Синоним падения
Больше 80 развивающихся государств запросили у Международного валютного фонда помощи на 2,5 триллиона долларов. Чтобы восстановиться после пандемии, мировой экономике потребуется как минимум три года. Обо всем этом заявила в минувшее воскресенье Кристалина Георгиева, директор-распорядительница МВФ, во время онлайн-дискуссии. Однако последствия нынешнего кризиса будут ощущаться вплоть до 2025 года.
Какие же отрасли подверглись наибольшему пагубному воздействию кризиса, вызванного пандемией и вынужденной изоляцией миллионов людей? Это внешняя торговля, транспорт (авиа, авто), туризм, гостиницы и рестораны, офлайн-сервисы и развлечения (парикмахерские, фитнес, спорт, театр, кино и так далее).
Кроме того, падение цен на большинство сырьевых товаров (не только на нефть) составляет по индексу CRB, одному из ключевых индексов оценки состояния экономики, более 30 процентов и возвращает рынки на уровни цен 20-летней давности. Справедливости ради следует отметить, что мировые цены на некоторые товары (продукты и прежде всего зерно) с начала кризиса все же выросли на 10-15 процентов, но сейчас возвращаются к прежним уровням.
Мы постарались обобщить, насколько это возможно, оценки множества экспертов и аналитических центров о последствиях пандемии и вывести (опять же по возможности) некий средний знаменатель этих прогнозов.
Итак, насколько могут снизиться темпы роста в результате кризиса?
Для стран Запада делать прогнозы пока рано, а для Юго-Восточной Азии, включая Китай, уже есть оценка Мирового банка — с 5,8 до 2,1 процента, а в оптимально негативном сценарии до минус 0,5 процента в течение ближайших пяти лет.
Главный вопрос все же не в том, насколько затормозится экономика мира или конкретной страны. Важнее то, как экономика будет выглядеть после эпидемии, сможет ли вернуться к исходному виду, пусть и потеряв несколько процентов роста. И здесь очевидного ответа мы не нашли.
Поэтому остановились пока на одной отрасли, непосредственно относящейся к экономике нашей страны, нефтяной, которая по какому-то непостижимому (?) совпадению погрузилась в глубокий кризис после неудачных переговоров стран ОПЕК+ и в те же дни, когда началось взрывное распространение коронавируса в Европе и США.
Здесь падение спроса почти на 20 процентов привело к невиданному кризису перепроизводства, заполнению всех возможных хранилищ, тотальному фрахту всех доступных танкеров для хранения нефти. Продление такой ситуации на три-шесть месяцев приведет к вынужденной остановке большого количества скважин, и не только в добыче сланцевой нефти. Но это грозит и замораживанием инвестиций в новые проекты с приостановкой текущих, что может создать куда большие проблемы, чем простой переизбыток нефти.
Как следствие: многие малые и средние компании могут не пережить этот кризис, но зато те, кто останется, смогут поделить освободившиеся сегменты. Но вот вопрос: будут ли среди оставшихся наши производители нефти?
Денег может не хватить...
Такая участь может ждать не только компании, работающие в этой сфере. Общий вывод экспертов: мы, безусловно, увидим существенный рост банкротств и дефолтов в самых разных отраслях, поглощений, слияний и смен владельцев, национализаций и выкупов. И хотя физические и нематериальные активы останутся в целости, бизнесландшафт после эпидемии будет, конечно, сильно отличаться от текущего.
А потом весь этот психоз кончится. Не пострадают ни недвижимость, ни заводы и фабрики, ни транспорт, ни природа (она, скорее всего, станет только чище). Не пострадают предприятия, создающие реально необходимые продукты (будь то продукты питания, промышленные товары или сервисы), если только их бизнес до эпидемии не был слишком перекредитован и не имел возможности получить поддержку ликвидностью.
На самом деле не пострадает и другой бизнес — тот, кто имел подушку ликвидности, достаточную для покрытия фиксированных расходов, позитивную юнит-экономику и надежные источники финансирования.
И можно будет начинать снова, как будто ничего не случилось. Более того, можно будет отыграться за месяцы карантина, ограничений и страха. Мир ждет потребительский и инвестиционный бум? Ведь дополнительный стимул к развитию получат здравоохранение и фармацевтическая промышленность, а дополнительные гранты — исследователи-иммунологи. Мир станет значительно более «онлайновым»: попробовав и привыкнув, намного больше людей будет работать из дома, делать покупки, заключать сделки и организовывать переговоры в интернете.
Настанет время великих поглощений: онлайн-сервисы, только упрочившие свои позиции за время карантина, будут поглощать те офлайны, которые не вписались в ситуацию.
К тому же государства вынуждены будут потратить большие средства на совершенствование систем слежения и тестирования (они всегда учатся именно так, из всех полезных практик выбирая для закрепления те, которые направлены на ограничения и регулирование), на национализацию и локализацию критически важных отраслей, на построение систем реагирования на глобальные кризисы нового рода, в этом случае на «эпидемические».
Оппозиционеры, конечно, будут активно протестовать, но в мире останется «сильно меньше» тех, кто поддерживает «свободу частной жизни», и «сильно больше» тех, кто не хочет умереть из-за безалаберности других.
Границы, прописки, регистрации, которые уже стали терять свой сакральный смысл, снова станут важным элементом нашей жизни. Созданная один раз государственная система не сможет перестать работать, и нам придется привыкать, покупая билеты на самолет, проверять, принимает ли сегодня пункт назначения путешественников, которые в последние две недели побывали там, где побывали мы.
Еще в одном сходятся эксперты, специалисты в области прогнозов и аналитики: после пандемии в мире останется огромное количество денег, вброшенных государствами в экономику в процессе «войны». Это будет означать бурный рост стоимости многих видов активов, повышенную инфляцию и (как ни парадоксально) постепенное сокращение долгового пузыря — ставки наверняка будут отрицательными в течение долгого времени.
Через год-два после «победы над вирусом» могут наступить период долгосрочного роста стоимости акций и период стагнации долговых рынков: отрицательные ставки никому не интересны, денег много, экономика растет.
А вот у нас... Традиционные наполнители бюджета — нефтяные компании могут столкнуться с серьезными финансовыми проблемами, как мы уже сказали, из-за пониженного спроса на энергоносители, который из ситуативного и спекулятивного может превратиться в структурный и постоянный.
Так что трансформация экономики в сторону долгожданной диверсификации может и не набрать необходимой скорости, а денег на бюджетное стимулирование структурной перестройки может не хватить из-за кризиса на сырьевом рынке.
Кому же все-таки это выгодно?
Ну и вопрос — кому была выгодная эта пандемия? — самый любимый и наиболее обсуждаемый. Тут уж оценок множество, но все они могут быть аккумулированы по нескольким большим группам. Самыми распространенными стали мнения о том, что наибольшую выгоду получил Китай, который де все это и устроил.
Он эффективно подготовился к войне нового поколения — биологической. Провел учения и показал миру мастер-класс и малоэффективность применения такой войны против Поднебесной (если кто-то захочет ее устроить). Провел перепись населения. Быстро и эффективно. Ужесточил цифровую диктатуру, контроль соцсетей и всех коммуникаций. Создал систему быстрого вычисления всех соцсвязей нужного индивидуума: кто с ним контактирует, с кем ехал в вагоне, где был, с кем общался.
Выявил всех нелегалов и многих выдворил из страны. В мягком режиме выдворил многих иностранцев, которые сами стремились эвакуироваться. Остальных идентифицировал и взял под контроль.
Отработал механизм массового и резкого блокирования всей страны.
Показали всему миру, на что способен Китай, посадив на полный карантин 1,5 миллиарда человек, надев на всех маски — это впечатляет так же, как и постройка мегабольницы за неделю.
Всю страну научили следить за гигиеной. Приняли закон, запрещающий употреблять диких животных в пищу, что для многих провинций — норма. Пекин показал всему миру, насколько он, мир, зависим от Китая, потому что были заморожены глобальные производственные цепочки, что, в свою очередь, спровоцировало экономический кризис.
В китайских полиции и службах реагирования массово вводят применение дронов и автоматизированных средств слежения. Отработали создание массовых тепловизорных систем с автоматическим вычислением заданных аномалий. Произвели апгрейд алгоритмов работы видеокамер с распознаванием лиц ввиду ношения людьми масок, сейчас походку человека также учитывают в распознавании личности.
Массово и оперативно создают системы автоматической доставки товаров. Отработали систему электронного концлагеря. Прекратили протесты в Гонконге и влияние китайского правительства там выросло.
Все это даже не реформа, это какая-то революция...
Ну а что же американцы? Их тоже во множестве аналитических материалов называют «главными бенефициарами пандемии». Но, думается, здесь не все так очевидно.
Даже американские СМИ вовсю твердят: пандемия показала недееспособность властей США. Коррумпированный политический класс и жадные до наживы предприниматели не отреагировали на угрозу вовремя, за что теперь американцам приходится платить своими жизнями. Они оказались в «группе повышенного риска» и стали «нацией второго сорта».
Кроме того, пандемия ускорила уже начавшиеся перемены: уход от глобализации, ориентированной на Штатов, в сторону глобализации, ориентированной на Китай. И к тому же американцы утратили веру в глобализацию и международную торговлю. И где же тут выгоды?
У США теперь есть два пути. Если главная цель Америки состоит в сохранении мирового превосходства, ей придется вступить в непримиримое геополитическое соперничество с Китаем в сфере политики и экономики. Но если главная цель США заключается в повышении благосостояния американского народа, у которого ухудшились социальные условия, им следует сотрудничать с Китаем.
Было бы благоразумным определить, что сотрудничество лучше. Но, поскольку в политике США не раз враждебность брала верх над благоразумием, все не так однозначно и предсказуемо. Впрочем, не будем предугадывать события, ближайшие месяцы покажут, куда сдвинется мир.
