Осенью 1941 года в Алма-Ату в день по несколько раз в переполненных вагонах привозили эвакуированных из европейской части Советского Союза граждан. Но среди них было немало здоровых мужчин.
На руках они имели справки о наличии всевозможных недугов, включая самые тяжкие — эпилепсию и туберкулез. Избежав всеми правдами и неправдами отправки на фронт, эти люди старались попасть в «хлебные» города, в числе которых была и Алма-Ата. Именно сюда хлынули массы украинских, белорусских, молдавских, московских воров и грабителей.
Награда нашла героя через много лет
Чувствовали тут они себя, как рыба в воде. Личного состава милиции для борьбы с ними явно не хватало. И лишь после войны ряды стражей порядка пополнились большим количеством фронтовиков. Среди них был Павел Иванович Козлов. В его биографии есть славная страница — он воевал в партизанском соединении дважды Героя Советского Союза генерал-майора Ковпака.
В октябре 1970 года заместитель начальника Ленинского РОВД подполковник милиции Павел Козлов в последний раз пришел в свой рабочий кабинет в качестве хозяина. Он собирался подготовить к передаче оперативные дела в связи с уходом на заслуженный отдых. Неожиданно распахнулась дверь, и в кабинет вошла секретарь.
— Товарищ подполковник, вам правительственное письмо, — протягивая пакет, сказала она.
Вскрыв пакет, милиционер достал из него лист бумаги. Это было приглашение на заседание Президиума Верховного Совета Казахской ССР для вручения правительственной награды за партизанскую деятельность в отряде легендарного Сидора Ковпака. Награда нашла героя спустя 27 лет.
Дважды в западне
О том, что началась война, Павел Иванович узнал, будучи солдатом 247-го стрелкового полка, служившим срочную службу. Дислоцировался полк в Гродненской области Белорусской ССР недалеко от известной по фильмам и книгам о войне железнодорожной станции Лида.
Полк подняли по боевой тревоге 22 июня 1941 года. На построении объявили, что в нескольких километрах от расположения высадился фашистский десант, который необходимо уничтожить. Подразделение выступило навстречу противнику.
Бой завязался на рассвете. Гитлеровцы предприняли несколько психических атак. Отражая их, советские солдаты время от времени переходили в контратаки. Но очень скоро стало ясно, что силы неравны. В течение дня фашисты несколько раз получали подкрепление. А к вечеру началось массированное наступление немецкой армии по всему фронту. Положение выглядело безвыходным. Командование полка приняло решение отходить на восток.
За одну ночь бойцы прошли несколько десятков километров. По пути к ним примыкали советские солдаты — танкисты, артиллеристы, оставшиеся в первых боях без своих танков и пушек. В сторону Минска с боями отступал 247-й стрелковый полк с примкнувшими к нему воинами самых разных подразделений.
Постепенно заканчивались боеприпасы и продовольствие. Положение усугублялось тем, что от центрального командования армии не было никаких известий. Абсолютно дезориентированный полк вскоре попал в окружение. В неравной схватке с намного превосходящими силами противника он был уничтожен.
Ситуация складывалась катастрофическая. Одни солдаты, побросав оружие, в панике бежали куда глаза глядят. Другие, более стойкие, объединившись в группы по два-три человека, не оставляли надежды пробиться к своим. В их числе оказался и Павел Козлов.
С одним из своих боевых товарищей он в течение нескольких дней блуждал по лесу. Изнемогавшие от голода и обессилевшие молодые парни уже было потеряли всякую надежду, как вдруг из-за густой листвы раздался окрик:
— Стой, кто идет!
— Свои! — с облегчением выдохнули из себя солдаты и обессиленные упали на землю.
Так начались боевые будни красноармейца Павла Козлова. Волею судьбы оказался он не где-нибудь, а в партизанском соединении легендарного Сидора Ковпака. Мать Павла Ивановича Мария Герасимовна тем временем получила извещение о том, что ее сын пропал без вести.
О легендарном Ковпаке и его партизанском отряде написано много. Мы лишь расскажем о воспоминаниях бойца Павла Козлова, сохранившихся в музее департамента внутренних дел Алматы.
В боях с его участием партизаны в Карпатах уничтожили более тридцати объектов нефтяной инфраструктуры, несколько нефтеперегонных заводов и нефтехранилищ, снабжавших горючим подразделения вермахта. При этом долгое время оставались неуязвимыми для фашистов.
Информация о неуловимом отряде быстро дошла до самого верха немецкого командования. И очень сильно его разозлила. Поступил приказ решить вопрос с Ковпаком и другими партизанскими отрядами любой ценой. Вскоре на уничтожение ковпаковцев были брошены крупные силы. Непосредственно по приказу Гитлера в район Карпат были стянуты несколько дивизий, два танковых полка, артиллерийские и минометные подразделения. Рейхсфюрер требовал полного уничтожения карпатских партизан.
Пятидесятитысячная армия принялась медленно сжимать кольцо. На протяжении длительного времени партизаны умело маневрировали и продолжали оставаться неуязвимыми для врага. Однако силы противника, брошенные специально для их уничтожения, оказались очень многочисленными.
В середине мая 1943 года партизаны оказались зажатыми в междуречье Днепра и Припяти. Положение было критическим. Напряженно думая, как из него выходить, Дед (так между собой называли Ковпака партизаны) принял решение пробиваться на запад через Припять.
Стали готовить прорыв. Одному из отрядов было приказано строить наплавной мост, остальным — занять оборону на дальних подступах, чтобы не допустить противника к переправе. Взвод, в котором служил Павел Козлов, получил приказ стоять до последнего бойца и любой ценой удержать немцев на безопасном расстоянии от переправы.
С наступлением темноты основные силы двинулись к реке. Партизаны, как могли, старались соблюдать тишину. Но когда по лесу продвигается большое количество людей, лошадей и повозок, треск сухих веток сливается в единый гул, раздающийся по всей округе. Услышав ночной шум, немцы открыли ураганный огонь из всех видов оружия. Погибло много бойцов. Еще больше было ранено.
Взвод Павла Козлова снимался с заслона последним. К тому моменту в нем остались в живых несколько человек. Перебравшись через железнодорожные линии, бойцы заняли круговую оборону на одной из высот. С наступлением темноты командир определил пятерых человек, которые должны были отправиться в разведку. Среди них оказался и Павел Иванович.
Обратной дороги нет
Получив необходимые инструкции, разведчики растворились во мраке. И уже через несколько минут, спускаясь вниз по склону, группа нарвалась на засаду. Завязался бой. Два партизана были убиты сразу.
Опять, казалось бы, безвыходное положение. Вернуться — означало вывести немцев на оставшихся на высоте своих. Остаться — значит погибнуть. Старший группы Василий Третьяк принял решение увести противника за собой как можно дальше от партизанского отряда.
— Кто остался в живых — за мной! — скомандовал он.
Живых осталось лишь трое. Яростно отстреливаясь, бойцы все-таки спустились с гор. Но на равнине было не менее опасно, чем в карпатском кольце. Помимо фашистов здесь в любой момент можно было нарваться на украинских националистов, орудовавших под знаменами Бандеры и Шухевича.
Отсыпаясь днем, бойцы передвигались только по ночам.
Поскитавшись по лесам, Козлов с товарищами набрели на дозор партизанского отряда Героя Советского Союза Дмитрия Николаевича Медведева.
Братья по оружию встретили их неласково. И в расположение своего отряда доставили незнакомцев, предварительно разоружив их, обыскав и связав по рукам. Тому была причина. За несколько месяцев до этого к ним в отряд проникли два предателя. Внимательно все изучив, они однажды скрылись и сообщили фашистам месторасположение отряда, его численность, вооружение и другие сведения. Партизанам тогда с большим трудом удалось избежать уничтожения. Понятно, что после этого теплой встречи ожидать не приходилось. Незваных гостей подвергли тщательной проверке.
Павла Козлова под конвоем завели в штаб. Затем также под конвоем вывели из штабной палатки и усадили под сосной, оставив рядом трех часовых. По лагерю пронесся слух о том, что поймали трех немецких агентов. Быстро собралась толпа желающих поглазеть на «диверсантов».
— Да что с ними нянчиться, повесить их на первой сосне! — раздался возглас из толпы.
Павел Иванович вспоминал, что в тот момент уже подумал, что попал не в партизанский отряд, а к бандеровцам, и стал мысленно прощаться с жизнью. Впечатлений добавило еще и то, что в нескольких метрах от него два бойца принялись рыть яму. Однако прощаться с ней было еще рано. Оказалось, что таким образом партизаны добывали воду.
— Долго пришлось убеждать медведевцев, что никакие мы не агенты, а партизаны из соединения Ковпака, — вспоминал впоследствии ветеран. — Руки нам развязали. Но все равно восемь суток продержали под арестом. Неизвестно, каким был бы исход, если бы радисты не получили информацию о том, что ковпаковцы в Карпатах оказались в окружении, откуда пытаются прорваться мелкими группами. Только после этого нас распределили по подразделениям.
В феврале 1944 года партизаны соединились с регулярными частями Красной Армии, а затем оказались в тылу. Но на этот раз уже в своем. Бойцам предоставили несколько недель отдыха, в течение которых они поправляли силы и надеялись, что в скором времени окажутся на передовой. Однако по указанию Москвы почти всех их отправили на укрепление органов внутренних дел. Началась активная работа по поиску и уничтожению многочисленных агентов немецкой разведки в глубоком тылу.
С тех пор Павел Иванович Козлов прослужил в уголовном розыске 28 лет.
— Однажды, когда я лежал в госпитале, ко мне пришел следователь КГБ из Москвы, — вспоминал Павел Иванович. — Интересовался, как и с кем я выходил из карпатского окружения в августе 1943 года. Оказалось, что где-то в Украине задержали группу бандеровцев, расстрелявших двадцать пять партизан, отдыхавших на привале в лесу. В живых остался лишь один. Он был нужен для того, чтобы опознать главаря банды. Впоследствии я узнал, что расстреляна была группа моих сослуживцев — партизан Ковпака, оставшихся на той высоте, с которой мы ушли в разведку и не вернулись.
