— Кенже Кожахметович, по вашему мнению, каково сегодня в Казахстане состояние медовой отрасли?
— Это очень актуальная тема. У медовой отрасли Казахстана гораздо больший потенциал развития, нежели мы имеем на сегодняшний день. Дело в том, что вокруг этого вопроса я слышу очень много рассуждений, которые, однако, не идут дальше разговоров, то есть дело не двигается с мертвой точки. Думаю, дело тут в некоторых проблемах, которые необходимо не только решить, но и выявить их более основательно.
Во-первых, для этого нужно поставить четкие цели перед местными исполнительными властями — акиматами на местах. Потому что это напрямую будет касаться занятости населения. Сегодня ведь многие самозанятые не совсем довольны той деятельностью, которой они занимаются. Да и не всем под силу, скажем, разводить скот на селе или работать в личном приусадебном хозяйстве, поскольку это требует как физического труда, так и немалых финансовых вложений.
Во-вторых, пчеловодство и, соответственно, развитие медовой отрасли — это, несомненно, выгодное и прибыльное дело. Потому что мед и его производные — это отличное экспортное направление, которое давно следовало бы развивать в Казахстане. Помимо того для производства меда используются культуры, которые являются не только медоносными, но еще и при вторичной переработке могут быть применены в парфюмерной промышленности. А это еще одна отрасль в республике, которая при должном внимании и вложениях могла бы составить конкуренцию даже тем странам, где она давно процветает. В том числе и Франции.
— Кстати, несколько лет назад французы пытались наладить в Казахстане выращивание парфюмерных культур — той же лаванды, например. Однако что-то пошло не так...
— Наверняка они не учли всех наших природно-климатических особенностей. Например, сегодня медоносным регионом считается в основном Восточный Казахстан. Спорить я с этим не буду, но вот площадь для выращивания медоносных культур там весьма невелика. Тогда как, по моему убеждению, основной нетронутый потенциал ее развития лежит в Северном и Центральном Казахстане. А это почти два миллиона гектаров, которые можно и нужно засевать медоносными культурами — донником, люцерной, эспарцетом. Это будет способствовать, кроме всего прочего, поднятию уровня плодородия почвы, потому что эти культуры, как говорят наши ученые, являются азото-фиксаторами. То есть аккумулируют полезные вещества в почвенном покрове, что затем может быть учтено при посевных работах. Ведь сегодня у нас что происходит — на один гектар применяют зачастую всего пять килограммов удобрений, тогда как в соседней России эта цифра достигает 50 килограммов, в Узбекистане — 80, в Киргизии — около 25 килограммов. Как вы видите, цифры очень разнятся, а значит, и серьезно влияют на конечный урожай. Проблему можно решить очень просто — как выяснили наши ученые из НПЦЗХ, необходимо периодически площади, расположенные под зерновыми, менять местами и пятую часть их засеивать однолетними и многолетними полезными травами.
— Тогда несколько слов о медоносах. Есть ли у НПЦЗХ имени Бараева научные предложения по поводу их использования?
— Если мы будем сеять упомянутые мной медоносные травы, то потребуется так называемый перекрестный опылитель. А это и есть пчелы, которые не только будут своими действиями, как энтомофаги, способствовать увеличению урожайности, но и собирать мед. Таким образом, мы, образно выражаясь, убиваем трех зайцев — повышаем плодородие почвы, создаем кормовую базу и — приятный бонус — получаем мед.
Повторюсь, сегодня, по данным статистики, на мировом рынке мед и его производные — очень ходовой товар. А если учесть, что в Казахстане это экологически чистый продукт, получаемый путем сбора пыльцы с медоносных растений, а не какой-то суррогат, основанный на переработке сахара, то нашим производителям меда, как говорится, и карты в руки. Потребность в меде во всем мире очень велика — это рынки Китая, Индии, Западной Европы. И потому экспорт меда мог бы стать одним из способов поднятия и укрепления казахстанской экономики, тех ее направлений, которые основаны на экспортном потенциале. Не стоит забывать при этом и о занятости населения. А это не только население сел и аулов, но и человеческие ресурсы городов и областных центров.
— Что же мешает такому развитию событий? И как вы собираетесь реализовать идею производства меда, опираясь на научную основу разработок ученых из НПЦЗХ имени Бараева?
— Необходим закон, который бы способствовал тому, чтобы, когда крестьяне приобретают землю, их обязывали занимать вот такими культурами от 15 до 20% приобретаемых площадей. Во-вторых, необходимо предусмотреть субсидирование пчеловодческой отрасли, особенно начинающих пчеловодов. И, в-третьих, в обязательном порядке необходимо повсеместное открытие центров распространения знаний, в которых, кроме всего прочего, нужно проводить обучение пчеловодству. И вот тут разработки ученых, в том числе НПЦЗХ имени Бараева, придутся как нельзя более кстати.
Возможно, изначально крестьяне могут не уверены в том, что занятие этой отраслью им под силу. Поэтому здесь важным аспектом должно стать умение научить их работать в сфере пчеловодства, максимально передавая знания и обучая на практике. В качестве примера могу сказать, что те же дождевальные установки, которые наш НПЦЗХ приобрел у американской компании Valmont, захотели иметь многие крестьянские хозяйства не только в области, но и в республике, увидев положительный эффект точного полива при их использовании. Однако у них возникли вопросы правильной эксплуатации агрегатов, иными словами, потребовались дополнительные знания. Потому-то мы и хотим организовать центр распространения знаний, причем конкретно по пчеловодству, на базе нашего научного института имени Бараева. Тогда как курировать вопросы уже промышленного производства должна будет государственная корпорация, по образу и подобию той, что курирует сегодня в стране вопросы зерновых.
— А как быть с вопросом финансирования?
— Мы сейчас работаем над темой программы целевого финансирования для обучающихся в центрах распространения знаний. И Министерство сельского хозяйства нас в этом поддерживает. Мы собираемся поставить на научные рельсы такое обучение, которое, к слову, для самих обучающихся будет бесплатным. После получения сертификата им необходимо будет только обратиться в МСХ, чтобы получить дотации на покупку инвентаря, специального оборудования. Скажу, что это обойдется гораздо дешевле, чем можно было бы предполагать, и аграрное ведомство согласно на выдачу субсидий. Так что перед пчеловодством открываются большие перспективы — как в экспортном потенциале, так и в денежном эквиваленте. Причем не только в связи с поставками меда.
— Вы снова имеете в виду медоносные и лекарственные травы?
— Не только. Хотя лекарственными травами наш НПЦЗХ вплотную занимается уже давно. Теперь мы хотим больше внимания уделять тем растениям, которые сегодня востребованы на мировом рынке. Например, парфюмерным культурам — той же лаванде, о который мы с вами говорили выше. У нас в регионе для этого есть все условия, к тому же мы вполне можем проводить экспериментальные посевы на нашем специализированном поле в Акмолинской области. Плюс разработки наших ученых, которые прекрасно изучили и продолжают изучать свойства этого растения. Потому что сегодня, как вам известно, по большому счету, сырье — лекарственные, медоносные и в какой-то мере парфюмерные травы — нам приходится закупать за границей, у нас эта сфера не налажена. А ведь и условия есть — огромные площади северных регионов страны, и семена тоже есть, потому заводы для переработки лекарственного, медоносного и парфюмерного сырья необходимо ставить у нас, в Казахстане. И начать производство надо хотя бы, грубо говоря, с растительных «полуфабрикатов». А там и до собственной парфюмерной промышленности недалеко.