Эта идея подверглась мощной обструкции в обществе и парламенте. И самые знаковые подписанты отреклись от неё.
Эх… А как всё хорошо начиналось.
Под обращением стояли подписи и депутата, и лидера оппозиции, и коммуниста, и партийца-нейтрала, и космонавта, и национал-патриота, и певца, и кого там только не было. В иной ситуации некоторые из них глотки бы друг другу порвали. А здесь – один за всех, и все за одного. Такое трогательное единодушие видел лишь однажды.
Дело было лет двадцать тому, в баре гостиницы "Алма-Ата", куда я зашёл пропустить пивка. Заведение было обсижено компанией тихих чистеньких алкоголиков, принимающих "Талас". Меня поразило, что все они были словно на одно лицо. Образ жизни страстотерпцев стёр различия между ними даже в этнических и вторичных половых признаках. С ужасом подумал тогда: "Неужели это и есть тот базис, на котором объединится наш народ?"
Когда появилось "письмо-138", я с облегчением вздохнул: в едином порыве стёрлись политические различия, и вот она – готовая национальная идея!
Но тут пошли отречения…
С горечью читал я объяснения взрослых людей, почему они дистанцировались от челобитной государю: "я не знал, что в этом письме", "дал согласие на подпись по телефону", "был за границей", "у меня файл не открылся", "я подписывал совсем другой текст", "все побежали – и я побежал"… Для детсада такие отмазки – в самый раз.
Стесняюсь спросить: господа, а финансовые документы вы тоже подписываете не читая?
Самый поучительный урок свального греха "заочного подписанства" – не только в том, что тебя разводят и подставляют втёмную. И даже не в том, что от истории осадок остался. А в том, что твоё имя – в весьма двусмысленном контексте – осталось в истории. Причём как бы она ни повернулась. Я тут намеренно не привёл ни одной фамилии. Они и без меня известны. И уж тем более их не забудет и занесёт в анналы знаменитый наш энциклопедист Данияр Ашимбаев.
Ну а для меня огорчительнее всего в этой ситуации, что русский язык, сохранив официальный статус и не обретя вкус полузапретного плода, продолжит влачить жалкое существование. Имею в виду не его распространённость, а деградацию как лингвистической сферы. Когда редкостью становится не то что красивая – а просто грамотная речь.
Население, включая государственных мужей, так и будет "звОнить" и "лОжить". Дикторы радио – втыкать иголками в уши по 20 орфоэпических ляпов за минуту (как-то раз насчитал). А газеты, даже первого ряда, – радовать перлами вроде "религиозные концессии", "развитие девелопмента" и "водителем было допущено опрокидывание трактора". Читаешь такое – и хочется допустить опрокидывание стакана в голову.
В конце 90-х, когда в компьютерах ещё не было автокорректора, выпускники одного популярного журфака, приходившие ко мне в редакцию на практику, делали по 50–100 ошибок на странице. А недавно узнал, что в том высшем богоугодном заведении сократили курс русского языка. На русскоязычном отделении факультета журналистики. Ну и правильно – автокорректор-то теперь у всех есть.
…Когда в стране процветали рулетка и "однорукие бандиты", над входом в игорный клуб я увидел незабываемую вывеску: "Казино "Fart". И ни крупье, ни лудоманы не догадывались, что в переводе с английского это слово означает не "удачу" (как они, видимо, полагали), а самый что ни на есть "метеоризм". Впрочем, это имеет отношение уже не к русскому языку, а к письму, с которого я начал.
Почему процесс важнее результата?
Депутат мажилиса Танирберген Бердонгаров в последнее время прославился. Причём дважды. Во-первых, шумным "наплевательским делом". А во-вторых, скороговоркой, родившейся в народе: "Гурбангулы Бердымухаммедов у Танирбергена Бердонгарова кораллы украл". Теперь с её помощью логопеды будут исправлять "фефекты фикции" у косноязычных парламентариев.
Как известно, gloria mundi, чем бы она ни была вызвана, позволяет человеку уверенно и публично рассуждать о самых разных вещах – с твёрдой гарантией, что к нему не только прислушаются, но и будут цитировать.
Например, на прошлой неделе Танирберген Маратович расставил точки над "i" в языковых проблемах. Предложив перевести все детсады на казахоязычное воспитание, он также коснулся смены графики государственного языка. Цитирую его по сайту tengrinews: "Сегодня необходимо как можно скорее решить вопросы перехода казахского алфавита на латиницу, изменения грамматики в пользу её упрощения и чётко сформулированных правил".
Признаюсь, ещё совсем недавно я неоднозначно относился к этой проблеме (см. "Риски считают только трусы", "Экспресс К" от 24.6.2011 г.). Но вскоре понял, что сам не умею считать даже на пару ходов вперёд. Теперь я обеими руками – ЗА переход казахского на латиницу. И не только потому, что меня Бердонгаров всего перепахал.
Вы спросите: какое отношение эта проблема имеет ко мне? Да никакого. Но интеллигентного человека как раз и отличает то, что его всегда волнуют вещи, которые его совершенно не касаются.
Итак, представим: принято решение перевести госязык на латинскую азбуку. Первый вопрос: как отныне писать "Казахстан" – "Kazakhstan" (английская транскрипция, принятая сегодня), "Kazakstan" (так было на первых заграничных паспортах), "Kazachstan" (немецкий транслит), "Kazahstan" (такое написание было на одной из первых марок независимого Казахстана), "Kazakistan" (лично видел в Индии в газетах на английском; так же произносят арабы) или "Qazaqstan" (довоенное написание в казахском)? Вы думаете, это простой вопрос? А я полагаю, его решение займёт не менее трёх лет. В пользу каждого варианта найдётся куча аргументов, и адепты станут с пеной у рта отстаивать свой. Или мы не знаем нашей интеллигенции. С транслитом "Казахстана" всё кончится волевым указом президента.
Но там же ещё много слов, и начнётся самое интересное. Энергоносители языка разобьются на группы сторонников английской, немецкой, турецкой, других транскрипций: какая из них больше подходит фонетическому строю казахского? Предстоит нешуточная борьба за подстрочные и надстрочные знаки, за каждый умляут (а по умолчанию – за бюджеты). Немало прольётся взаимных обвинений и финансовых потоков, прежде чем будет достигнут консенсус. Но и тогда останутся недовольные. Появятся филологи-сектанты и лингвисты-раскольники, утверждающие, что лишь они истинно грамотны.
А стране придётся смириться с тем, что, пока правила написания не устаканятся, два-три поколения будут полуграмотными.
Так что "изменение грамматики" и установление "чётко сформулированных правил" не такой уж фунт изюму, как это представляется Танирбергену Маратовичу.
Потом же надо будет перевести на римские буквы и переиздать колоссальный пласт информации. Всё законодательство. Всю документацию Всех государственных и частных организаций, учреждений и компаний. Всю учебную и классическую литературу. Все топографические названия – от переулков до городов. Извините, если что забыл.
У меня аж дух захватывает, какие деньжищи под это потребуются и каких масштабов предстоят распилы (просто давно тут живу и знаю, что коррупции у нас нет только в дорожных пробках). Но заметьте: о смете – хотя бы приблизительной – всей кампании ни один "латинский" энтузиаст ещё и не заикался. Видимо, её страшно даже прикидывать – чтобы наверху не ахнули и прогрессивную идею на корню не зарубили.
Затем зачастят кризисы, и в один несчастный день, на полпути к счастью, деньги на прекрасную затею кончатся. Половина страны уже будет "облатинена", а другая останется "окирилленной". Что будет дальше – не в курсе, я же вам не Нострадамус.
Но одно можно предположить с известной долей уверенности. Большинство тех, кто сегодня язык уже знает или истово его изучает, посмотрят на всю батрахомиомахию, поймут настоящую мотивацию этой perestroika (процесс с его сладкими плодами всегда важнее результата) – да и скажут: "Идите вы степью с вашими экспериментами". И вернутся к привычному кириллическому написанию, а заодно начнут изучать английский.
А на месте наиболее дальновидных политиков покумекал бы вот над чем. Мир сейчас изменчив. Притом быстро и непредсказуемо. Так, может, прагматичнее и предусмотрительнее задуматься – уже сейчас – о переводе госязыка на иероглифы или арабскую вязь?
От какого наследства мы отказываемся?
Хоть это опять же меня не касается, одного не могу понять: чем так не угодила кириллица? Ведь, если разобраться, кто были её авторы?
Кирилл (в миру Константин, по прозвищу Философ, 827–869) и Мефодий (в миру Михаил, 815–885), братья из города Солуни (ныне греческие Салоники), – создатели славянской азбуки и церковнославянского языка, проповедники христианства. Канонизированы и почитаются как святые и на Востоке, и на Западе.
Некоторые учёные утверждают, что по происхождению они были греки. Но большинство склоняется к тому, что – болгары, или булгары. Чему доказательство – цитата из так называемого "проложного жития" Кирилла: "святыи куриль философь родом съи блъгаринь от солоуна града" ("Святой Кирилл Философ родом болгарин из города Солуни").
А кто такие были булгары? Википедия подсказывает: "Булгары – тюркоязычные племена скотоводов и земледельцев, населявшие с IV века степи Северного Причерноморья до Каспия и Северного Кавказа и мигрировавшие во второй половине VII века частично в Подунавье (в том числе в Северную Грецию, где находятся Салоники. – В.Б.), а позднее в Среднее Поволжье и ряд других регионов. Участвовали в этногенезе таких современных народов, как болгары, татары, башкиры, чуваши, балкарцы, карачаевцы, гагаузы и передали своё имя государству Болгария".
Как видим, с миграции булгар в Подунавье до жития Мефодия и Кирилла прошло всего-то два века. Вряд ли братья за это время окончательно "ославянились", и в их монашеских жилах текла-таки кровь "тюркоязычных скотоводов и земледельцев".
Так что кириллицу де-факто можно считать тюркским изобретением. Тогда от какого наследства мы отказываемся?
Как вы убедились, меня чрезвычайно занимают лингвистические вопросы. На днях, например, заинтересовала этимология популярного сегодня выражения "тоси-боси". Нигде в России его не слышал – только в Казахстане. Значит, слово это – не русское, а наше. Семантика его понятна – примерно то же, что "анау-мынау", "тудым-сюдым", только шире. Но вот происхождение? Я даже провёл на этот счёт блиц-опрос среди знакомых носителей госязыка, но никто ничего вразумительного не ответил.
И вот теперь не нахожу покоя. Не может же слово, которое легко выражает любую эмоцию, описывает всякое понятие и при желании способно даже обрисовать историческую эпоху, в которой мы живём, не иметь никакого смысла и быть простым набором звуков… Или может?
