— Азамат, как появилась идея «Мертвых»?
— Начну с того, что, на мой взгляд, существуют два типа творческих режиссеров. Первый — из тех, кто пытается раскрыть саму пьесу, произведение, найти в них то, что никто не находил, и поставить спектакль как-то иначе, чем кто-либо это делал ранее. Второй тип — это люди, которые используют материал в угоду своей идее, то есть это более паразитический тип режиссеров, которых не очень любят критики, но я как раз и отношусь к нему. Считаю, что у режиссера сначала должна возникнуть своя идея о том, что он хочет сказать. И под этот материал уже нужно писать пьесу. В «Мертвых» половину материала я написал сам, половину взял у Гоголя. Почему? Все-таки я еще молодой режиссер и определяюсь со своим вектором в жизни. Так как я еще совсем не великий, чтобы заниматься вечной темой любви, толерантности, проблемами художника в обществе, понял, что мне интересна общественная жизнь нашей страны.
Когда зритель приходит в театр и начинает смотреть спектакль о том, что существовало в XVII веке, все это далеко от него. К сожалению, уровень образования в нашей стране сейчас недостаточно хорош, и многим история не интересна и не понятна. Кроме того, у театра сегодня огромная конкуренция с телевидением, интернетом, кино, религией. Спектаклям, поставленным на одном энтузиазме, невозможно соревноваться с бюджетами фильмов за 200-300 миллионов долларов. Конечно, есть живая игра актеров на сцене, но Голливуд, его массовое кино просто съедают театр. Соответственно, театр должен искать свой путь к зрителю. То есть режиссер должен поставить такой спектакль, тема которого заинтересует зрителя в зале. Сейчас, считаю, самой важной является тема нашего будущего, страны, в которой мы живем, того парадокса, в котором мы пребываем.
Объясню, почему мне понравилось название «Мертвые души» и почему мы решили сократить его до «Мертвых». Наш посыл направлен непосредственно к зрителю. Хотелось донести до него, что сильные мира сегодня используют нас как статистов. То есть для них мы — 99 процентов того-то, 50 процентов другого и так далее. В их графиках мы в процентах нуждающихся, за чертой бедности, национальности, и если хоть одной цифры не станет, им и дела не будет до этого. Спектакль говорит о том, что мы с вами вот в этом конкретном зале все мертвые, и нам пора оживать, вставать, просыпаться и брать все в свои руки. Тот ужас, который происходит на сцене и вокруг нас, прекратить можем только мы сами и самостоятельно направить свою жизнь в иное русло. Поэтому в постановке у нас основная декорация — кладбище, действие происходит на нем, чтобы зритель ощущал себя так, будто он и есть один из мертвых.
— Почему все-таки Гоголь, казалось бы, такой уже несовременный автор?
— «Мертвые» — это юмористическая сатира, потому что негатива и так хватает, а сделать что-то юмористическое и сатирическое, высмеивающее показалось гораздо лучшим и эффективным. Зритель придет, посмеется и поймет, что имеется в виду. А Гоголь объявился сам собой. По-моему, нет лучшего сатирика в русской литературе, чем Николай Васильевич. Хотя сначала я думал делать «Ревизора», но понял, что его будет тяжело оформить и исправить, вставить в него свои слова, а нам необходимо было взять и притянуть сюда нашу действительность. К тому же мне очень нравится само название произведения Гоголя. Если вы загуглите «Мертвые души. Казахстан», то обнаружите очень много статей о том, как наши казахстанские чиновники используют мертвые души. Мертвые души были даже в нашем учебном заведении. К сожалению, сохранился не только сам термин. Потому и явился Гоголь со своим юмором, а я постарался придать спектаклю стилистику классика.
— Чем был спровоцирован поиск именно этой темы — мертвых душ в нашей стране?
— Художник, на мой взгляд, занимается тем или иным творчеством ради того, чтобы ответить на какие-то вопросы внутри себя. В частности, я очень щепетильно изучаю исторические работы Бориса Акунина, и в своих многочисленных интервью он подтвердил мою теорию о том, что автор пишет только для того, чтобы самому разобраться в проблеме. То есть он разбирается в ней, пишет книгу и отвечает на свои же вопросы. Я понял, что у меня есть похожая история — это тот страх перед государством, перед властью, который есть у нас в генах, в крови. Он передался нам от наших родителей, дедов, прадедов. Надеюсь, у наших детей его не будет, но у меня он точно есть. И передо мной стал вопрос — боюсь я или не боюсь, «тварь ли я дрожащая или право имею?»
— Как восприняли актеры театра вашу идею? Вы использовали в спектакле аллегории, эзопов язык?
— Все верно — я не мог принять решение сам, без их участия, и они меня поняли и поддержали. Мы сразу договорились: если будем ставить «Мертвых», то сделаем это в глаза и в лоб, без каких-либо аллегорий, чтобы не надеяться, что зритель будет сидеть и думать, что там подразумевалось под каждым словом и жестом. Время тонких ходов ушло — мы должны со зрителем говорить напрямую. В «Мертвых» мы высмеиваем ситуацию, которая наблюдается в нашей стране. Спектакль идет с апреля, и я проверяю свои ощущения — уходит страх или нет. По-моему, пока не уходит, но тем не менее я борюсь с собой.
— Может быть, спектакль еще и для того, чтобы зрителя отрезвить, оживить? — Знаете, когда какой-нибудь режиссер или автор говорит, что он что-то делает для зрителя, то он обманывает. Так или иначе в творческом мире мы все делаем для себя, но имеем в виду и зрителя тоже. Те средства, которые мы выбирали для постановки этого спектакля, безусловно, работали и шли через зрителя. Этот спектакль на сто процентов интерактивен, хотя я давно не люблю этот термин — мы же не аниматоры! Он не состоится без зрителя, и в нашем случае вдвойне. Действие происходит на площадке перед зрителем, сверху над ним и даже под сиденьями. Пришлось перестроить зрительный зал под эту постановку, так как часть действия намеренно уходит под зрительный зал. Это было необходимо, чтобы создать неприятное ощущение, пронизывающее захватившей нас целиком ситуацией, от которой никуда не скрыться. Человеку некомфортно, и у него возникает желание что-то изменить, но сделать это может только он сам.
— Верите, что искусство и театр могут изменить общество? Стоит ли привлекать государство в этот процесс или оно может все испортить?
— Главная задача государства — не мешать искусству, а всячески поощрять его, но, к сожалению, самым большим врагом культуры в нашей стране являются чиновники от культуры и образования. Знаю, о чем говорю, потому, что работаю и в той и в другой сферах, более того, считаю их взаимосвязанными. Уверен, что художник в нашей стране всегда должен быть в оппозиции к власти. Человек творческий не должен срастаться с государством, обслуживать его интересы. Власть надо держать в напряжении, чтобы она все время знала, чувствовала, что за ней наблюдают. Иметь свою позицию, принципы. Это же касается и журналистики. Мы должны показать власти все, что она делает неправильно, критиковать ее. Иначе она будет чувствовать себя безнаказанной, будет думать, что не она состоит на службе у общества. Понимаю, что наш театр — это, возможно, капля в море, но мы не стоим на месте, мы размышляем и нам не наплевать на себя и судьбу своей родины.
Справка МК:
Азамат Казтаевич Абдильдинов, актер, режиссер, педагог, сценарист
Образование: высшее — Казахский национальный университет искусств, (актер, режиссер)
Работы в кино (актер): сериалы — «Вузеры» (Дастан), «Домашние войны», «Преподы» (Ержан), «Любовь тракториста» (Марлен), «Такая Life» (Лео), «Правдивая история келинки Сабины» (врач), «Патруль» (Абзал), «Super Той» (Тимур), «История одного отката» (Канат), «Гламур для дур» (Олжас), «Бизнесмены» (Нурлан), «Бизнес по-казахски», «Прощай, мой бай», «Карагез» (Арман), фильмы — «Игры», «Ход Конем», «Осторожно — корова» (Сэм).
Работы в театре: в качестве режиссера спектаклей «Королева красоты» (М.Макдонах), «Эмигранты» (С.Мрожек), «Чудо» (У.Гибсон), «Наташина мечта» (Я.Пулинович), «Мертвые души» (Н.Гоголь).
Сценаристика: сериал «Преподы» (реж. Н.Адамбаев), фильм «Крылья» (реж. К.Калимбетов), фильм «Super Той» (реж. Г.Асылов).
Педагог: актерское мастерство, ораторское искусство, режиссура (хореографическое училище имени А.В.Селезнева, театральная студия «Бенефис», студия детского фильма «Кинокио», академия «ШАГ», актерская школа “Игра»).
