Борьба за газ, но углекислый
Необходимо сразу сказать, что результаты этого мероприятия неоднозначны. С одной стороны, трудно назвать неудавшимся форум, в котором на разных площадках приняли участие более 25 тысяч делегатов. Это, кстати, заметно больше, чем на предыдущей аналогичной конференции в ноябре прошлого года в Марракеше.
Оценить цифру в этом контексте проще, если вспомнить, что все население бывшей германской столицы сегодня насчитывает более 300 тысяч человек. Численность участников не удивляет: как остаться равнодушным к справедливому пафосу организаторов конференции, в том числе, например, государству Фиджи, ведь малые государства Океании уходят под воду, их пора спасать!
Прошла в Бонне и серия маршей протеста, посвященных разным вопросам климатической проблематики. Побывали на конференции Генсек ООН, главы некоторых государств. Ряд стран на боннском мероприятии заявил о готовности в рамках одного соглашения развивать технологии использования биотоплива. Еще один межгосударственный альянс, с участием в том числе Франции и Англии, создадут для ускорения отказа от угольной энергетики. Еще…
И вот тут явные, ощутимые хотя бы на уровне официальных деклараций, успехи конференции, пожалуй, и заканчиваются. Или, как минимум, «спотыкаются», становятся неоднозначными. Поскольку перспективы угольного альянса без активного участия в нем Германии не ясны. Но даже и с ней, если вдруг цены на нефть опять начнут долго и стабильно расти, как в 2000-х, то совершенно не понятно, как будут меняться на мировом энергетическом рынке. Ведь тогда это привело даже в Англии к возрождению интереса к угледобывающей промышленности.
Но сейчас не об этом. Канцлер Германии Ангела Меркель, глава страны, принимающей конференцию, отметила важность снижения объемов добычи угля для борьбы с изменением климата. Но сразу же и напомнила, что альтернативные источники электроэнергии обходятся дороже «старых», к примеру, проверенного, хоть и экологически недоброго угля. И тут стоит обратить внимание на обстоятельство, кажущееся, на первый взгляд, парадоксом.
Германия справедливо пользуется уважением в мире как пионер в изучении и внедрении технологий альтернативных и в первую очередь возобновляемых источников энергии. Но при этом за ее пределами часто забывается, что она же остается и одним из крупнейших потребителей энергетического угля. До 40 процентов электроэнергии в Германии генерируется на угольных станциях.
Среди стран — членов Евросоюза у федеративной республики этот показатель наивысший. Это плата за отказ от атомной энергетики. В таких условиях то обстоятельство, что ФРГ не участвует в антиугольном межгосударственном соглашении, сразу же заметно его девальвирует.
На этом фоне ряд экологических активистов и европейские СМИ расценили итоги Боннской конференции пессимистично. Мало того что полноценной «антиугольной «Антанты» не получилось, так еще ни одна страна не приняла на себя никаких новых обязательств по сравнению с теми, что закрепили в Парижском соглашении 2015 года.
Получается, что в борьбе с выбросами углекислого газа и потеплением прогрессивная часть человечества потерпела тактический, но ощутимый проигрыш. От другой, потребительской и не очень прогрессивной части человечества. Фиаско не такое, как после заявления президента Трампа о выходе из Парижского соглашения, но все же. Впрочем, о Трампе речь еще будет.
В оправдание позиции Ангелы Меркель можно привести очень весомые доводы: рабочие места на угледобывающих предприятиях не заменить адекватным количеством на ветро-, солнечных и других электростанциях. И цена электроэнергии на тепловых станциях заметно более «демократичная», чем на других, особенно работающих на чистых, возобновляемых, источниках. И вот тут можно, пожалуй, говорить о неких итогах, пусть косвенных, Боннской конференции для Казахстана.
Трамп за климат платить не хочет
Известно, что угольная энергетика в общей структуре генерации электроэнергии Казахстана является определяющей. Это около 80 процентов всех казахстанских киловатт-часов. То есть в два раза больше, чем в Германии, которая считает свои 40 процентов критически важными, отказаться от которых невозможно. При этом стоит иметь в виду один технический аспект, не определяющий, но важный.
В ФРГ и территория меньше, и инфраструктура более качественная, и климат теплее, значит потерь при передаче электроэнергии меньше. В Казахстане же с его объективными и субъективными особенностями, чем компенсировать уровень потерь в сетях энергии, произведенной от возобновляемых источников? На обозримую перспективу — традиционными источниками. Получается, что, кроме тех причин, на которые ссылается г-жа Меркель при отстаивании германского угля для генерации энергии, общих и для Казахстана, у нас есть минимум еще один — надежность энергоснабжения.
О чем это говорит? Пожалуй, о том, что стратегически позиция, выбранная Казахстаном в процессе мировой борьбы с ростом объемов углекислого газа, правильна. Участие заявлено, обязательства продекларированы, развитие возобновляемой энергетики медленно, но идет, достигнув одного процента от общего энергопотребления. Теперь надо двигаться вперед, внимательно наблюдая и анализируя поведение других стран.
Впрочем, у казахстанцев, участвовавших в Боннской конференции, свои оценки ее итогов.
Вадим Ни, председатель Экофорума общественных организаций Казахстана, заметил в нашей беседе:
— Я не чувствую разочарования после Боннской конференции и не вижу предпосылок к тому, что Парижское соглашение окажется «бумажкой». Да, правил по нему еще нет, они будут если не в следующем году, то через два года. Это была промежуточная конференция, от нее многого не ждали в плане выработки правил по Парижскому соглашению. Планируется сделать это в следующем году, в польском городе Катовице. Вот если там этого не произойдет, то это да, будет провал.
Вадим Ни сделал весьма интересное замечание, позволяющее иначе взглянуть на перспективы Парижского соглашения. Он заметил, что делегация США, присутствовавшая на конференции, не заявила о выходе из него. Для этого нужно написать заявление о выходе, но делегаты его не представили. То есть юридических шагов в этом плане американцами не сделано, получается, что пока президент Трамп только заявил, что не станет исполнять Парижское соглашение.
— До 2020 года предполагается для реализации положений этого документа собрать 100 миллиардов долларов. По большому счету, Трамп сказал, что он не даст больше денег по этим обязательствам. Но президент Макрон сказал, что Франция будет выделять финансирование, но потребует от других стран активно участвовать в процессе реализации соглашения. Прозвучал как бы политический сигнал от Макрона: в отношении тех стран, которые не будут его выполнять, у Франции есть механизмы регулирования на границе, таможенные и прочие, которые могут быть отформатированы с учетом экологических требований. Например, по стали: в ЕС производят сталь с низким углеродным следом (объем выбросов СО2 на единицу продукции), и почему бы ему не пускать на свой рынок сталь с высоким следом? — отметил эксперт.
Парижские соглашения: скоро придется отчитываться
Для Казахстана боннские переговоры стали сигналом, что пора готовиться к Парижскому соглашению, не откладывая до 2020 года вступление в силу обязательств для тех стран, которые к нему присоединились. Для европейских политиков это глобальная тема — вопрос не только собственно экологов, это и вопрос давления со стороны гражданского общества на политиков.
Надо не только готовиться, но и показывать свою работу в этом направлении. Времени относительно немного: страной заявлены планы по сокращению выбросов парниковых газов на 15 процентов до 2030 года, и уже в 2023 году надо отчитываться о том, как идет этот процесс.
Среди существующих сегодня проблем, в частности, вопрос углеродного реестра — системы учета углеродных единиц: в Казахстане нет привязки национального реестра к международным требованиям. Не доработана сама национальная система подсчета выбросов и поглощений парниковых газов (впрочем, как и у многих других стран). Стоит обратить внимание и на то, что уже с 2019 года участники Международной организации гражданской авиации начнут считать свои углеродные выбросы, производимые авиалайнерами.
Но как быть с позицией Германии по антиугольному альянсу? Вадим Ни считает, что это не проблема для проекта:
— Участие в альянсе формально. Независимо от позиции официальных властей важно, что есть серьезные силы, которые станут оказывать давление на угольную индустрию. Кстати, что характерно: в Бонне были демонстрации противников использования угля, но ни одной — его сторонников.
Эксперт считает, что стратегия по снижению и в перспективе полному отказу от угольной энергетики реальна. В качестве аргумента г-н Ни заметил: в мире есть уже прецеденты отказа по экологическим соображениям от стойких органических загрязнителей, асбеста. Несколько лет назад приняли конвенцию по ртути. Сейчас эти товары не покупают на мировом рынке.
Эти процессы наряду с экологическими причинами стали причиной активного развития возобновляемой энергетики в Китае. Международные ограничения на угольную энергетику могут снизить конкурентоспособность китайских товаров. В КНР, как и в Казахстане, разработана система квотирования и торговли выбросами парниковых газов, хотя ее введение на национальном уровне и откладывают каждый год. Но, по словам казахстанского эколога, «если они сочтут нужным, то введут систему завтра».
Привел он и еще один пример отказа от популярного ресурса в силу природоохранных причин. Когда-то для уличного освещения и ряда других целей использовали китовый жир, для чего массово истребляли китов. Сейчас такое освещение вышло из употребления, а охота на китов запрещена, и китобои вынужденно пошли на убытки. Пример, хотя и несопоставимый по масштабу с угольной проблемой, но интересный…
Резюмируя комментарий по конференции в Бонне, Вадим Ни ответил на простой вопрос: результаты ее для Казахстана — это плюс или минус?
— Для тех, кто за возобновляемую энергетику, это плюс, кто за угольную — минус, — резюмировал он.
Глядя сегодня со стороны на дискуссии сторонников и противников угольной энергетики, сложно сделать прогноз — кто в итоге станет победителем. У обеих сторон есть серьезные аргументы. Зато сторонний наблюдатель сможет через сколько-то лет определить свою позицию, ориентируясь по объективным критериям: стабильности отопления в домах и состоянию воздуха на улице.