Туристы отправлялись из Алматы в Самарканд, где собирались принять участие в марафоне. Они рассказали, как увлеклись бегом, избавились от болячек, лишнего веса и приступов плохого настроения.
— Но что за радость — бежать 42 километра по асфальту? — спросила я.
— Эндорфины! Людская река, и ты — как капля в этом потоке! Радость движения, радость преодоления!
— А вы приезжайте к нам поучаствовать в трэйлах, увидите горы и холмистые степи, а это захватывает больше, чем городские проспекты, парки и скверы, — убеждала я гостей и дала контакты клуба «Экстремальная атлетика», который занимается организацией горных забегов.
Специалисты пишут, что во время бега организм человека вырабатывает гормон радости эндорфин. Кацудзо Ниши (1884–1959) создал собственную систему оздоровления, так как был вынужден с юных лет бороться за жизнь. В те годы, когда Ниши искал свой путь в лабиринтах алхимии здоровья, он был ведущим техническим инженером первого проекта метрополитена в Японии. Врачи прочили ему физическую недолговечность. Он смотрел на море и думал — почему в природе все прекрасно и гармонично, а он умирает... Так Ниши пришел к выводу, что все в мире есть волна, вывел шесть правил здоровья, советуя первым делом вернуть телу вибрацию, то есть начать с 5-минутного бега перед телевизором.
Целительный бег
С моим другом Ерланом Алдауевым мы поднялись к месту старта парапланеристов и дельтапланеристов. Со времен наших экстремальных безумств прошло много лет, и редких знакомых с сединой в волосах Ерлан спрашивал:
— Ты цел? Нет?.. А... Перелом...
Если одна сторона — это полет и непередаваемые эмоции, то другая — это больницы, гипс, вытяжки, а иногда, как приговор, инвалидность. И к этому надо быть готовым. Подавшись вперед, люди-птицы делают несколько широких шагов для разгона, отрываются от тверди и рвут связь с гравитацией. Летательные аппараты — это планеры. Все они так или иначе стремятся к падению, и человек должен владеть искусством приземления.
Ерлан говорил: «Оторвавшись от земли, ты висишь под крылом в горизонтальном положении и уже не видишь ни крыла, ни тела, что рождает ощущение бестелесности. Паришь в пространстве, в другом измерении как чистое сознание». Однажды шнур, завязанный на два узла, вдруг развязался в воздухе, и Ерлан инстинктивно повис на руках на 20-метровой высоте. Не вспомнилось ничего из прожитых 22 лет. Было только жаль, что все так коротко и быстро. Он повернул голову и посмотрел на солнце, потом были жесткая встреча с землей и провал в темноту.
Через полтора года, когда Ерлан снова мог ходить, он поднялся на ту же гору, чтобы продолжить прерванный полет. Заметил, что перед стартом у него пересох язык, он не ворочался и стал как деревянный. Где-то читал, что у монголов свой детектор лжи: тому, кого допрашивают, сыплют в рот сухой рис, и, если человек говорит неправду, рис так и остается сухим. И он оторвался от склона с гремящим во рту языком.
Потом Ерлан пришел в альпинизм и с неправильно сросшимся переломом ноги пошел на Хан-Тенгри. Он летал на дельтаплане с мотором от снегохода, опыляя поля химикатами. Мотор перегревается и может заглохнуть. Планер не упадет сразу, но есть только одна попытка посадить его, а где и как он встретится с землей — неизвестно.
Еще раз упал он в районе Космостанции. Открыв глаза, не понял, на каком свете. Люди на научной базе посадили дельтапланериста в джип. На серпантине им встретилась машина скорой помощи — врачей вызвал друг Ерлана, который поднялся в воздух первым и видел, как его дельтаплан «боднул» предвершинные скалы Большого Алматинского пика.
— Надо же, за кем-то едет неотложка, — подумал Ерлан. Он не мог вспомнить, что с ним произошло. Позже обратился к медиуму. Она увидела прошедшие события его глазами и поведала, как во время падения навстречу летели острые камни, но он упал между ними и потому выжил. Много лет он ходил, подавшись вперед одним плечом и прихрамывая. Но вот незадача — я встречаю Ерлана Алдауева в горах и вижу его имя в рядах спасателей-добровольцев! Теперь он начал бегать.
— Семь раз я поднимался на ноги после операций, — говорит Ерлан. — Самое трудное — сделать это в первый раз, когда ты не веришь в победу. В 8-м классе у меня был перелом, и я думал, что не смогу полноценно двигаться, а вот смог же! Каждый последующий раз я шел к этому возвращению сознательно, собирая по крупицам силу воли, намерение, стремление. Когда в больнице вставал на костыли, начинал нарезать круги. Вначале — по коридору, потом — во дворе, потом — вокруг больницы, и постепенно происходило восстановление. Главное — двигаться. Так я начал бегать, а во время бега вибрация организма ведет к его прокачке, уходят блоки, начинают работать мельчайшие капилляры. Когда я побежал первый раз, то отметил, что при моей здоровой дыхательной системе из гортани что-то выходило. Я увеличивал расстояния, и боль постепенно уходила. Не зря продвинутые доктора не признают ни артрит, ни артроз, потому что все это лечится движением.
Через точку невозврата
Алибек Шагиров в 2020 году приехал в Алматы, увидел горы как картинку в 3D и был очарован ею навеки. Сходил раз, другой, третий. Ребята из одного бегового клуба, которых в южной столице немало, позвали на соревнования. Базовым видом для Алибека был велоспорт, что говорит об отменной функциональной подготовке. Несколько лет он увлекался кикбоксингом. Легкий, подтянутый, заточенный на результат, он очень быстро нашел свое место в рядах алматинских бегунов и сейчас намерен набрать баллы для участия в международных гонках. Но если бы все было так просто...
— Когда мы бежали «Ирбис», середина дистанции находилась на Талгарском перевале, на 21-м километре от старта. Помню, с седьмого или восьмого километра у меня начались судороги, организм сдавался и просил передышки. Ноги скручивало даже на ровной поверхности, не говоря уже о подъемах. Добравшись до перевала, мы перекусили и стали спускаться вниз, в ущелье Левый Талгар. Я заметил, что сердце стало работать ровно, дыхание было спокойным. Организм снабжался кислородом в должной мере, и до самого финиша судороги не повторялись.
Теперь спортсмен, привыкший осознавать себя во время тренировок и состязаний, оценивал свое состояние как отличное, хотя на пунктах питания оставались только вода и апельсины. То есть «подкинуть в топку» побольше дров не удавалось. Так Алибек стал изучать процессы, происходящие в организме человека при больших нагрузках.
— Организм понимает — пока ты не дошел до точки невозврата, у тебя еще есть возможность сдаться, развернуться и побежать назад к старту, а не к финишу. Но когда до сознания доходит, что ты не сдуешься, а точка невозврата пройдена и разворачиваться бессмысленно, он начинает выдавать резерв.
Последний кадр Букреева
Алексей Криворучко приехал в Алматы из ВКО, когда ему поставили серьезный диагноз. После лечения решил остаться в городе, откуда до гор рукой подать. Он вырос в других горах, но и здесь открывающаяся с высоты панорама вызвала восторг. Однажды его занесло в водоворот массовой альпиниады, где он познакомился с альпинистами.
Его научили мысленно проходить маршрут перед подъемом, тогда и на восхождении будет легче, потому что ты уже побывал на вершине в своем сознании. Научили, что надо уметь бояться и вовремя повернуть назад.
Поднимаясь на пик 28 гвардейцев-панфиловцев, Алексей хотел добежать до финиша, разгоняя по жилам кровь и заставляя сердце биться в немыслимом темпе. Он догнал на подъеме первых, и ему стали задавать вопросы — кто он, откуда и как ему удалось так быстро подняться? Опытные люди не верили, что Алексей Криворучко прибежал от линии старта за столь короткое время, и предположили, что парень ночевал где-то под горой.
— Я попал в волну скайраннинга, который тогда официально развивался под руководством известного альпиниста Рината Хайбуллина. Пришел в секцию Alpin Asia Teаm и с легкой руки тренера Геннадия Дурова стал бегать трейлы и марафоны. Выигрывал, и команда ААТ занимала на таких забегах весь пьедестал. «Запомни, — говорил мне Гена, — альпинизм — это не способ красиво умереть, это возможность научиться ходить безопасно».
В 2016 году Алексей Криворучко поехал в большие горы и вместе с двумя девушками поднялся на памирский 7-тысячник. За это спортивное восхождение команде присудили второе место в чемпионате РК в высотном классе. Теперь в летний сезон Алексей работает гидом на пике Ленина в Киргизии. Однажды он шел вверх, замыкая группу, но чувствовал, будто еще кто-то идет следом. Скрипел под ногами снег, и порой казалось, что он слышит за спиной дыхание загнанной собаки, как физиологи называют эту неизбежно возникающую на высоте патологию. Но никого на склоне не было. А на спуске с вершины они услышали грохот, будто из другой реальности вдруг явился мчавшийся по рельсам товарный поезд. Состав грохотал, приближаясь к застывшим на месте людям, с тревогой повернувшим на звук головы. Прямо на них летела лавина, ускоряясь и все шире распахивая им навстречу свои холодные объятия. Клиента из группы Алексея словно парализовало. Он завороженно смотрел на стремительно приближающуюся смерть, и в его защитных очках отражалась летящая снежная масса.
— Гоу, гоу, гоу!!! — закричал Алексей, а сам успел отметить, что паники нет, но есть твердая решимость действовать. Смерть пронеслась метрах в 30 от группы, присыпав мужиков снежной мукой.
Алексей знал: если попадешь в лавину, то можешь навсегда стать частью горы. «А ведь таким был последний кадр Букреева», — подумал он в ту минуту.
Анатолий Букреев был первым скайраннером в Казахстане. Это он принес в наши горы скоростные восхождения, и теперь ежегодно проводится зимний забег его имени. Выдающемуся альпинисту будет установлен памятник работы скульптора Нурлана Далбая. Его открытие должно состояться 16 января, в день рождения Букреева, в урочище Медеу — на этой узловой станции, где начинаются многие горные пути-тропинки, где стартуют горные забеги, где начинается путь к Эвересту, где у каждого — свой Эверест. А для кого-то — это возвращение к жизни после травмы.