Когда же начали интересоваться женщинами?
Если обратиться к истории зарождения, установления точной даты, обретения международного статуса этим праздником, то была она достаточно сложна и даже сначала запутана. И более того — даже предельно политизирована, так как, как уже замечено, появлялся праздник в ходе борьбы женщин за свои права, которая в начале прошлого века была частью более обширного политического противостояния.
Главное, что в итоге все это политическое «оформление» кануло в Лету, женщины права получили, и 8-е Марта стало просто замечательным праздником, когда мужчины поздравляют своих дам. Но сегодня все же обратимся к теме «женщины и история», только не в политическом аспекте.
Уделялось ли в культуре и информационном поле общества индустриальной эпохи, в котором абсолютно доминировали мужчины, внимание женщинам вне рамок романтической поэзии и культа матери? На каком фоне дамы в начале XX века стали выходить на демонстрации за свои права?
Ответим — еще как уделялось, и фон был весьма богатым. Во второй половине XIX — начале XX веков невозможно было представить географический или, тем более, этнографический труд без большой части, посвященной женщинам в разных уголках земли. Выходили и специальные издания, которые посвящали свои публикации этой тематике, была уже и серьезная традиция периодических изданий для женщин и о женщинах.
Образно говоря, в «калейдоскопе» вопросов познания мира и человечества неизбежно присутствовала женская тема. Стойкое внимание к ней блестяще сформулировал немецкий писатель Швейгер-Лерхенфельд: «Народ и падает, и возвышается вместе с женщиной». Этот автор издал знаменитую книгу «Женщина. Ее жизнь, нравы и общественное положение у всех народов земного шара». Насколько интересовала публику тема, показывает такой факт: в Германии книга вышла в 1881-м, а русский перевод — уже в 1882 году!
Куртуазным панегириком дамам книга Швейгер-Лерхенфельда не была. С позиций современной политкорректности ее вообще бы за многое отругали. Например, давая в целом очень позитивные оценки китайской культуре, он тут же писал, что «женщина в Китае уже при рождении испытывает свою горькую участь», «в старых узаконениях не обращается ни малейшего внимания на слабый пол». При этом автор отмечал положительные черты самих китаянок, например, что девушки часто отказываются от замужества, чтобы ухаживать за стариками-родителями
Евроцентричное мнение, что у китайцев «недостаток творческой фантазии», соседствует с констатацией факта, что европейские дамы перенимают китайские драгоценности и принадлежности туалета. Японские женщины удостоились от немецкого путешественника больших комплиментов: они «личным обхождением» способны произвести на иностранца наилучшее впечатление. Он объяснял это более высоким и уважаемым положением женщин в Японии, чем в остальных восточных обществах. Тут же писал о японках: они «по болтливости и своенравию скорее всего найдут родственные натуры на европейской почве».
Особый восторг Швейгер-Лерхенфельда вызывало положение женщин в Бирме — те, едва ли не единственные в Юго-Восточной Азии, имели право уйти от мужа, а также владеть собственностью. Бирманцам же принадлежал и самый необычный способ развода, точнее — разъезда. Оба супруга зажигали каждый по свече и ждали. Чья догорала быстрее, оказывался проигравшим, то есть он (или она) и покидал дом.
«Много жен — много денег, много бед»
Но, как бы ни интересовали европейского читателя в позапрошлом веке дамы из буддистских стран, пиком интереса был институт многоженства у мусульманских народов.
Автор «Женщины» посвятил этому немало мест, стараясь развеять неверные представления европейцев. Реально две, и многоженство, отмечал он, распространено не очень широко, иллюстрируя это арабской пословицей: «Много жен — много денег, много бед». Количество «полигамистов» на Востоке он оценивал в 4-5 процентов, при том, что большинство из них имело не более двух жен. «Что до самих мусульманских женщин, то, конечно, полигамия не пользуется особой популярностью в их среде, и в высокопоставленных семействах супруг нередко просто обязывается контрактом к моногамии».
Вообще же, книга Швейгер-Лерхенфельда показывает, как неразрывно «женская тема» вплетена в практически любую иную. Начав рассказывать о положении, бытовых привычках, туалетах дам у разных народов, автор неизбежно «перекидывает мостик» к социальной, экономической и даже политической проблематике.
Приведем интересный пример влияния демографии на социальную динамику и культурные процессы в его главе о Соединенных Штатах. Там, в отличие от большинства существовавших тогда обществ, гендерные диспропорции статистически были в пользу мужчин: их в 1870 году было на полмиллиона больше, чем женщин. А в социальном плане это, естественно, было наоборот — дефицит невест способствовал очень высокой самооценке дам.
В США тогда говорили, что «сватаются женщины, а не мужчины», «постоянный и большой запрос на женщин» привел к тому, что «красавицы поднимают голову», «свободно выбирают между бесчисленными кандидатами, зная, что уже как представительница своего пола она составляет предмет исканий и желаний, и ее рука сама собой является капиталом».
Такая гендерная диспропорция вызвала у американок не только рост чувства собственного достоинства, но и «эмансипационную лихорадку» (вспомним 110-й юбилей женского праздника!). Но, несмотря на это, европейцы высоко оценивали интеллектуальный и культурный уровень американок, причем выше, чем у американцев.
Объяснялось это так: молодые люди в США с ранней молодости вынуждены были вести погоню за наживой, поглощавшую все время и силы, а у девушек оставалось время для саморазвития. Вообще женская часть американского общества стремительно прогрессировала в конце XIX века, причем во всех своих стратах. Даже консервативные мормонки после того, как по землям общины прошла железная дорога, стали «очень увлекаться демоном моды».
Борьба... против равноправия
Параллельно с познавательной литературой по «женскому вопросу» бурно развивалась и тематическая периодика. Причем очень качественная (правда, названия не блистали разнообразием).
Например, журнал «Женщина», выходивший в начале XX века в Санкт-Петербурге. Кроме литературы и вопросов детской темы он описывал и международное движение за женские права. Во главе этого движения тогда стояли так называемые суфражистки, предшественницы феминисток.
В 1909 году на их конгрессе в Лондоне особое впечатление на публику произвел доклад представительницы Норвегии. Это была первая страна, где женщины получили избирательные права. Но этим их успех не ограничился: активное женское движение и дамы-депутаты привели к тому, что власти ужесточили торговлю алкоголем и совершенно запретили публичные дома.
«Словом, женщина в законодательстве играет ту же роль, что и дома: входит в тысячу мелочей, которые скрашивают и оздоровляют жизнь» — писала корреспондент журнала. А делегат конгресса из Франции высказала мнение, что женщинам пока надо стремиться не в парламенты национального уровня — для общегосударственных вопросов еще недостает опыта. Начинать надо с выборных органов на уровне городов, где дамы-депутаты будут решать задачу, «которой пренебрегают мужчины»: введение экономии в городские расходы и удешевление жизни.
Интересно, что параллельно в Англии разворачивалось противоположное движение антисуфражисток, очень активно выступавших против эмансипации женщин. В том же 1909 году они провели свой конгресс в Лондоне, собравший 5 тысяч делегатов, мужчин и женщин. Судя по статье в журнале «Женщина», накал страстей на конгрессе был высок, но больше всего дама-корреспондент журнала выразила недоумение личностью председателя этого форума английской писательницы Мэри Арнольд, известной под псевдонимом Хэмфри Уорд.
Писательница, чей талант оценил сам Лев Толстой, известный общественный деятель, активно работавшая на ниве образования и физического развития детей, была одновременно «воинствующей противницей» гражданского равноправия женщин. Только мужчины, заявляла она, могут решать вопросы международной политики, финансов, права. «Это настоящий живой парадокс!» — писал корреспондент журнала «Женщина». Примерно в то же время в Москве в «1-м женском клубе» одна из его представительниц выступила с докладом «Трагедия брака». Где «горько жаловалась на служебную роль женщины в семье», где гнетущие заботы о детях, муже и домашних мелочах «подавляют их и лишают сил для творческой деятельности». Как нетрудно заметить, за прошедшие сто лет такие из женских вопросов, как возможность избираться в парламенты, стали реалиями и отпали, а какие-то продолжают существовать, хотя уже и не в абсолюте.
Технология совращения
Еще актуальнее звучат истории женщин криминального характера. Иной раз можно подумать, что они взяты из современных хроник. Например, в начале XX века в США говорили о проблеме вовлечения молодежи, в том числе целенаправленно девушек, в употребление наркотиков. Занимались этим в основном так называемые этнические группировки, для чего торговали кондитерскими изделиями, содержащими опиум.
Когда покупательница привыкала к этим лакомствам, ее завлекали в опиумокурильню. Как видно, тип наркотика изменился, но технология вовлечения практически та же, что и в сегодняшней криминальной жизни.
Как и в другом ее проявлении — вовлечении девушек в криминальную индустрию секс-услуг. Может показаться, что она возникла лишь в конце прошлого века, но в действительности о ней нередко писали журналы еще сто лет назад. Причем уже как об очень широком явлении. «Технология» была та же, что в 1990-х: предложение хорошей работы за границей, которая на самом деле оказывалась борделем, часто в Англии или Турции. «Международная торговля женщинами — этот позор ХХ столетия», — писала автор журнала в 1908 году. Знала бы она степень своего провидчества!
Но, несмотря на невеселые моменты, надо сказать, что хорошего и познавательного в «женской теме» всегда было неизмеримо больше. Эта тема не только интриговала, подогревала интерес людей и целых народов друг к другу и к себе самим, но и одухотворяла их.
