После продолжительного разбирательства Меджидова отпустили из-под стражи в зале суда. Родные погибшей не согласны с вынесенным приговором. По их словам, в решении суда присяжных есть противоречия.
Как это было
Об этой грoмкой истoрии CМИ много писали веснoй 2018 года. Во время перемены казахстанскую студентку, 21-летнюю Томирис Байсафа, нашли под окнами МГИМО, а перед этим в аудитории на четвертом этаже она выясняла отношения со своим молодым человеком — сыном влиятельного бизнесмена из Дагестана.
Следователи так и не успели спросить у девушки, что с ней произошло на самом деле. Казахстанка впала в кому и спустя три недели умерла в НИИ имени Склифосовского.
И хотя изначально все показания складывались против бойфренда девушки, да и говорили свидетели о том, что парень демонстрировал к Томирис жестокое обращение, сын чиновника все равно получил оправдательный приговор. Как молодому человеку удалось доказать невиновность? Чтобы пролить свет на ситуацию, вспомним, как это было...
В 2018 году Томирис училась на последнем курсе МГИМО. В те апрельские дни она выбирала платье на выпускной вечер и искала визажиста. Родители девушки — известные в Нур-Султане люди: стилист Жанна Ахметова и бизнесмен Дархан Кожабергенов (мужчина в свое время работал на госслужбе — в Минфине и Минсельхозе). Они в страшном сне не могли представить такого печального, трагического сценария.
Томпи (так ласково ее звали родные и друзья) была старшей из двух любимых дочерей, с детства ей ни в чем не отказывали и вуз выбрали один из самых лучших в России. Девушка поступила на кафедру международных экономических отношений, и в зачетке были одни пятерки. Большую часть времени она уделяла учебе, старательно штудируя труды кoрифеев мeждународных дeл в комнате общежития. Пoсле выпуска Томирис планировала поступить в магистратуру и параллельно зарабатывать себе на жизнь.
На втором курсе она встретила 22-летнего Муртузали Меджидова. Парень — сын Мухтара Муртузалиевича Меджидова, российского государственного деятеля и бизнесмена, бывшего председателя Правительства Дагестана. В 2016 году Меджидов-старший возглавил совет директоров московского оборонного предприятия ОАО «Дукс» — основного российского производителя ракет малой дальности P-73. Он заслуженный работник промышленности Республики Дагестан, отличник Пограничных войск КГБ СССР I и II степеней.
Сын Муртузали был любимчиком отца, тот возлагал на него особые надежды. Парень ни в чем не нуждался, жил в квартире в центре Москвы с братьями, сестрами и Меджидовым-старшим. Ежемесячно Муртузали получал от отца деньги на личные расходы — по 100 тысяч рублей. Отец приобрел для сына надежный джип. Однако парню не хватало этих средств. Следствие представило суду переписку Муртузали и его матери, где парень иногда просил дополнительно деньги, так как выходил за пределы выделяемого бюджета. Сердобольная женщина под предлогом своих нужд брала деньги у мужа и отдавала сыну.
Тем не менее Меджидов-старший строго контролировал своих детей (двух дочерей от первого брака и троих сыновей и дочь от второго). Если, к примеру, Муртузали не было дома в 22.00, родитель начинал «рейд».
Мужчина старался дать всем детям качественное образование. Но Муртузали по каким-то причинам не смог продолжать учебу со своими ровесниками, с которыми поступал в университет. Спустя год он восстановился — на курс, где училась Томирис.
Как вспоминают знакомые, для девушки встреча с Меджидовым не была любовью с первого взгляда, юноша покорил сердце красавицы длительным ухаживанием. Родителей девушки беспокоил образ жизни Меджидова. Если судить по переписке, студент часто пропускал занятия.
Ровно год их отношения складывались замечательно, на втором году знакомства, как свидетельствуют друзья и родные, начались ссоры. Доходило даже до того, что Меджидов ревновал Томирис к «лайкам» молодых людей в соцсетях. Он будто бы играл на ее чувствах, а влюбленная девушка очень помогала ему в учебе — буквально за уши тащила на лекции, готовила курсовые работы, выполняла переводы и всячески заботилась. Это все также можно увидеть в переписке.
«Муртузик, пора на английский ходить и на другие предметы», — порой тревожилась она, стимулируя его к учебе.
Cо скрипoм из года в гoд Меджидов зaкрывал сессии. В МГИМО висел список студентов, не допущенных к защите дипломной работы. Меджидов был в их числе, а в кaчестве причины указано «плaгиат». Диплoм парень в итоге защитил, но в магистратуре университета его особенно не ждали.
Девушка не единожды пыталась прекратить связь с Муртузали. Об этом говорит ее лучшая подруга Салтанат. Во время зимних каникул она рассталась с парнем на дружеской ноте. Но когда вернулась в Москву, молодой человек снова предпринял попытки вернуть ее.
Как считают родители девушки, парень откровенно морочил девушке голову, не обещая ничего конкретного.
Годовщина знакомства студентов была 12 апреля. Томирис очень хотела провести время с Меджидовым. Она поинтересовалась, есть ли у того планы на вечер. Меджидов четко не ответил, поэтому девушка восприняла этот ответ скорее как «да», чем «нет». Она разочаровалась, когда кавалер в самый последний момент заявил, что праздник не состоится — мол, у него гостит брат, который приезжает редко.
Девушка отреагировала эмоционально. Меджидов ответил ей нервно. Понятное дело, в тот день она была крайне обижена. Кстати, позже выяснилось, что студент солгал — брат у него в тот день не гостил.
На следующий день после этого, 13 апреля, девушка наметила важный разговор. Эта беседа и стала последней в ее жизни, состоявшись на большой перемене в аудитории на четвертом этаже. Меджидов зачем-то подпер дверь стулом.
Прямых свидетелей разговора не было, как и камер в аудитории. Иначе в этом деле не было бы столько загадок. Одна студентка из коридора слышала обрывочные фразы на повышенных тонах. «Зачем ты так со мной? Не трогай меня!» — восклицала Томирис. Она не плакала, но голос был взволнованным. Меджидова слышно не было. Через какое-то время раздался громкий женский плач. А спустя 10 минут она стала истерично кричать: «Не бей меня!» Следом — грохот, похожий на то, как кидают стулья.
После этого все затихло...
Эксперты установили: падение длилось ровно секунду. Томирис упала на газон, она была в сознании и содрогалась от боли. В НИИ Склифосовского уточнили травмы — закрытая травма грудной клетки, множественные повреждения ребер с повреждением легких, перелом лучевой кости. Ее поместили в реанимацию.
Расставить все точки над «I» могла одна лишь Томирис. Oднако к утру девушку по показаниям медиков ввели в состояние медикаментозной комы. Xoтя состoяние было тяжeлым, вроде бы она шла на поправку, поэтому расспросами ее не тревожили. Родные не ожидали летального исхода. Нo 3 мая она умерла...
Самоубийцы не падают спиной
Меджидов настаивал на своей версии — мол, девушка побежала к окну, хотела наступить на подоконник, но оступилась и выпала в открытое окно (судя по словам парня, вперед лицом). Он пытался ее остановить, но не успел.
Показания сомнительны, ведь экспертиза установила, что Томирис падала спиной, как бы в полуприседании. Если бы падение шло по сценарию, рассказанному Меджидовым, то с большой долей вероятности она бы выжила, хотя переломала бы ноги. А получилось, что длившееся всего одну секунду падение лишь немного смягчил газон. Девушка приземлилась на спину, поэтому получила очень тяжелые травмы.
В показаниях обвиняемого (на тот момент) возникли расхождения. Он говорил, что никогда не забудет, как она летела и смотрела на него. То есть Меджидов сам подтвердил, что она выпала спиной, смотря ему в глаза, хотя до этого говорил другое.
По делу назначили дополнительные экспертизы, чтобы точно понять обстоятельства падения. Для следственного эксперимента был изготовлен манекен высотой и массой тела, как у потерпевшей. Его сбрасывали с четвертого этажа. Так вот, манекен падал либо на ноги, либо на лицо, но передом. Казахстанку же обнаружили лежащей на спине, что при падении вперед лицом невозможно. В конечном счете именно по этим признакам следователи СК переквалифицировали уголовное дело со статьи «Доведение до самоубийства» на статью «Убийство».
Как считают эксперты, девушка очевидно боролась за жизнь. На стекле нашли царапины от ногтей, то есть она пыталась зацепиться. У нее еще было сломано предплечье — эта травма, по свидетельству медиков, была получена до падения. Девушка-свидетельница слышала глухой звук удара, после которого Томирис и выпала, — похожий на удар, например, стулом.
Подозреваемый опровергал все обвинения. На допросах Меджидов заявил, что Томирис была вспыльчива и даже могла поднять на него руку. Два его закадычных друга Омар и Сергей полностью подтвердили эти слова. А вот знакомые и преподаватели МГИМО иного мнения: воспитанница была застенчива, старалась не привлекать к себе внимания, резких перепадов в настроении не замечали. Зарекомендовала себя трудолюбивой и усердной студенткой.
Но даже положительная характеристика девушки и, казалось бы, обрывочные, но характерные свидетельства учащихся не позволили вынести молодому человеку обвинительный приговор. Как утверждает сторона защиты, ключевую роль в деле сыграла переписка погибшей студентки с Муртузали и друзьями. В общении с ними она неоднократно говорила о своих намерениях свести счеты с жизнью.
— В одной из таких переписок Муртуз осуждает мысли Томирис о суициде, отговаривает ее, — рассказывает адвокат оправданного.
В свою очередь мать погибшей подчеркнула, что эта информация подтверждается только показаниями самого Меджидова и его друзей. А цитаты из переписок о нежелании жить можно интерпретировать как синоним какой-либо сложной ситуации.
Женщина считает, что Муртуза оправдали лишь потому, что суд проходил с участием присяжных заседателей:
— Есть большие различия между обычным судом и судом присяжных. Присяжные — это когда рассказываешь историю заново, при этом нельзя рассказывать материалы дела. То есть кто красивее, красочнее рассказал, тот выиграл. Если бы это был обычный суд, его бы осудили, но подсудимый Меджидов понимал это и выбрал суд присяжных.
Помимо этого, по словам Жанны Ахметовой, ей показалось странным решение присяжных оправдать Муртузали Меджидова. В интервью на российском телеканале «360» она привела их ответы по нескольким пунктам.
В день прений, по словам матери погибшей девушки, им раздали вопросные листы, которые на следующий день передали суду присяжных для вынесения своего решения по делу. Сторона обвинения внесла замечания, но прокуратура их не приняла.
В итоге в зале суда присяжным предстояло ответить на четыре вопроса. Первый вопрос, как говорит Жанна Ахметова, звучал так: «Доказано ли, что в определенный период времени 13 апреля 2018 года в аудитории МГИМО произошло выпадение Томирис Байсафа, которая с большой силой ударилась о землю?» Присяжные дали на него утвердительный ответ: «Да, доказано».
Второй вопрос: «Доказано ли, что эти действия совершил Меджидов?» Ответ последовал утвердительный — доказано. Но третий ответ на вопрос, по словам потерпевшей, вызвал удивление. Сам вопрос звучал так: «Если на второй вопрос дан утвердительный ответ, то виновен ли Меджидов в совершении преступления?» На что присяжные ответили: «Нет, не виновен». Как считает сторона обвинения, со стороны это выглядело так, что именно подсудимый совершил эти действия, но, несмотря на это, его оправдали...
Четвертый вопрос и ответ на него присяжных, по словам женщины, даже не стали зачитывать. Сразу после озвучивания третьего вопроса сказали, что Муртузали Меджидова нужно освободить в зале суда.
Такой оборот дела поверг измученных разбирательствами родных погибшей в шок. Как известно, сейчас они собираются обжаловать озвученный приговор. Но виновен ли на самом деле Меджидов? Возможно, и нет, только вот как нужно было желать собственной смерти, чтобы прыгнуть в ее объятия спиной...