И только «мертвые с косами стоят»
Мы входили в подземелье вместе с директором проекта «Бункер» Ксенией Кутелевой. Пока она светила в темноту только фонариком мобильника, было сложно представить, что эта молодая девушка когда-то решилась взять в аренду бомбоубежище и привести его в порядок, чтобы сделать жизнедеятельным. При этом бункер был сохранен в том виде, в каком когда-то был создан. Все локации, вентиляция, шлюзовые чугунные двери со сложной системой закрывания, два выхода вместе с запасным и даже старые противогазы, огнетушители и плакат на стене, на котором размещены «Правила поведения укрываемых в убежище», датированное 1973 годом, — все на прежнем месте. Не только эти раритеты остались в убежище, но и всякие таинственные штуки. О них — чуть ниже.
Город под землей
Под Алматы, как и под многими стратегическими городами бывшего СССР, в период холодной войны была создана сеть бомбоубежищ, предназначавшихся для эвакуации населения в момент ядерного удара. По некоторым данным, в Алматы их было 300, по другим — около ста. Тот, в котором размещается театр, пронумерован цифрой 38.
В среднем бункеры были рассчитаны на 1200 человек, на крупных предприятиях должны были вмещать до 5 тысяч. В них были своя дизельная станция, автономное водоснабжение, система вентиляции, медпункт, два основных и третий запасной выходы, шлюзы с тройными герметичными дверями, помещения для собраний и отдыха. Бункер был призван защитить от химической, биологической и атомной атак. Самые крупные убежища в Алматы имели АХБК, АЗТМ, есть они и под зданиями прежнего Министерства сельского хозяйства, ЦК, Академии наук и автовокзалом «Сайран». Многие бомбоубежища после развала СССР были приватизированы, перепрофилированы в склады, рестораны, сауны и бани. Что интересно: когда наше государство отказалось от бункеров, во многих зарубежных странах на них появился спрос, особенно в пандемию, а никогда не воевавшая Швейцария всегда держит убежища в готовности, чтобы спасти своих граждан в случае, к примеру, внезапных природных катаклизмов. Но это другая тема.
Мертвые живые души в Bunker'е
— Мы заехали сюда и сложили наш тогда еще небольшой реквизит в одной комнате за железной дверью, на которой была надпись «Медпункт», 14 августа 2014 года. Это было самое сухое помещение, которое за месяц мы смогли привести в порядок — рассказывает Ксения Кутелева. — И когда мы вошли в медпункт впервые, там стоял деревянный посох, на котором не было никаких надписей, знаков, но было ощущение, что кто-то ходил здесь с ним раньше. Так вот, актеры — существа тонко чувствующие, но мало думающие, и они, увидев этот посох, устроили с ним настоящую вакханалию — стали петь, водить хороводы, стучать этим посохом, радуясь, что у театра теперь появилось такое огромное и необычное помещение, которое мы сразу все приняли как родной дом. И нашим актерам, особенно тем из них, кто «потанцевал» с посохом в первый день, часто стал сниться слепой старец с этой деревянной палкой. Причем он приходит к ним во сне перед тем, как с ними должно произойти что-то хорошее. Сегодня мы считаем этот пред мет посохом силы, защищающим наш театр. Но сначала было страшно, и произошло несколько случаев, когда люди видели что-то странное или с ними происходило что-то необычное... Помню, у нас здесь работали две бригады, и одной из них руководил крепкий здоровый цыган по имени Костя. Мой офис был рядом с бункером, и однажды он вбегает в него весь трясущийся, напуганный, не владеющий своими эмоциями и кричит: «Не вернусь больше в этот бункер! Не могу!» Даю ему чай, чтобы успокоился, а он стакан не может в руке держать. А произошла с ним такая история. Он сам красил одну из стен, стоя на стремянке. И в руках у него был аппарат, в который постоянно надо кому-то подливать краску, чтобы она не застывала. Его напарник собирался в магазин, и он стал кричать ему, чтобы тот перед уходом долил жидкости. А тот уже вышел и не слышит. Он опять ему кричит: «Долей краски! Ты что, не слышишь? Долей краски!» И перед ним появился напарник в своей обычной грязной робе, и, долив молча краски, исчез. Только он испарился, как через мгновение, уже в чистой одежде с пакетами продуктов в руках, входит тот же напарник. Наш цыган слетел со стремянки и помчался стремглав. Мы, чтобы его успокоить, пояснили, что его никто же не обидел, со стремянки не смахнул, краску долил. Мы с первого погружения в бункер со всем необычным, что появлялось в нем или происходило, старались договариваться. Возможно, конечно, что тогда этот мужчина просто надышался краской, но я сама чутко ориентируюсь в своих ощущениях и знаю, что есть здесь живые души, энергии, но они ничего негативного не несут и, наоборот, во всем нам помогают. Но когда происходят какие-то необъяснимые по своей природе случаи, мы обращаемся к магам и экстрасенсам. Один из них рассказал мне, что в нашем подземелье бродят три девчонки, разные по возрасту — взрослая, примерно лет под тридцать, подросток и совсем маленькая. На них какая-то церковная одежда, что, возможно, объясняется близостью бомбоубежища к Никольскому собору. Экстрасенс также отметила, что, возможно, в одном из наших помещений, которое с самого начала было оборудовано как вентиляционное, есть портал.
К слову, это помещение и вернуло автора настоящего материала в бункер, чтобы поговорить о его странностях. Это самое холодное, темное и нефункциональное в театре пространство. Кажется, что оно каким-то образом связано с другим миром. Уходящие в землю несколько ниш, скорее всего, имеют продолжение, но сегодня они засыпаны. Находиться в этом отсеке не то что неуютно, а страшновато. Вот в нем и обнаружили экстрасенсы портал, но современные «жители» бункера ничего здесь не страшатся, разве что никто не решается оставаться в убежище в одиночку, как случилось однажды с Ксенией.
«Она реагировала на мой страх»
Творческим обитателям бункера люди, работающие с паранормальными явлениями, посоветовали продолжать приводить место в порядок и понять, что им рады здесь, а также подкармливать трех «монашенок».
— Так в нашей команде появилась дополнительная обязанность: приходя в бункер, сразу не только включать свет, протирать пыль, но и кормить девочек, — вспоминает Ксения. — Я сама в первую очередь готова была с ними дружить, их кормить и делать все, как надо, потому что у нас сразу сложилось какое-то ощущение, что этот бункер — наш дом. И первая обстановка у нас была здесь домашней — мы приносили сюда ковры, кресла, диваны, зеркала, книги. И наши зрители и друзья тоже приходили сюда с мебелью и коврами. Нам необходимо было оживлять это пространство в 850 квадратов и придавать ему жилой вид. И у меня была только одна просьба к трем девочкам, жившим здесь до нас, — не показываться мне, потому что я реально боюсь их увидеть.
Но так случилось, что под видом добрых людей приходили в бункер и довольно странные персонажи, и Ксения помнит испуг, который испытала однажды. Она находилась в бункере одна и ждала человека, представившегося журналистом. Он пришел, они стали общаться в зрительном зале, который довольно далековато расположен от лестницы, ведущей к выходу. Мужчина вел себя агрессивно, провоцировал разговор на конфликт, его взгляд нервно бегал, и девушке стало казаться, что ее гость готов вот-вот применить силу по отношению к ней. Связи с внешним миром нет, добежать до выхода не представляется возможным, а до ближайшего прихода другого человека в бункер еще два часа.
— И в момент моего сильнейшего страха наши подземные существа нарушили договоренности, и я увидела одну из них, ту, которой на вид лет 30, — делится Ксения (и показывает, что у нее мурашки идут по коже от воспоминаний). — Она вышла из-за сцены вся такая беленькая, с полуопущенной головой, полупрозрачным силуэтом и, пройдя наискосок через помещение, села между мной и им. Я отвернулась от нее от страха и закрыла лицо рукой. Подумала, что она пришла проводить меня в свой мир. Ну, что же, думаю, от судьбы не уйти, и в то же время соображаю, где у меня лежит что-нибудь такое тяжелое, чтобы хоть под каким-то предлогом выйти, например, в туалет, и вернуться с этим тяжелым предметом и ударить мужчину. Но тут ему резко стало настолько плохо — он весь красный, задыхается, пот градом, руки трясутся. И наш разговор закончился его просьбой: «Выведите меня отсюда, пожалуйста. Мне что-то очень плохо». Я проводила его и больше никогда не видела этого мужчину и ничего о нем не слышала. А сама простояла на улице, дожидаясь ребят. После случившегося эта девушка постоянно стала реагировать на все мои сильные страхи. Я понимала, что она реагирует на мой страх. И я снова стала с ней разговаривать и просить ее не появляться визуально. Но тогда она стала проявлять себя по-другому — через резкий запах йода. Как только меня одолевало сильное по эмоциям и страху переживание, рядом появлялся этот дух. Но однажды я еще раз увидела ее, а сегодня, видимо, девочки ушли из бункера.
Дух бункера и кот Бегемот
В театре царит своя атмосфера творчества и некоей тайны. Да, теперь ребята иногда чувствуют или замечают другое существо, которое они назвали душой театра по имени Бункер. Появился здесь и лохматый обитатель по кличке Бегемот — настоящий театральный кот, который внешне похож на булгаковского героя. Бегемот и Бункер, по всей видимости, друзья, так как оба любят сцену и пространство подземелья и часто играют вместе. Они здесь не только хозяева комфорта, но и хранители многих неразгаданных тайн. Это два ведущих «актера» театра, живая энергия его атмосферы. Театр нашел свое убежище здесь, нашел свой подход к взаимодействию с ним, а тайны принял как близкие и для всех привлекательные.
