Не охота, а кровавая забава
В современном Казахстане шоу беркутчей и соколятников проводят с завидной периодичностью. Пикирующий из поднебесья хищник не может не завораживать своей грацией и стремительностью. У добычи на земле шансов уйти практически нет. Особенно тогда, когда ей предварительно намеренно ломают лапу или неделю держат на голодном пайке в клетке, чтобы сил быстро бежать или обороняться просто не было.
Такие скандалы не раз появлялись в прессе после проведения очередных соревнований и выступлений владельцев хищных птиц, однако постепенно сходили на нет и забывались, так ничего и не изменив в этой откровенно преступной практике.
Годы идут, а на шоу в качестве жертв по-прежнему выставляют «живое мясо». Расправы небесных охотников над ними почти всегда кровавы и ведут к гибели животного-мишени. И все это происходит на глазах у детей, которых родители частенько берут на праздничные мероприятия, где демонстрируется соколиная ловкость, но вместе с ней — свирепая жестокость.
Тем временем в старушке Европе, всегда отличавшейся любовью к кровавым шоу, к примеру, на собачьих бегах, где прежде борзые «рвали» живых зайцев, уже давно используют электрическое подобие животного. И никого не смущает и тем более не пугает результат погони, после которой можно смело сказать: «В процессе соревнований ни один заяц не пострадал».
Что мешает использовать аналогичные «игрушки» в соколиной охоте в современном Казахстане, до сих пор непонятно. За красотой, неизбежно ведущей к гибели животных-мишеней, участники и зрители соревнований по-прежнему видят жестокую, пусть где-то и заложенную самой природой, кровавую расправу.
Кстати, не все ладно и с главными героями охоты — хищными птицами, чья жизнь в неволе тоже нередко заканчивается гибелью.
Однако, как говорят специалисты, далеко не все хищные птицы пригодны для того, чтобы использовать их во время охоты. А большинство тех, что способны на это, занесены в Красную книгу как виды исчезающие. При этом, как и в давние времена, их часто дарят людям богатым по случаю и без оного. И дарителя редко интересует, умеет ли новый хозяин правильно обращаться с таким экзотическим подарком. Часто это становится причиной гибели и без того редких пернатых. При этом ни один закон в нашей стране не регулирует степень ответственности за такую халатность.
Статья из Уголовного кодекса «Жестокое обращение с животными» не в счет: за все годы независимости она применялась так редко, что эти случаи можно пересчитать по пальцам одной руки.
Тем временем хищники для охоты стремительно исчезают из своих ареалов обитания. Нередко по причине того, что в предгорьях, в районах казахстанских степей практически безнаказанно действуют браконьеры, которые отлавливают птиц и контрабандой вывозят их за рубеж, где продают за огромные деньги. При этом нет не только должного за контроля, но и государственных программ по сохранению этих видов.
Первым и единственным опытом по сохранению и увеличению популяции в Казахстане соколов балобанов стал эксперимент, проведенный бывшим нашим соотечественником, а ныне куратором зоопарка хищных птиц «Баварский соколиный двор» Ральфом Пфеффером. Никакой поддержки от наших госорганов при этом он не получил и сделал это исключительно на деньги своих друзей-спонсоров.
Впервые в Казахстане
Свой эксперимент ученый решил провести в горах Серектас в Алматинской области, где ранее более десяти лет наблюдал за жизнью балобанов в дикой природе. На тот момент, по его наблюдениям, в этих местах оставался жить лишь один старый одинокий самец.
Птенцов балобана Ральф Пфеффер нашел в питомнике «Сункар» в Алматы. Но для того, чтобы выпустить их в дикую природу, предстояло провести огромную работу.
Для того, чтобы выработать у соколов представление о том, как должно быть устроено гнездо, было важно правильно выпустить птенцов. Для нового дома молодых птиц ученый подобрал брошенное гнездо курганников на скалах и модернизировал его. Причем так, чтобы в нем помещались не 4-5 птенцов — обычный выводок балобанов, а 15-20.
— Берут птенцов в возрасте 35 дней, за неделю до того, как они должны покинуть гнездо. За эту неделю они должны запечатлеть его расположение, устройство. Учитывая то, что они выросли в питомнике, они понятия не имеют об этом, — рассказывает Пфеффер. — Большое опасение у меня вызывало то, что за все годы наблюдения за балобанами в природе я столкнулся с тем, что птенцы, раз покинув гнездо, больше никогда в него не возвращаются. Но этих я собирался привлекать подкормкой, чтобы не 5-7 дней, а чуть больше они провели в гнезде, чтобы его устройство прочно отложилось у них в голове. Но уже к вечеру я понял, что опасения напрасны. Одна за другой птицы начали спускаться к гнезду. Я намеренно приучил их к распорядку, что они получают корм два раза в день, то есть утром и вечером.
Параллельно Ральф Пфеффер попытался провести и еще один эксперимент. Около двух десятков птенцов соколов балобанов он попытался подсадить в гнезда курганников, которые плотно гнездились в зарослях саксаула. Если бы опыт удался, то, научившись гнездиться в саксаульнике, балобаны получили бы новый ареал обитания. При этом практик понимал, что в его новшестве есть и риски: птенцы соколов могли привыкнуть к родителям — курганникам и во взрослом возрасте искать пару среди чужого вида.
Именно поэтому птенцов курганника из гнезд раскладывали в соседние, а соколов с новыми родителями оставляли один на один.
— То есть, подрастая, птенцы видели не только своих родителей, но и друг друга. Происходило так называемое двойное запечатление. И если сокол, став взрослым, будет пытаться найти себе в партнеры курганника, он не встретит взаимопонимания. Тогда он начнет искать в партнеры балобана, — посчитал Пфайффер.
Теоретически все складывалось неплохо. А вот на практике опыт показал свою полную несостоятельность. Курганники не приняли птенцов сокола за своих и перестали их кормить, в результате чего птенцы погибли. К завершению эксперимента из 18 птенцов выжили только два. Понимая, что и их судьба незавидна, Пфеффер перевез их в гнездо на скалах к остальным птенцам и сосредоточился только на одном направлении.
Все не зря
Смогут ли молодые соколы самостоятельно охотиться, покинув гнездо? Этот вопрос очень интересовал ученого, даже несмотря на его уверенность в том, что инстинкты возьмут свое, а она была почти стопроцентная. Тем более что неподалеку от гнезда, в скалах, колонию основали розовые скворцы — чуть ли не главная пища балобанов.
Охотиться птенцы должны были научиться сами, как это и происходит в дикой природе.
— Существует широко распространенное и ошибочное мнение, что для обучения охоте птенцам необходима школа под руководством родителей. Это мнение построено на незнании, — объясняет Ральф Пфеффер. — Я наблюдал балобанов в природе и обратил внимание, что в присутствии птенцов птицы никогда не охотятся. Они улетают подальше. Птенцы иногда их преследуют, но тогда взрослые прибавляют скорость. И это правильно. Потому что, когда орава из 4-5 голодных кричащих птенцов преследует своих родителей, у взрослых нет ни малейшего шанса неожиданно поймать песчанку, суслика или розового скворца.
Даже несмотря на то, что эксперимент проходил довольно удачно, ученому приходилось постоянно быть готовым к трудностям, которые приходилось решать. Одна из них заключалась в том, что важно было выдерживать дистанцию и, даже подкармливая их, не позволять птицам привыкнуть к человеку. Но…
— Одна из птиц, заметив меня, стала лететь мне навстречу, — вспоминает Ральф Пфеффер. — Эта птица, по-видимому, просто от природы была особенно доверчивая. Она садилась в метре от меня и заглядывала в глаза, намекая: «Не бросишь ли ты мне кусочек корма?». И мне стоило очень больших усилий отказать птице в этом.
Тем не менее через некоторое время соколы стали охотиться сами и очень много времени проводили в играх в воздухе. Большинство не искали легких путей, нападая на птенцов розового скворца, а гонялись за взрослыми особями, которые прекрасно летают и не являются легкой мишенью.
— Их гораздо больше интересовала сложная погоня. И это была прекрасная возможность развивать охотничье мастерство, — рассказывает Ральф Пфайффер.
Сорок два дня. Именно столько времени длился эксперимент Ральфа Пфайффера и наблюдение за тем, как птенцы, выращенные в неволе, адаптируются в дикой природе. За это время ученый убедился, что его подопечные получили главные, самые необходимые навыки, которые позволят им не только выжить, но и окончательно превратиться в «дикарей», свить гнезда и дать потомство.
— Я упоминал, что был в этих горах одинокий самец. Через год к нему присоединилась одна из выпущенных мною самок, — подводит итог ученый. — Я это смог определить, поскольку мои птицы были окольцованы двумя кольцами: кольцом питомника и кольцом спонсора, по одному на каждой лапе. В подзорную трубу их можно было хорошо разглядеть. А спустя еще несколько лет о поимке такого балобана, именно нашего, правда, в Китае, я узнал от торговцев соколами в Арабских Эмиратах.
Именно этот факт окончательно убедил специалистов и самого Пфайффера в том, что возродить популяцию балобанов в Казахстане вполне реально. И для этого нужно только одно — преданность делу, большое желание и упорная работа. Но, к сожалению, наша наука сейчас то ли слаба, то ли беспомощна, чтобы аналогичным способом попытаться не дать исчезнуть популяции соколов балобанов в предгорьях казахстанских степей.
