Еликбаев убеждён, что в информационной битве сетевые СМИ уверенно обыгрывают традиционные газеты и журналы, а плёночные фотоаппараты и виниловые пластинки скоро станут анахронизмом, тогда как интернет-издания будут диктовать свои условия на медиа-рынке. Именно безграничная вера в мощь Всемирной паутины делает Алишера одним из самых популярных героев казахстанской молодёжи. Его узнают на улицах, знакомятся, строчат послания в социальные сети. Хотя к своей узнаваемости Шланг относится без пиетета.
– На самом деле я не такой уж суперпопулярный и не зарабатываю кучу бабла: любой казахстанский певец гораздо известнее меня, – смеётся Алишер. – Я живу с родителями, по-прежнему езжу на демократичной недорогой машине и не сколотил себе миллионного состояния.
– Тем не менее, в этом году вы летали на Байконур вместе с несколькими блогерами в компании премьер-министра Карима Масимова…
– И в этой поездке мне удалось познакомиться с ним поближе. Масимов показался мне незлобным, интересным человеком, при этом в меру осторожным. Кстати, после этой поездки число людей, интересующихся моей деятельностью, реально увеличилось. Хотя я никогда не был обделён блог-турами. За последний год мне удалось, к примеру, три раза побывать за чужой счёт в Лондоне. Компания Nokia пригласила меня на своё ежегодное мероприятие Nokia World, также побывал на вручении престижной британской кинопремии Jameson Empire Awards и увидел там Киру Найтли, Гари Олдмана, Колина Ферта, только что получившего "Оскара" за лучшую мужскую роль в фильме "Король говорит". Также как блогер я посетил Берлин, Гамбург и Ереван. Иногда времени не хватает на поездки, и я переадресовываю их другим популярным пользователям соцсетей: недавно меня приглашали в Москву и Париж, но я отправил вместо себя других людей.
– Говорят, во время вашей с премьером поездки на Байконур произошёл серьёзный конфликт между представителями традиционных СМИ и блогерами.
– В комфортабельный самолёт к премьер-министру пустили только четырёх блогеров, а журналистов газет и телеканалов отправили на поезде за день до этого. В Кзыл-Ординской области стояла 50-градусная жара, и корреспонденты прибыли на место события злые и замученные. И, естественно, это сказалось на наших взаимоотношениях. К тому же я подлил масла в огонь, начав дискутировать на тему, что потихоньку интерес к цифровым СМИ возрастает, а к традиционным – понемногу уменьшается. Я нисколько не преуменьшаю роль газет и журналов, но со временем все их читатели уйдут в Сеть. И если "традиционные" журналисты не будут осваивать Интернет, то завтра окажутся у разбитого корыта.
Когда я ехал в Лондон, меня попросили купить виниловую пластинку. Но я не смог просто выйти на улицу и приобрести её – пришлось искать в Интернете адреса специальных магазинов. Скорее всего, то же самое произойдёт с книгами и газетами – они не будут продаваться на каждом углу: либо ты скачиваешь их в Сети, либо ищешь специальные места продаж.
– И вам не жалко, что газеты уйдут в историю?
– Сейчас надо жалеть Интернет, потому что там происходит очень странная ситуация. На одной из конференций, где я присутствовал, представители то ли Яндекса, то ли Рамблера говорили: "Традиционный рекламодатель уходит из газет и журналов, но ещё не пришёл в Интернет". То есть газеты могут пока существовать за счёт старых клиентов, верящих в эти издания, а вот веб-сайты – нет. Я веду в Сети несколько ресурсов, но люди пока ещё не инвестируют сюда достаточное количество денег. Да – влияние Интернета растёт, но самоокупаемые сайты, приносящие реальную прибыль, можно пересчитать на пальцах одной руки.
– Когда-то вы ведь работали и на телевидении, а потом ушли в Сеть…
– Журналист контролируем редактором, инвесторами, корректорами – я же как блогер не подчиняюсь никому. Однако цензура постепенно добралась и до Интернета. Если меня везут в блог-тур с условием написать о нём обязательно хорошо, я мгновенно отказываюсь от него. А когда дарят очередной сотовый телефон с просьбой дать положительный отзыв об этой марке, я тут же возвращаю его обратно.
– Всё равно пока журналист имеет гораздо большее влияние, чем блогер...
– Зато блогер свободнее. Когда я работал журналистом, меня учили: "Твоё мнение, Алишер, никого не интересует – пиши о событии. Люди сами примут решение, а ты дай им почву для размышления". А я всегда хотел отстаивать свою точку зрения. Однажды делал на телевидении сюжет о людях, недовольных компенсацией за дома, попавшие под снос. Я поехал на место события и должен был защищать семьи, которых выгоняют с насиженных мест. Но "злой строитель" сказал мне: "Вы поймите, что за свою халупу в 20 квадратов они просят 45–50 тысяч долларов, а она того не стоит". Шёл 2001 год, цена "квадрата" в новостройке не превышала 600–700 долларов, и до ипотечного бума было ещё далеко. Как человек я понимал, что эти семьи не правы и должны оценивать свою недвижимость адекватно, а не решать свои коммунальные проблемы за счёт строительной компании. Жалко, что тогда ещё не существовало блогов, где можно было бы открыто высказаться по этому поводу.
– В одном из своих интервью вы сказали, что наши чиновники ещё не овладели сетевым языком и не представляют интереса для интернет-аудитории… Что вы имели в виду?
– Когда бастык даёт интервью журналу, газете или телеканалу, то не получает немедленного отклика. Беседу опубликуют, ему позвонят два друга и выразят своё одобрение. А в Интернете тысяча незнакомых пользователей напишут: "Что вы тут несёте? Зачем вы лжёте?" Власть имущие пока не готовы получать мгновенный ответ по поводу проводимых ими "левых" акций и реформ.
– Вы знакомитесь с женщинами в Интернете?
– Если речь о романтических отношениях, то нет. А если девушки выражают поддержку моим проектам, рассказывают о своей деятельности и у нас есть общие темы для разговора, то вступить в переписку могу.
– На сайте премии "Award. Kz" есть запись: "Алишер Еликбаев – PR-менеджер торгово-развлекательных центров, руководитель проекта Vox Populi, самый высокий блогер Казахстана, начинающий тролль, подающий надежды, теннисные мячи и нищим". При чём тут нищие?
– В профайле моего аккаунта в Твиттере в разделе о себе у меня есть запись: "осёл с душой сенбернара", и меня постоянно спрашивают, что это значит. На самом деле эти фразы не несут никакой смысловой нагрузки и были придуманы в тот момент, когда требовалось что-то сказать.
– Но нищим-то подаёте или нет?
– Наверное, больше нет, чем да. Хотя меня можно назвать одним из волонтёров "ДОМа" (Добровольного общества Милосердия Аружан САИН), но стараюсь об этом не распространяться, потому что люди видят за этим средство пиара. Это закрытая тема.
– А правда, что вы отметили день рождения в трамвае?
– Откуда вы это-то нарыли? Это действительно было в 2007 году. Я родился 15 января, и единственное место, где можно отметить его, – это кабак: там можно выпить и согреться. Поэтому я и перенёс празднование на лето, снял в аренду трамвай и пригласил всех своих друзей, диджея и стриптизёрш. До сих пор помню, как нам сигналили машины…
– Может ли запись в микроблоге многое сказать о человеке?
– Конечно. О комплексах человека, его достоинствах. Многим известным людям противопоказано писать в социальные сети, чтобы не разрушать миф о себе. С экрана он кажется вам умным, а в микроблоге выглядит дураком. В Интернете кумиры разрушаются или же, наоборот, зарабатывают себе очки. Я считаюсь достаточно известным в Твиттере, потому что думаю над своими сообщениями там: стираю запись, заново придумываю её или отказываюсь от публикации, если мне что-то не нравится.
– Какая была самая дурацкая запись, которую вы видели в блогах?
– Первенство принадлежит одному моему приятелю Самсону, который после землетрясения в Японии написал: "Наверное, надо удочерить какую-нибудь японскую девочку, потому что моей дочери не с кем играть". За это дело он получил сполна. Когда я написал, что "пью кровь христианских младенцев", то сразу же лишился десятков фоллоуверов (виртуальных последователей. – О.Х.). Нужно помнить, что зачастую подобные реплики – один из способов привлечь к себе внимание, некие игры с аудиторией. В Казахстане общество более консервативное и такие шутки не всегда понимает.
– Что бы вы сказали основателю сети Facebook Марку Цукербергу, если бы представилась возможность встретиться с ним?
– Я бы попробовал записать интервью и спросил, счастлив ли человек, который на пять лет меня младше и в миллионы раз богаче. Одно время я переживал, когда люди моложе меня достигают гораздо большего. Но со временем перестал заморачиваться по этому поводу. А вообще я живу по принципу: "Не сотвори себе кумира". Не умею завидовать людям, пресмыкаться перед ними. Даже когда встречаю человека, который мне нравится, не беру автографы и не фотографируюсь с ним. На днях я случайно увидел Олега Нестерева – лидера одной из моих любимых групп "Мегаполис", но даже не подошёл к нему, поскольку не захотел отнимать его время.
– Кто тот человек, который впервые назвал вас Шлангом?
– Вадим Борейко в конце 90-х, когда он работал главным редактором на телеканале КТК, и я даже помню почему. В то время я долго не снимал сюжетов, Вадим Николаевич зашёл в кабинет и начал возмущаться: "Что вы тут шлангуете?" Но самое интересное, что так он назвал троих человек, а прозвище прижилось только у меня. Я никогда не любил работать и был достаточно ленивым журналистом, что перетекло в ленивого пиарщика, блогера и т.д.
– Но это же парадокс! Разве ленивый человек может добиться такого успеха?
– Алишер Еликбаев постоянно пишет в Твиттер – это, наверное, очень "тяжело"! Он снялся в рекламном ролике – это же удовольствие! Работать в огромном красивом торгово-развлекательном центре, видеть улыбки посетителей – работа? Нет, удовольствие чистой воды! Я занимаюсь только теми проектами, которые мне нравятся. И если вы найдёте для себя такую работу – тогда вашу лень никто не заметит!
