Контрольная работа

 

Больше года минуло с тех пор, как в республике ввели первый в истории закон о государственном контроле и надзоре. Когда его принимали, говорилось чуть ли не о начале новой эпохи в отношениях отечественного бизнеса и чиновников. Предполагалось, что проверки теперь будут вестись по западным стандартам, когда все расписано, все регламентировано, и контролеры лишний раз не придут и лишнего не спросят.

 

Много дифирамбов пелось в адрес новомодной системы оценки рисков. Согласно ей компании с незначительной степенью риска могут проверяться лишь один раз в пятилетку. Зато те, кто относится к высокой группе риска, то есть частенько грешит нарушениями, проверкам подвергаются ежегодно. Такая система должна была оградить от контролеров добросовестных, законопослушных предпринимателей и усилить контроль за нарушителями.

 

В законе установлены все детали – что должно быть написано в проверочном листе, что в акте о назначении проверки, как проводится и как оформляется проверка и т.д. и т.п. Прописаны права и обязанности как предпринимателей, так и контролирующих и надзирающих чиновников. Предусмотрено: если проверка проведена с грубым нарушением процедур, она признается недействительной.

 

Словом, закон признали чудодейственным и заранее, авансом, поспешили зачислить его в список успехов в сфере улучшения делового климата в стране. Но сейчас, спустя год, эксперты провели анализ реальной работы закона и признали, что ситуация далеко не такая радужная.

 

 

В Казахстане действует 108 (!) контрольно-надзорных органов. Ежегодно проводится около полумиллиона проверок, выдается почти 30 млн разрешений. Проверочно-разрешительный "бизнес" в нашей стране по оборотам уступает, наверное, только нефтяной индустрии. Новый закон сократил число плановых проверок, зато выросло количество проверок внеплановых. В законе установлены требования к проверочному листу, но нет ограничений по количеству вопросов, по которым назначается проверка, и на практике их число может переваливать за сотню.

 

Также эксперты говорят о проблеме объективности проверок. В свое время проводилась структурная реформа госорганов, чтобы разделить функции по разработке нормативных требований и контроля за их соблюдением. Было провозглашено, что министерства определяют политику в своих отраслях, пишут нормативные акты, а комитеты при этих министерствах проводят проверки, следят, чтобы политика реализовывалась, а нормативы исполнялись. Однако на деле до сих пор многие контрольно-надзорные органы работают по принципу "три в одном": сами устанавливают правила игры, сами их контролируют и сами же оценивают эффективность своей работы.

 

Хваленая система управления рисками также не стала панацеей от всех бед. И немудрено, ведь в законе нет четких критериев разделения предпринимателей по группам риска. Более того, установлено, что эти критерии утверждают сами контрольно-надзорные органы. Понятно, что при определении группы риска объективностью здесь и не пахнет. 

 

 

Проблема не только в том, что число необоснованных проверок не уменьшается, а тяжесть контрольно-надзорного бремени на бизнес не ослабевает. С этим еще хоть как-то можно было бы мириться, если бы проверки помогали защитить интересы населения и государства. Но ведь здесь все становится только хуже.

 

Глава Комитета по техническому регулированию и метрологии Рыскелды Сатбаев сообщил, что с начала года его ведомством была пресечена продажа более 2 тыс. партий продукции неудовлетворительного качества или без маркировки на общую сумму более 640 млн тенге. Он упомянул и электротехнические товары (запрещена реализация 312 партий продукции), и продукцию легкой промышленности (отозвано 594 партии), и продовольствие (наложен запрет на реализацию 358 партий товара). Естественно, не обошлось и без такого ходового товара, как бензин. Проверки выявили, например, что у ряда продавцов реальное октановое число не соответствует заявленной марке бензина.

 

Впрочем, все эти нарушения – даже не верхушка айсберга, а, скорее, маленький осколок от него. Ситуация в сфере качества и безопасности продукции, реализуемой на отечественном рынке, равно как работ и услуг, просто аховая. И самый яркий пример, который выносит приговор всей контрольно-надзорной системе, – это рухнувший в Караганде жилой дом, построенный всего три года назад.

 

 

Проблема заключается не только в качестве и безопасности. С финансовой точки зрения, продажа некачественной продукции – это не что иное, как беззастенчивый грабеж. Стоимость продовольственных и непродовольственных товаров у нас и так завышена. А при низком качестве товара, которое не соответствует заявленным характеристикам, мы дополнительно платим за воздух, то есть реальная стоимость становится еще выше! Иными словами, существует "обманная инфляция" – надбавка к цене за несуществующие параметры товаров.

 

Между тем розничная торговля, что называется, идет в гору. В первом квартале нынешнего года объем розницы вырос сразу на 12% по сравнению с первым кварталом прошлого года. В целом оборот составил 920 млрд тенге (6,2 млрд долларов). Можно только представить, сколько приходится на долю недоброкачественной продукции…

 

Таким образом, государственный контроль и надзор должен не только защищать жизнь и здоровье граждан, но и решать системную экономическую проблему – вывода денег в виде "обманной инфляции". Но этого не происходит, несмотря на мощный аппарат контролирующих органов и изобилие проверок.

 

 

Получается, что система государственного контроля и надзора не только обременительна для бизнеса, но и неэффективна для потребителей. У обеих этих проблем одна причина – госконтроль не ориентирован на улучшение ситуации в контролируемой сфере. Как оценивается результативность контроля? По количеству проведенных проверок, выявленных нарушений и наложенных штрафов. При этом во главу угла ставятся формальные показатели.

 

Например, председатель Комитета по техническому регулированию и метрологии сообщил, что в одном из магазинов была запрещена торговля спортивными товарами, поскольку они продавались с нарушением – инструкции не были переведены. Никто не спорит, это нарушение требований. Но каковы его реальные последствия? И разве этого ждет общество от контрольных органов, когда оно видит, что рушатся новые дома, успешно прошедшие проверку, что людей травят в заведениях общепита, калечат в медицинских организациях? Разве для проверки этикеток содержится огромный аппарат контролеров и надзирателей?

Проверяющие фактически не несут ответственности за состояние дел в проверяемых ими сферах. Их забота – отчитаться о количестве выявленных нарушений. Взять, к примеру, тот же некачественный бензин. Прошли контролеры с рейдами, изъяли некондиционный бензин, выписали штрафы. И что дальше? Стало ли меньше нарушений? Да ничуть.

 

 

Сейчас вновь обсуждаются реформы контрольно-надзорной системы. Одна из них – создание специального госоргана, который занялся бы реформированием контрольно-надзорной, разрешительно-лицензионной систем и поддержкой бизнеса. Но зачем огород городить, если и так уже есть Комитет развития предпринимательства при Министерстве экономического развития и торговли. Предлагается также создать специальный орган по контролю за контролерами. Но плодить новые госструктуры бесполезно. 

 

Пора менять принципы контроля и надзора. Нужно четко установить, что главный критерий оценки – позитивные изменения в проверяемой сфере. Например, исключение продажи небезопасных продуктов, некачественного бензина и так далее. Сейчас фактически контролеры в этом не заинтересованы. Ведь чем лучше ситуация, тем меньше нарушений выявят их проверки. Иными словами, для них чем хуже, тем лучше. Подобная система проверок ради проверок себя исчерпала и доказала полную несостоятельность, она отвечает интересам только самих проверяющих. Кроме того, следует установить ответственность контрольно-надзорных органов и их должностных лиц за состояние дел в подконтрольных сферах. За тот же рухнувший карагандинский дом солидарную ответственность должны понести и застройщик, и контролеры.