В конце июня Международный валютный фонд ухудшил прогноз по ВВП Казахстана. По итогам года, по расчетам МВФ, экономика РК просядет на 2,7%. Итоги пяти месяцев, по данным правительства, уже демонстрируют падение - минус 0,9%. Правда, в правительстве высказывают осторожную надежду на незначительный, но все же рост экономики. Мол, мы ж туда столько влили...
Пандемия, ЧП и локдаун весьма существенно ударили по состоянию экономики и благосостоянию населения. Как сообщил вице-министр нацэкономики Мади Такиев, по итогам пяти месяцев активность экономики находится на уровне - 0,9%. Точнее так: - 0,9 - это последствия ЧП. Локдаун, когда на две недели закрылись многие объекты торговли и сферы услуг, скорее всего, добавит в этот минус свою долю.
А это означает, что по итогам года (если, конечно, не произойдет чуда и нефть не вырастет процентов на 50) наша экономика просядет еще сильнее. Хотя в апреле глава МНЭ Руслан Даленов, приводя все расчеты по цене на наши основные экспортные товары и прогнозы разных международных организаций, посчитал, что ВВП страны не должно упасть ниже 0,9% по году. (Кстати, тогда МВФ предрекал нашей экономике рецессию до минус 2,5%.) И это уже, к слову, было пессимистичным прогнозом от нашего правительства.
По базовому сценарию рост экономики должен был составить чуть больше четырех процентов, а цена барреля закладывалась на уровне $55. В апреле стоимость нефти снизили до $20 за баррель марки “Брент”, а вот прогнозную стоимость доллара, напротив, подняли: с 370 до 440 тенге за единицу американской валюты.
В общем, если наша экономика сможет оправиться после коронавирусного летнего коллапса (а по-другому массовое заражение, “выходные” карантины и двухнедельный локдадун уже не назвать), то, быть может, нас и ждет хоть и пессимистичное, но все же не сильное падение экономики. В удержании на плаву, по идее, должны помочь масштабные финансовые вливания в экономику: на антикризисные меры направлены почти шесть триллионов тенге. Деньги идут на создание 250 тысяч рабочих мест в регионах (за счет реализации инфраструктурных проектов), строительство жилья, льготное кредитование оборотного капитала субъектов бизнеса под 8% и инвестиционных проектов под 6% годовых по программе “Экономика простых вещей”, возмещение потерь МСБ в пострадавших секторах экономики. В общем, денег вкладывают много. К этому стоит добавить налоговые каникулы, которые тоже должны помочь немного сгладить удар по экономике.
Однако пока потери весьма существенные. За пять месяцев несырьевой экспорт просел на 21%. То есть, даже производя продукцию (а производство товаров у нас выросло, несмотря на пандемию, почти на 4,8%), продать ее будет весьма проблематично. Например, если раньше Китай не принимал наши товары, борясь с коронавирусом на своей территории (таможня и логистические центры были просто закрыты из-за карантина), то теперь Пекин закрывается от всего мира, опасаясь, что с продтоварами в страну приедет COVID-19 (так, например, ограничивают ввоз животных товаров из ряда стран). В том числе и не принимая казахстанское продовольствие. А еще одна проблема настолько древняя, что удивительно, что ее власти никак не могут решить даже в условиях такой экстренной и необычной ситуации, как пандемия: неработающая по праздникам и выходным дням таможня. В минувшие выходные фермеры юга Казахстана плакали, глядя как пропадают их дыни и арбузы, потому что таможня ушла отдыхать. И это при том, что Президент Токаев поручил сделать все, чтобы сохранить экспорт товаров и услуг (к слову, продукция пищевой промышленности и сельского хозяйства занимает в общем объеме несырьевого экспорта почти четверть).
Почему так важен экспорт? Если не брать во внимание тот факт, что экспорт - это валютная выручка как бизнесу, так и стране, стоит учесть внутригосударственную ситуацию: сидя на карантине, граждане потеряли доходы. Это работники сферы торговли (более месяца они не работали или работали в ограниченном формате), сферы обслуживания (парикмахерские, салоны красоты, а это огромный пласт населения - они особенно пострадали, учитывая “карантинные выходные”), общественного питания (рестораны, кафе). Если вспомнить, что матпомощь в 42 500 тенге получили почти три миллиона казахстанцев (а это треть от трудоспособного населения), значительная масса которых так и не вернулась к докарантинным форматам работы, уровень платежеспособности казахстанцев получается весьма низким.
Недавно в России опубликовали результаты опроса населения. Выяснилось, что каждый пятый гражданин страны заявил о значительном падении дохода с февраля из-за пандемии и десятый - о полной потере заработка. Скорее всего, в Казахстане ситуация похожая. Если не полная потеря, то значительное сокращение доходов (особенно в сфере малого и среднего бизнеса) гарантировано.
Как правительство будет стимулировать внутренний спрос, чтобы активизировать экономическую активность, пока не понятно. Особенно учитывая тот факт, что и до кризиса наш народ особо не шиковал: по данным Счетного комитета, половину всех доходов казахстанцы тратят на еду.
