная продукция - с 1 апреля, обувь - с 1 июля, лекарственные средства и молочная продукция - с 1 января 2022 года. Легкую промышленность, духи и шины в Казахстане пока еще даже не рассматривают.
Но, по мнению властей, даже эти шесть позиций позволят нарастить доходы бюджета на 58,4 млрд тенге ($135,2 млн), а легальный оборот бизнеса возрастет на 337 млрд ($780 млн). Впрочем, гораздо интереснее в этой математике кумулятивный эффект от внедрения маркировки и прослеживаемости - 2,6 трлн ($6 млрд) тенге за пять ближайших лет. Здесь “сидят” и налоги, и рост официального оборота, и новые рабочие места (и, соответственно, налоги с них), и улучшение здоровья нации через контроль качества продукции. Ну и, конечно же, наполнение внутреннего рынка внутренним же производством (а это, по идее, должно нарастить и производство) или контролируемо высококачественным импортом. То это есть создаст здоровую конкуренцию на казахстанском рынке.
Среди плюсов маркировки для потребителей власти отмечают и перспективу снижения цен на товары (за счет ликвидации с рынка контрафакта) на 5-10%. Однако бизнес, напротив, говорит о грядущем подорожании продукции.
Например, молочники говорят, что на покупку кодов (контрольно-идентификационных знаков) они должны будут тратить до 3 млрд тенге ($6,9 млн) в год (в зависимости от производства, один код соответствует одной упаковке товара). И это не считая оборудования для его нанесения. Все эти расходы они заложат в цену продукции. Аналогичная ситуация и с производителями безалкогольной продукции. Для них оборудование (также в зависимости от размера производства) может обойтись от 1,5 до 400 млн тенге (от $3,5 тыс. до $925 тыс.), а количество кодов - еще больше. Впрочем, власти обещают, что внедрят меры господдержки при покупке маркировочного и идентификационного оборудования, а заодно проработают локализацию их производств. Для упрощения и удешевления гашения кодов бизнесу предлагают покупать 2D-сканер и использовать мобильное приложение (сейчас его разрабатывает Казахтелеком). Это должно также сыграть на снижение расходов на бизнес.
