И стекла со стекла
Никакой информации о том, что в Казахстане кто-то еще занимается фарфором, обнаружено не было, но у Елены появились ученики. Значит, через какое-то время кто-то еще порадует глаз знатоков. Другой вопрос — сумеют ли они достичь такой утонченности стиля?
Выставка называется «Хрупкости. Фарфор», и, если бы не название и не сам факт, что экспонаты выполнены из фарфора, то можно было бы подумать, что перед нами самая тонкая на свете папирусная бумага. Изящная работа мастера проявилась в форме тончайших лепестков, бутонов цветов, писем пилигримов, закладок для книг, самих книг, записок, отправленных небесной канцелярией, почтовых открыток, словно занесенных легким ветерком на стол вместо перьев, чтобы удивить нас и отвлечь от повседневной суеты. Притрагиваться к ним хочется, но страшно — боишься что-то сломать или испортить трепетно разложенную инсталляцию из хрупких предметов. Люди на выставке пытались трогать столь необычные экспонаты. Кто-то даже заплакал от того, что не может видеть, как прикасаются к предметам, будто лезвием влезая под кожу. Фарфоровые хрупкости не закрыты витринными стеклами. Но Елена не переживает о том, что что-то может разбиться:
— Сама не люблю, когда что-то экспонируется за стеклом, помимо исключительных случаев. Помню, как мы делали большую семейную выставку в музее имени А. Кастеева, и маститые кураторы посоветовали нам убрать под стекло наши керамические изделия, так как многие из них камерные, небольшие. Но мы отказались. Я даже тогда сказала, что под мою ответственность. И пусть что-то упадет, поломается, но только не надо все прятать под стекло. Что удивительно — ничего не разбилось ни тогда, ни сейчас.
Хрупкость мира
Елена известна в стране как прекрасный мастер по керамике, художник-живописец. И как-то внезапно появился этот фарфор. Так возникла идея заниматься с этим материалом, неизвестным в стране, требующим огромной кропотливой работы.
— Сначала ко мне пришел сам фарфор как технический материал, и это совершенно не привычная для нас глина, — поясняет Елена. — Фарфор выходит за рамки керамики, он где-то между стеклом и глиной. У него очень высокая прочность и высокая температура обжига в отличие от глины. При всей визуальной хрупкости изделия из фарфора невероятно крепкие. Если фарфор тонко раскатывать, как это делают в Китае, то он будет почти прозрачным, пропускающим свет. Эта светоносность фарфора потрясает, и для меня чисто философски в фарфоре сходится много вещей: хрупкость и прочность одновременно, его материальность и солнцепроницаемость. В нашем сложном болезненном мире, в каком мы находимся уже приличное время начиная с пандемии, затем — войн, для нас актуально и особенно необходимо ощущение собственной внутренней прочности. Для нас важны эти прочность и светоносность, чтобы жить дальше. Фарфор — это хрупкость мира. Его сила — в уязвимости. Будучи рожденной от земли и высокого огня, хрупкость фарфора вопреки всему невесома и светоносна. Именно эти невесомость и светоносность наделяют фарфор особыми смыслами и ассоциациями. Он подобен листку рукописи, тонким свиткам, шелку, нежной морской раковине, плоти цветка, белым ангельским одеждам, рваным мыслям и чувствам, нашей хрупкости.
Рваные мысли
Материал сам задал для Елены тему. Она часто создает из глины книги, пишет их на полотнах. Разные. И архаичные, словно запыленные, будто только найденные при археологических раскопках, увесистые. А здесь она решила попробовать создать легкие, хрупкие, дающие ощущение листков, лепестков. — Подул ветерок, и листочек колыхнулся, перевернулся, — делится Елена Григорьян. — Хотелось показать такие книги, письмена в их динамике, воздушности, мыслях. Инсталляция «Рваные мысли» рассказывает о нас, потому что вся наша жизнь состоит из рваных мыслей, которые когда-то могут собраться в рукописи. В названиях моих новых работ заложено что-то природное и однокорневое.
Что позволит нам самим не сломаться?
Выставка в галерее ОnerCorner 51 сопровождается фоторядом на большом экране и потрясающей красоты музыкой. Даже можно сказать, божественной. Все объекты искусства в увеличенном формате смотрятся иначе, потому что они представлены уже в иных освещении и свечении. А музыка, сопровождающая выставку, вводит в трепет, создает фон, атмосферу тайны. Точнее — возможности прикосновения к ней.
— Я очень долго занималась тем, чтобы подобрать подходящую моменту мелодию, так как это важно. И, перелистывая всех своих любимых композиторов, поняла, что самым близким для заданной темы оказался Филипп Жарусски Перголези с его «Стабат Матер» («Скорбящая Богоматерь») и его тонкостью контратенора. Эта музыка легла в канву темы «Хрупкостей» идеально. К тому же это духовное песнопение, что неслучайно. Мир и отношения между людьми стали еще более хрупкими, чем были. И мы, как канатоходцы, лавируем по натянутой веревочке. Нас может спасти только любовь. И не просто любовь, а божественная любовь, которая выходит за рамки политики, скандалов, склок. Если нами руководит божественная любовь, мы будем где-то останавливаться, задумываться — стоит ли нам делать резкие движения или обижаться. Она позволит нам постараться не сломаться.
В этом есть величайший смысл искусства и подобных выставок. Мы можем хотя бы на время остановиться и задуматься о себе, своей жизни, своих мыслях. Экспозиция продлится до 25 ноября.
