Однако в той войне принимало активное участие и немало других специальных подразделений, выполнявших свои конкретные задачи. О том, какие цели ставили руководство страны и командование ограниченного контингента перед спецназом в те годы, вспоминает командир отделения отдельной 459-й роты специального назначения ГРУ СССР кавалер российских орденов «За доблесть» и «Боевое братство», имеющий медали «За отвагу», «За ратную доблесть» и «Генерал армии Маргелов» Андрей Дмитриенко.
Кто не попал в цирк и не сел в тюрьму, оказался в спецназе
— Как вы оказались в спецназе?
— После призыва в ряды Вооруженных сил СССР меня направили в Печеры-Псковские. — Это город под Ленинградом (сейчас — Санкт-Петербург), — рассказывает Андрей Дмитриенко. — Там была расположена база подготовки спецназа ГРУ СССР. Там готовили командиров отделений, радиотелеграфистов, разведчиков и минеров. Но радистом я быть не хотел, поэтому убедительно сымитировал полное отсутствие слуха и, успешно откосив от рации, прорвался в разведчики.
— Как проходило обучение?
— Готовили нас очень основательно. Мы постоянно бегали 10-километровые кроссы, бесконечно отжимались на брусьях и подтягивались на турнике, стреляли из всех видов стрелкового оружия и отрабатывали действия с ножом на чучелах из гофрированного картона.
— Почему именно из картона?
— Потому что этот материал лучше всего имитирует человеческое тело. Кроме того, изучали подрывное дело и тренировали силу воли в подземных лабиринтах, где нас атаковали виртуальные танки.
— В смысле, виртуальные?..
— Я не оговорился: тогда, в 1984-м, в СССР во время нашей подготовки уже использовались компьютерные технологии. Учиться мне нравилось, и учился я так хорошо, что мне даже было предложено остаться в Печерах-Псковских в должности сержанта-инструктора. Но я этого не хотел и поэтому совершил несколько дисциплинарных нарушений, чем полностью разочаровал начальника курсов. Он, махнув на меня рукой, сказал, что в спецназ попадают все разгильдяи, которых не берут в цирк или тюрьму.
Кроме того что я рвался в Афганистан, у меня абсолютно не сложились отношения с неким сержантом Перетяткевичем. Он, будучи кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе, проиграл мне борцовский поединок. После чего начал ко мне придираться по малейшему поводу и стучал на меня командирам. Поэтому, когда 27 апреля 1984 года мы, двое разведчиков и пятеро радиотелеграфистов, оказались в Кабуле, я был просто счастлив.
Спецназовцев замаскировали под военных строителей
— Где в Кабуле дислоцировалось ваше подразделение?
— Наше месторасположение тоже было замаскировано. Нас разместили в Кабуле на месте дислоцирования строительно-инженерного полка. В годы афганской войны руководством СССР была подписана Международная конвенция, согласно которой использование войск специального назначения в этом конфликте было запрещено, — продолжает свой рассказ наш собеседник. — И поэтому всем спецназовцам была выдана форма или мотострелков, или стройбата. В нашей роте с позывным «Каскад» служили всего 120 человек, из них 22 офицера и 98 бойцов.
— Как началась ваша служба?
— Признаюсь, что с дисциплиной в нашей роте было неважно. Спецназовцы были ребята находчивыми и вели себя как в поговорке «Кто не стал циркачом или не сел, тот попал в спецназ». Главная задача, которая была поставлена перед нашей 459-й ротой спецназа ГРУ, — это осуществление диверсий в отношении мятежников (так военное командование СССР официально называло душманов) и их физическое уничтожение.
— Расскажите, как это осуществлялось.
— В конце лета 1984 года, а точнее 22 августа, командование поставило перед бойцами нашей роты задачу: уничтожить банду, которая орудовала на довольно обширном пространстве — от города Пулихумри до перевала Саланг. При этом нашему командованию не были известны ни состав банды, ни ее численность. При свете дня бандиты выглядели как обычные мирные дехкане, но вот ночью, вооружившись до зубов, выходили грабить на большую дорогу. Они охотились за автомобилями с радиоаппаратурой, продуктами или алкоголем. Как они узнавали о том, какими маршрутами шли автокараваны для мирного населения Афганистана, также было не понятно.
— Получается, имела место утечка информации?
— Мы предположили, что бандиты обзавелись своими «оперативными источниками» из числа местных народных милиционеров — царандоя. Вторая версия предполагала, что сведения сливает кто-то из руководства советского автобатальона. Дело в том, что водителям грузовиков сообщали о новом маршруте часа за два до поездки. Поэтому они сами просто не успели бы никому рассказать о том, куда в этот раз поедут.
Хочешь выжить, стреляй первым
— Скажите, как бандиты захватывали грузовые машины.
— Разбойный налет банды душманов, как правило, проходил однотипно. Обычно грузовую машину или автоколонну останавливали несколько вооруженных автоматами бандитов. Водителя выкидывали из кабины, на его место сажали своего душмана, и тот отгонял грузовик к ближайшему кишлаку. Там остальные бандиты быстро перегружали все товары на подручный транспорт (телеги, ишаки, мулы) и разъезжались в разных направлениях.
— Водителей и охрану оставляли в живых или нет?
— Нет, как правило, и водителей, и бойцов сопровождения расстреливали сразу же, на месте. Иногда, правда, оставляли издевательскую записку вроде «Бабраку Кармалю (политический, государственный и партийный деятель, один из основателей Народно-демократической партии Афганистана, управлявший тогда Афганистаном). Заместитель командира по тыловому обеспечению боевой группы такой-то, забрал груз для нужд народной армии».
— Как вы готовились к выходу на задание?
— Операцию по ликвидации этой банды готовили долго, тщательно продумывая все детали. На задание решили направить две большие группы, почти 40 человек. А перед этим заданием нас сначала направили на стрельбище 180-го пехотного полка, чтобы мы пристрелялись на короткой дистанции. Это до 10-20 метров. Нашей подготовкой занимался старший лейтенант Янис Кушкис, который сам являлся отличным стрелком. Это он рассказал нам о принципе инструкторов. Главное — успей выстрелить первым, и, даже если промахнешься, не страшно. Такая быстрота деморализует врага, а это залог победы.
— Какое оружие пристреливали?
— Пулеметы Калашникова, автоматы и пистолеты Макарова. Тренировались стрелять из положения, сидя на корточках и стоя на коленях. Стреляли, определялись по секторам, чтобы случайно не зацепить своих товарищей. Мишенями у нас служили обычные трехлитровые банки.
Так как мы тогда не знали, кто «крот», выход готовили натуралистично. Командование арендовало у двух местных жителей, афганских таджиков, два грузовика марки МАЗ. Мы должны были выехать на задание в их плотно затянутых брезентовыми тентами кузовах. Расчет был на то, что бандиты примут такие машины за груженые дорогим товаром и попытаются их захватить, а там напоролись бы на нас.
— Грузовики тоже готовили?
— Конечно, очень тщательно. В течение четырех дней. Сначала вскрыли полы в кузовах, чтобы можно было внезапно и незаметно выскочить из грузовика. Потом мы обложили деревянные борта мешками и картонными коробками с песком. А до этого испытали их: пробьет или нет? Сначала стреляли из автоматического пистолета Стечкина, потом — из Калашникова. Выдержали. Правда, от гранатомета эти мешки и коробки были недостаточной защитой, но на этот случай и был вскрыт пол. К тентам привязали специальные веревки. Они позволяли мгновенно вздернуть брезент кверху.
— Когда отправились на задание?
— Приказ на выход мы получили 26 августа 1984 года. Взяли с собой лишь пристрелянное оружие: автоматы и пулемет Калашникова, по полторы тысячи патронов на каждого спецназовца и много «эфок» — оборонительных гранат «Ф-1». Я еще захватил автомат с подствольным гранатометом.
Мы скрытно в четыре часа утра погрузились на два ЗИЛа и «Газ-66», которые нас ждали в двух километрах от нашего расположения. На грузовиках доехали до военного аэродрома, где на самолете «Ан-26» полетели в город Кундуз. Из него на двух «коровах» (так называли вертолет «Ми-6») мы добрались в город Пулихумри. Там поселились в пехотной бригаде, куда и приехали наши два оборудованных МАЗа, на которых предстояло встретиться с бандой душманов. В Пулихумри мы находились четыре дня. И нам немного повезло — наша палатка стояла радом с продовольственным складом. Оттуда мы с Костей Нарумбетовым воровали банки с солеными огурцами.
Конец банды
— Из Пулихумри когда выехали?
— 30 августа 1984 года, а накануне сотрудники разведцентра запустили «дезу» через своих агентов-местных жителей о том, что в грузовиках якобы повезут дорогостоящую японскую радиоаппаратуру. Мы погрузились в МАЗы, и оба их хозяина поехали с нами. За рулем тоже были два наших бойца, одетых в спортивные костюмы. В кабинах еще сидели старший лейтенант Долатказин и прапорщик Виктор Строганов, которые внешне очень походили на местных. А в третьем грузовом «Мерседесе» находились сотрудники ХАД — афганского КГБ. Когда ехали по трассе Пулихумри — Саланг, я сидел во втором МАЗе.
Ехали часа три, и вдруг на нашу третью машину (грузовой «Мерседес») совершается нападение. Мы подъехали именно тогда, когда машину уже загоняли в кишлак. Через щель в борту грузовика я насчитал около 20 бандитов. А наши ребята из первой машины имели лучший обзор и сказали, что душманов было около 40. Увидев наши МАЗы, бандиты радостно закричали и замахали автоматами. Все вроде бы шло по плану, но дело испортил водитель головного МАЗа. Зная, что будет стрельба, он повесил на свою дверцу бронежилет. Но местные афганцы с советскими армейскими бронежилетами не ездят. Бандиты сразу все поняли и начали стрелять. Первый МАЗ встал вплотную с «Мерседесом», а мы на втором МАЗе закрыли банде отход в горы. Так душманы попали под перекрестный огонь.
Я стрелял короткими очередями, опустошил два рожка и видел, как срезал трех моджахедов. Практически спустя 15-20 минут боя банда отступила, оставив 17 убитых и шесть раненых. Раненых увезли сотрудники нашей контрразведки, которые ехали за нами на легковушках. Мы вернулись в расположение своей роты в Кабуле целыми и невредимыми. Тренировки и мешки с песком помогли остаться в живых. Из наших никто даже ранения не получил.