Купить немного истории: нужен ли Алматы блошиный рынок?

Чтобы прикоснуться к истинной̆ культуре, далеко не всегда нужно посещать музеи или картинные галереи

Раритеты помолодели. Казалось, лишь вчера выходил из магазина "Меломан", предвкушая, как скормлю вполне себе современному и весьма продвинутому устройству видеокассету с "Братом", "Большим Лебовски" или "Бойцовским клубом". А кто теперь помнит те видеомагнитофоны, если уже и DVD-плеер стал хламом, и блюрею место на той же свалке истории?

Чтобы прикоснуться к истинной̆ культуре, далеко не всегда нужно посещать музеи или картинные галереи

Есть только миг между...

Помню, как в сравнительно недалеком «вчера» суетливые и сосредоточенные мальчики демонстрировали чудо «новейшего» средства связи — пейджер. А уже выросло поколение, которое даже его не застало — таким мимолетным и кратким оказался его... не век — миг.

Время превращает в раритетные экспонаты даже самые необходимые вещи. Одни попадают в музеи, другие становятся предметами личных коллекций. И за этими вещицами порой идет увлекательная и напряженная охота. Где? На «блошке» — так называемом блошином рынке. Месте, где встречаются два величайших титана: время и случай.

Была своя «блошка» и в Алматы. В хорошем историческом месте. Можно сказать, нахоженном, наторгованном — у главного входа в Зеленый базар. Тоже, к слову, исторически сложившееся большое торжище. Почему была, об этом позже. Прежде о том, что такое «блошка», чем и кого так привлекает ее атмосфера.

Блошиный рынок — как один из тех нерукотворных музеев, в котором хранится, постоянно крутится, переходя из рук в руки, наше прошлое — не за стеклом и под вывеской типа «только без рук!». Здесь все доступно в вербалике и тактильных ощущениях. Бери, разглядывай, пробуй на зуб, воскрешай в памяти, какую эквивалентную ценность можно было в далеком детстве получить за те полновесные пятаки, двушки, двугривенные и даже одну маленькую копейку!

Да вот взять хотя бы этот предмет неразрешимой дискуссии о том, какая пятиконечная звездочка на лацкане школьного пиджачка с кукольно-милым кудрявым мальчиком-блондином — пластиковая или алюминиевая — престижнее и круче. Пластиковая попадается реже. Чаще — алюминиевая.

А чем в этом смысле плох один из первых мобильников с выдвижной антенной? Когда-то в 90-е за него могли отдать пару тысяч зеленых денег, а сегодня его отдадут тенге за пятьсот, если крепко постараться сбить цену. Торговаться на «блошке» любят, порой называя слегка завышенную цену на удачу. Да и прогадать не хочется: вдруг и вправду ценность. Обидно уступить ее по стоимости уличной получасовой парковки.

Мир вечных вещей остался лишь здесь

На «блошке», как в Греции. Есть почти все. Чего нет, можно попробовать заказать. Привезут из Бишкека или Ташкента. На что уж алматинцы привыкли снисходительно поглядывать на две соседние столицы, но там антиквариата и просто утвари наберется побольше.

Но и тут есть чем поживиться увлеченному искателю. В достатке столовое серебро и мельхиор, самая разнообразная посуда, украшения, зеркала, фонарики, мебель, радиотехника на лампах и транзисторах. Бутылка белого стекла из-под молока или глиняная из-под вина. Продают, например, и непочатую водку времен Брежнева или Андропова. И предмет особой гордости — рижский бальзам.

А можно выбирать среди и таких следов «механической цивилизации», как патефон или граммофон, самовар или барометр, дровяной утюг, бинокль и телескоп, и фотоаппарат хоть начала, хоть средины минувшего века, и рейсмус, и примус, и штангенцир куль, наконец! Часы наручные и настенные, и каминные, и с кукушкой, и с медведямикузнецами. И скульптуры. И книги. И ножи. И давно вышедшие из моды ботинки. И настольные приборы, и хромированные «переворотные» календари. Советские наградные вымпелы и флаги. Портреты, газеты, грамоты. Значки и почтовые марки. Сувениры.

Многое уже не производят. И больше производить никогда не будут. Никогда, понимаете? Век «вечных» вещей уступил периоду одноразовой утвари. Сопоставляя, все отчетливее осознаешь, что нынешняя эпоха не оставит ничего предметного. Только файлы.

Предметы военной истории на «блошке» — отдельный раздел увлечений и коллекционирования. Кители, шинели, пилотки, фуражки, портупеи и кобуры, ремни и пряжки. Ордена и медали. Значки и знаки различий. Погоны и петлицы. Сапоги, берцы, ботинки.

Для большинства блошиный рынок — всего лишь старая отжившая барахолка. Впрочем, подцепить здесь можно не столько блох, сколько обзавестись страстью к собирательству. Занятие это — весьма как заразное, так и увлекательное. Одних поглощает поиск просто чего-то необычного — с целью перепродать подороже когда-нибудь позже. Другие не могут устоять перед обиходной вещицей, которая возвращает в детские воспоминания. Иных впечатляет невероят но бросовая цена за качественную и вполне годную вещь. Бродят здесь и кладоискатели. Это те, что несут черты и первых, и вторых, и третьих, но при этом высматривают что-то конкретное. Такие попутно и мимоходом не пропустят настоящий артефакт, истинную стоимость которого они если и сообщат продавцу, то не раньше, чем завершится акт купли-продажи.

Мир уличных антикваров, старьевщиков и ремесленников чаще всего дружелюбен. Время здесь словно приостанавливается под стать атмосфере этого стихийного и бессистемного музея.

Именно здесь мне попался Домбровский в мягкой бледно-голубой полукартонной «шкурке» издания «Новый мир» 1991 года. А где, полагаете, можно было обнаружить его роман «Хранитель древностей», сотканный из теплых и трепетных воспоминаний того же известного бытописателя Алма-Аты 30-х и 50-х, повествование ссыльного поэта и журналиста, археолога и искусствоведа?

А ныне на алматинской «блошке» эту историографическую эстафету продолжает уже наш современник-исследователь старик Александр Лухтанов. Его переизданная книга «Верный. Исторические очерки об Алма-Ате» еще в типографии оказалась библиографической редкостью — очень скромный тираж умещается в интеллигентской пенсии. Да и на житье-бытье и дальнейшее краеведение, понятно, средства нужны.

Немало людей приходит сюда, как на охоту за впечатлениями и воспоминаниями. И в этом смысле время вдруг становится важнейшим союзником упорства. А наградой — редкая вещица, число коих, возможно, осталось последний десяток на десятки и сотни городов.

Где-то это гордость, а у нас — нелепость

Блошиный рынок — понятие пришлое. Из французского. Раньше на таких рынках продавали старую одежду и мебель, которая нередко была изъедена молью и кишела блохами. Но с тех пор и повсеместно люди продают и покупают здесь подержанные вещи, изготовленные много лет назад.

Подобные рынки есть в Японии и США, в Германии, Испании, Голландии, Италии, Израиле, России. В Нью-Йорке и Лондоне, Риме и Париже, Москве, Киеве, Одессе эти рынки давно превратились в достопримечательности, куда стремится всякий увлеченный турист. Об этих рынках написано в путеводителях, ведь они — кладезь и «сокровищница» для любителей антикварных и эксклюзивных вещей, для коллекционеров. Здесь можно встретить ищущего вдохновения дизайнера или помощника кинорежиссера, которому поручено воспроизвести в кадре минувшую эпоху в предметах и интерьерах.

Там рыщут фотографы и художники в поисках реквизита для студий. Туристы запасаются там эксклюзивными сувенирами.

Блошиные рынки чаще всего располагаются в исторических местах — в рядах старых рынков или в узких переулочках старых центров. Так до недавнего времени было и в Алматы. Одна из самых больших алматинских «блошек» распахивала свои объятия в самом сердце старого города — в районе «Экрана», рядом с Казанским собором и Верненским рынком. Да-да, это место сохранило свое исконное название до наших дней.

Здесь собирались не только «малостанишники» — жители Татарки и Малой станицы — потомки ремесленников и торговцев. Сюда съезжались люди со всего города. Кто-то — в стремлении избавиться от старых вещей и заодно немного поправить материальное положение. Кто-то — продать произведенные собственными руками инструменты или нужные в хозяйстве устройства. Но многие ехали туда просто за атмосферой, неповторимым сохранившимся верненским духом, витавшим в тени вековых дубов тополей.

Город должен быть «чистым»... от прошлого

Вопрос: кому все это могло помешать? Почему прежде выскоблили до асфальтного блеска такое же исторически сложившееся и привычное «блошиное» местечко вдоль рынков в микрорайоне Тастак? Затем прогнали людей от Зеленого базара. Последним пред чиновничьей идейной искрой пал Верненский рынок.

«Блошку» не уничтожили. Ее вытеснили из «цивилизованной» части южной столицы ближе к окраинам, а то и вовсе к границе города. Наверно, посчитали, что вид старых вещей может оскорбить кого-то. Или бросить тень на самый большой город страны. Впрочем, вследствие этой политики исторического облика лишились и немногие сохранившиеся фрагменты старинной архитектуры, исчез алматинский трамвай, со скверов и парков демонтировали художественное литье ограждений.

Видимо, туриста в Алматы должны впечатлить тротуарная плитка, крашеное стекло торговых центров да соломенные белки.

Ныне алматинскую «блошку» приютили два рынка — так называемая «Пожарка», муниципальный рынок у пересечения проспекта Суюнбая и улицы Хмельницкого, разместившийся в старых зерновых складах, и «новая барахолка» на Кульджинском тракте — практически за чертой города в восточном направлении. И тут и там достаточно посетителей в выходные дни. Постепенно местный народ свыкся и освоился в новых реалиях.

Но турист не попадет туда спонтанно, просто прогуливаясь по центру города. Не всякий турист будет целенаправленно искать такое место. Не найдет. И потом не будет вспоминать Алматы как место, откуда привез какую-то по-настоящему редкую вещицу, исчезающую старину.

Вспоминается, как в недалеком вчера сопротивлялась алматинская «блошка». Все чаще приходили полицейские, сгоняли людей с привычных мест. Поэтому в следующие выходные становилось все меньше продавцов. А затем и вовсе пропали. Съехали.

Но что мешало городским властям решить эту проблему (если это можно воспринимать как проблему?) как-то оптимально и деликатно? Ведь можно было установить на том же участке проспекта Достык, что протянулся от улицы Гоголя к Зеленому базару, легкие витрины с навесами. Пусть бы народ размещал свой скарб не на расстеленных на тротуаре газетках, а на прилавках. Посетителей бы лишь прибавилось — место-то раскрученное! А на карте Алматы оказалось бы одной точкой для прогулок больше.

Тут уместно вспомнить старинную французскую пословицу, которая отлично иллюстрирует происходящее: «Тот, кто ложится спать с собаками, наутро просыпается с их блохами». Смысл поговорки в том, что непродуманные поступки непременно приводят к нежелательным последствиям. Впрочем, есть и такая мудрая поговорка: «Время стирает ошибки и отшлифовывает истину». Поживем — разберемся.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру