История 1: о том, что делал в Великой степи Александр Невский
Александр Невский царем и самодержцем не был, жил в иную эпоху. Но известность его повыше многих самодержцев, сидевших на русском престоле в позднейшие времена. Любопытно, что он бывал на территории современного Казахстана.
Невским князь Александр Ярославович стал в 1240 году, когда в знаковой битве на Неве неожиданно навалял зарвавшимся шведам. Но он, как известно, бил не только скандинавов, но и отваживал немцев от их дурной привычки ходить на Русь «свиньями» (в памятной для россиян битве на Чудском озере). Однако к лику святых князь был причислен не столь за свои военные заслуги, сколь за свое умное радение о родной земле.
Понимая всю бессмысленность сопротивления разодранной распрями, раздробленной противоречиями и попросту разоренной врагами страны грозным монголо-татарам, Александр Невский, успешно защищаясь мечом на Западе, даже не пытался воевать с Востоком. И вел здесь лишь лукавую дипломатическую игру, позволившую, быть может, избежать полного этнического уничтожения русских.
Он четырежды бывал в Орде, неоднократно встречаясь с Батыем. Для чего, правда, тогда не нужно было ехать в далекую Монголию. Достаточно было переехать Волгу.
Однако один визит получился длинным и долгим. Известно, что в 1247 году князь вместе с братом все же отправился «за ярлыками» в Монгольскую столицу Каракорум. А это значит, что Александр Невский дважды пересек территорию современного Казахстана. Обычный путь от Волги в Центр Азии шел через Аральское море, берегом Сырдарьи, вдоль северной подошвы Тянь-Шаня, через Илийскую долину (или Джунгарские ворота) и степи Джунгарии.
Умер легендарный князь во время последнего возвращения из Орды. Поговаривали, что его отравили там «на всякий случай». Так же, как и его отца Ярослава.
История 2: про то, отчего Моцарт и Бетховен не использовали казахские кюи
В 1925 году появился сборник А.В. Затаевича «1000 песен киргизского народа», и его появление заставило образованное человечество по-новому взглянуть на музыкальное искусство степняков.
«Ценнейший памятник вековой, а может, и тысячелетней культуры!» — восхитился Борис Асафьев.
«Цветением прекрасных и здоровых мелодий, которые украшают степь» назвал услышанное Ромен Роллан.
«Богатый материал для Моцартов, Бетховенов, Шопенов, Мусоргских и Григов будущего» увидел в сборнике Максим Горький.
И он оказался прав. Времена Моцарта и Бетховена, правда, к тому времени уже затерялись в прошлом, но советские композиторы использовали находки и записи Затаевича широко. Специалисты усматривают влияние «1000 песен» (и вышедшего вослед сборнику «500 песен и кюев казахского народа») на такие классические произведения, как сюита М.М. Ипполитова-Иванова «Тюркские фрагменты», «14-я симфония» Н.Я. Мясковского, симфоническая сюита «Советский Восток» С.Н. Василенко, симфония «Турксиб» М.Д. Штейнберга.
Увы, вся эта музыка едва ли пережила свою эпоху. По крайней мере, в репертуаре современных казахстанских коллективов и исполнителей она если и мелькает, то крайне редко...
История 3: как в Казахстане отмечали юбилей Сталина
В декабре 1949 года советской страной овладела массовая экзальтация, причиной которой был приближающийся 70-летний юбилей Сталина. Не остался в стороне и Казахстан.
В Москву на празднование отправилась представительная делегация, которую возглавил Председатель Верховного Совета Республики Джакипбек Джангозин и в которую вошли казахстанцы — сплошь герои войны и труда. Среди них были замечены Малик Габдуллин и Талгат Бегельдинов.
В самом Казахстане возбуждение масс достигло крайнего предела. Если читать газеты тех дней, то покажется, что казахстанцы только и делали, что соревновались в выражении почтения к тому, чье имя «с одинаковой любовью произносится на всех языках народов СССР, на всех языках мира»!
Вот характерные строки из передовицы «Казправды» накануне юбилея: «Сталин — мудрость и разум, совесть и ум прогрессивного человечества... Трудовые подарки вождю и учителю готовят шахтеры Караганды, нефтяники Эмбы, металлурги Балхаша, хлеборобы Прииртышья, животноводы Таласа, рыбаки Каспия, хлопкоробы юга, все народы Советского Казахстана... Декабрьские дни 1949 года — дни подготовки к семидесятилетию Иосифа Виссарионовича Сталина — золотыми страницами будут вписаны в историю человечества...»
Еще один характерный фрагмент предъюбилейного выславления «снизу», множеством которых была переполнена вся тогдашняя пресса: «Учитель из Джамбульской области П.В. Пластинин к семидесятилетию Иосифа Виссарионовича написал «Гимн миру», заканчивающийся такими словами:
...Сталин — наша правда и победа.
В день рожденья — Сталину привет!
Мы живем народною надеждой,
Чтобы Сталин Жил Еще Сто лет!
Да живет и здравствует многие годы на счастье и радость всех трудящихся Иосиф Виссарионович Сталин!».
Ясно, что всенародная любовь (наперегонки!) к самому «мудрому, разумному и совестливому» в условиях тогдашнего СССР была не только порождением культивируемого культа, но и элементом массового выживания. Хотя большинство советских граждан можно считать в выражении их чувств вполне искренними. Воспитание у них было такое. Но и те, кто думал не как все, все равно говорил так, как было положено. Потому-то так сложно понять, где заканчивалась игра и начиналось истинное отношение.
История 4: куда писали, когда не существовало интернета
Когда человечество не ведало таких коммуникативных благ, как компьютеры, смартфоны, интернет, «форумы», «группы», «вацап», «лайки» и прочие хитро-мудрые «штучки», без набора которых немыслимо никакое полноценное общение XXI века, люди все же не прозябали в тотальном невежестве, разобщенности и унынии от невозможности громко и принародно высказать всем все, что наболело. И хотя в «допотопные» годы (полвека назад!) для публичного выражения своего «фи» приходилось напрягать не только упругие извилины собственного мозга, но и прилагать изрядные умения и делать что-то собственными руками, сам процесс протекал не менее увлекательно и захватывающе, чем в эпоху коллективного вики-разума, метавселенных, электронных скоростей и универсального способа выразить всю бурю переполняющих эмоций человека с помощью одного-разъединого смайлика. Самым архаичным монитором для письменных социальных выплесков были стены: пещер, городов (Царьграда, к примеру), домов и зданий (школ особенно), родовых усадеб, родных предприятий и пр. Стенная печать появилась одновременно с другими древнейшими профессиями.
Стенгазеты, сопровождавшие всю историю СССР, в 1960-е — 70-е годы уже не приравнивались к средствам массовой информации. Но все еще считались серьезным и самодостаточным средством пропаганды и агитации. Особенно среди юных. Стенгазета с выверенным и хлестким названием непременно присутствовала в каждой школе и в каждом классе. Ее выпускали любой пионерский отряд и каждое отдельное пионерское звено. Не было ни одного праздника без массового выпуска праздничных ватманов с аккуратной каллиграфией и цветастым художественным оформлением. Стенгазеты откликались на окрестные события, отмечали всенародные праздники, поздравляли с локальными победами одноклассников и сообщали обо всех школьных ЧП.
Ведаешь ли ты, читатель, каков размер стандартного листа ватмана? И что представляет собой «плакатное перо»? А как пахнет свежая тушь? Нет? Тогда совершенно точно ты достаточно юн, никогда не состоял ни в какой редколлегии и ни разу не участвовали в выпусках стенгазет!
Стенгазеты выпускала избранная шумными собраниями редакционная коллегия. Очередной выпуск становился не только грустной обязанностью (все идут по домам, а ты...), но и своеобразной игрой, дополнительным способом проявить оригинальность своего суждения и неповторимость таланта. Стандартный размер школьной стенгазеты определялся стандартным размером листа ватмана. В особых случаях листы склеивались или вывешивались несколькими «страницами». Назавтра, когда новоиспеченное творение выходило в свет и занимало свое место там, где ему было заповедано статусом, — на стене, возле него тут же собиралась шумная толпа читателей-почитателей. От свежего издания исходили характерные запахи свежей туши, гуаши и информационной новизны.