Что имеем, что храним
Поверхностные водные ресурсы Казахстана сегодня представляют собой запасы почти в 100 миллиардов кубометров. Это ежегодно возобновляемые источники водных артерий, из которых 44 процента поступают из сопредельных государств — Китая, России, Узбекистана и Киргизии. Остальные 56 процентов формируются внутри республики.
Перетоки при этом существуют только в Россию, а в другие прилегающие страны, с которыми Казахстан связывают трансграничные отношения, их нет. В целом средне- и многолетний баланс поверхностных водных ресурсов сохраняется, причем с 2014 года на реках Казахстана идет цикл полноводья. Будущей весной эта картина может повториться, потому что уже сегодня не только в ВКО наблюдается превышение норм снежного покрова, но и в центральных и северных регионах.
Согласно мониторингу, такая же ситуация и в соседних государствах, которые граничат с Казахстаном горными районами, там, где находятся потенциальные водные ресурсы — снег и ледники, также идет превышение норм осадков. Что дает право сделать вполне оптимистический прогноз — вегетационный период следующего года тоже будет многоводным.
Хотя, как говорят специалисты, в природе бывает по-разному. Так, в 2014 году в юго-восточных регионах Казахстана примерно до августа температура не поднималась выше той, которая бы способствовала таянию ледников и снега, и, соответственно, они таяли медленнее обычного. Либо бывает, что и при больших запасах снега иногда не бывает полноводья и растаявший снег водой уходит в землю, а не в водоемы — реки или озера. С одной стороны, говорят специалисты, это не всегда бывает хорошо для местной экологии, с другой — такие процессы насыщают подземные источники воды.
На трансграничных реках, если говорить об их наполняемости, больше всего проблем у Казахстана ежегодно возникает в Арало-Сырдарьинском бассейне. Неслучайно нынешняя встреча представителей МСХ Казахстана и Узбекистана была посвящена обсуждению именно этого региона. Кроме того, систематическую проблему с Жамбылской областью Казахстану создает Киргизия.
Хуже всего при этом то, что почти 82 процента водных ресурсов в вегетационный период в Жамбылскую область поступает из этой страны. Причем не из одной реки, в регионе множество больших и малых рек, которые его питают — это Шу, Талас, Аспара, Асса.
Например, на территории Киргизии рядом с Таразом находится Кировское водохранилище, в котором необходимо именно сейчас накапливать воду, чтобы к вегетационному периоду обеспечить полив сельхозкультур. В зимнее время по правилам эксплуатации киргизская сторона должна делать попуски воды не более пяти-шести кубов, однако она сбрасывает по 50 кубометров водного стока, который в зимний период в таком количестве, понятно, ни к чему.
«Мы даже писали ноту протеста через МИД, однако до сих пор никакой реакции. Хотя они создают нам с этим серьезную проблему именно сейчас, ведь на поля эту воду в декабре-январе не направишь, зато появляются заторы, в то время как летом, наоборот, этой воды нам и не будет хватать», — сетует Ислам Абишев, председатель комитета по водным ресурсам МСХ РК.
Что же касается Иртыша, то по нему, по словам председателя комитета, особых проблем ждать не приходится, так как более 75 процентов стока этой реки формируется на территории Казахстана.
А вот по реке Или могут быть проблемы, так как 80 процентов ее водного стока уже идут с территории Китая. А эту воду КНР забирает, и в очень больших объемах. Достаточно серьезная ситуация, кстати, сложилась в этом направлении в 2014 году, когда растаявший снег ушел в землю, и речные стоки, в том числе Иртыша и Или, оказались ниже среднего уровня. Однако в тот раз, к чести КНР надо сказать, что в отличие от соседей по Центральной Азии, там откликнулись сразу, сбросив Казахстану из своих накопленных водных резервуаров необходимый на тот момент объем воды в ту же Или.
Небо, земля и реки
Не все так просто сегодня обстоит дело и с рекой Урал, которая, будучи очень зарегулированной, практически обмелела в своем нижнем течении. Проблемы — на территории России, с которой ее делит Казахстан, огромное количество емкостей вдоль всего течения реки, в которые российская сторона набирет воду и использует ее по своему усмотрению — для сельского хозяйства, коммунальных и промышленных нужд. А это огромные водозаборы, которые практически ничем не контролируются.
Между тем еще со времен СССР на таких водных артериях всегда проводились работы по углублению дна и выпрямлению русла, и делалось все это с учетом гидрогеологического состояния реки. Однако после развала СССР ни в отношении Иртыша, ни в отношении реки Урал такого не было. «Ни у кого не доходят руки», — грустно шутят в комитете по водным ресурсам. Отсюда — заиление, изменение русла рек не в лучшую сторону, обмеление.
«Наверное, все думают, если дно Урала не почистили, небо на землю не упадет. А вот если где-то обрушился мост, там потребуют отстроить новый, если где-то в районе нет больницы, то будут требовать ее возведения. И только с реками все не так, хотя на самом деле именно такие незаметные, на первый взгляд, недочеты со временем превращаются в большую проблему. Водная сфера в этом отношении намного более беззащитна, чем тот же социальный сектор, и, к сожалению, она не в приоритете, а в большинстве своем рассматривается по остаточному принципу», — говорит председатель комитета Ислам Абишев.
Что, конечно же, сказывается и на орошаемых землях.
Вода — это деньги, да еще какие!
Так, когда-то в Казахстане, до пресловутой перестройки, было 2,38 миллиона гектаров регулярно орошаемых земель. Сегодня от них осталось 1,4 миллиона гектаров — почти миллион гектаров поливных земель с того времени было утрачено. А ведь эти площади, по оценкам специалистов, в среднем могли бы дать один миллиард тенге, которые, ввиду такой бесхозяйственности, были потеряны за предыдущие два десятка лет.
Кроме всего прочего, это могли бы быть и рабочие места, и развитие животноводства (помимо прямого предназначения таких земель). В качестве примера достаточно вспомнить программу экспорта говядины в размере 60 тысяч тонн ежегодно, которая «не случилась». Если перевести это в денежный эквивалент, то затрат получится примерно на 60 миллиардов тенге, плюс для внутреннего потребления можно накинуть еще столько же, в то время как один миллион гектаров поливных земель дает один миллиард тенге.
Сегодня правительстве наконец-то в об этом задумались, тем более что упомянутые поливные земли давали бы круглый год, с учетом географического расположения, реальные рабочие места большому количеству той самой молодежи, которая сегодня уезжает из аулов и сел. «Однако мы ко всему подходим с точки зрения общих вопросов, вместо того чтобы заняться решением каждой проблемы конкретно, точечно», — считает Абишев.
В качестве примера, подтверждающего его слова, можно привести общий и конкретный подход к решению программы по управлению водными ресурсами Казахстана. Так, вместо 1,5 триллиона тенге, которые предполагалось затратить на ее реализацию, комитет водных ресурсов предложил цифру всего в 660 миллиардов, причем с учетом увеличения объема выполняемых работ. Как оказалось, при общем подходе, например, касающегося ремонта тех же оросительных каналов, какая-то одна цифра, взятая за основу, умножается, как правило, на общее количество километража, взятого с запасом, что в итоге ведет к общим, «примерным» цифрам.
Председатель комитета водных ресурсов МСХ РК Ислам Абишев предложил другой подход — точечный, в результате которого были обследованы все оросительные системы, требующие ремонта, вплоть до замеров на них каждой маленькой детали.
«Мы сегодня знаем, сколько деревьев растет по берегам каждого оросительного канала в республике, сколько арматуры потребуется, сколько гравия и щебня необходимо будет завезти для ремонта того или иного объекта», — утверждает он. Таким образом, по данным Абишева, вполне можно обойтись реально рассчитанной цифрой финансирования, вместо того чтобы ссылаться на примерные, «прогнозируемые», расценки, которые к тому же пойдут из бюджетных денег.
Из одного моря в другое
Или, например, больной вопрос снабжения питьевой водой, который не решен до сих пор. Причем никто не знает и не скажет конкретно, сколько же все-таки нужно денег, чтобы проблема воды, особенно в удаленных селах, была наконец-то решена. И тянется это все практически с конца 90-х годов, то есть за два десятка лет ни одна программа не принесла сколько-нибудь реального результата.
«А знаете почему? — говорит Абишев. — Потому что не считаем, потому что торопимся, и, главное, пока от центрального госоргана директива дойдет через множество акимов и специалистов до непосредственного исполнителя, она будет настолько искажена и «приумножена», что будет не понятно, как ее вообще можно выполнить».
Поэтому, может, стоит комитету передать бразды правления в отношении питьевого водоснабжения по республике, где специалисты могли бы подойти к выполнению поставленной задачи с той же скрупулезностью, что и при рассмотрении государственной программы.
Что, собственно, сегодня уже делается в отношении водохранилищ, которых в республике насчитывается более трехсот, и самые крупные из них — 74 объекта — в основном находятся в республиканской собственности. Однако сказать при этом, невзирая на депутатские запросы, что они сегодня все в плачевном состоянии, будет не совсем правильно. На их содержание правительством выделялось в течение предыдущих полутора десятка лет определенное финансирование.
На будущий год на ремонт 15 аварийных водохранилищ также выделены деньги, и в течение двух последующих лет все 15 водных емкостей должны быть, по словам Абишева, отремонтированы полностью. То же самое касается и водоемов, которые находятся в коммунальной собственности, там тоже относительно все в порядке.
Чего нельзя было сказать о Кокпектинском водохранилище, что под Карагандой, где прорывало плотины. Оно находилось в частных руках, что разрешено Водным кодексом, но противоречит всякому здравому смыслу. Потому что такие объекты, относящиеся к стратегическим, должны, по мнению сотрудников комитета по водным ресурсам, находиться в государственной собственности. Так же, как и многие другие водоемы, особенно те, которые подвержены резкому изменению русла, пересыханию и т.п. Одним из таких, кстати, является многострадальный Арал, на восстановление которого уже даже «покусились» китайцы со своими предложениями, которые они содержат в тайне, но собираются вроде как наполнить огромное озеро водой.
Однако на эту тему всегда было много идей и еще больше разговоров, вплоть до поворота сибирских рек в Центральную Азию, о чем упоминалось еще во времена СССР. Но вода при этом может стать «золотой», потому-то в комитете по водным ресурсам считают, что пока есть только один путь наполнения Арала — если перегнать туда воду из Каспия.
Проект этот вполне возможно реализовать, но вот только стоит ли? Ведь природа сама регулирует наполняемость этого огромного озера, что питается водой только двух рек — Сырдарьи и Амударьи. Впрочем, как и все другие водные артерии тоже, если, конечно, антропогенный фактор не сказывается на них слишком сильно.
Того же касается и вопрос подземных вод Казахстана — огромного запаса, который в советское время исчислялся подтвержденными 15 кубокилометрами водных ресурсов. Из них мы сегодня пользуемся менее чем одним кубокилометром. Причем прогноз говорит о наличии около 90 кубокилометров запасов подземных вод, из которых более половины может напрямую употребляться в качестве питьевой воды, однако, по мнению Ислама Абишева, не стоит увлекаться уж слишком рьяным ее использованием. Лучше оставить в качестве стратегического запаса, потому что в Казахстане для любых необходимых целей — промышленности, ЖКХ, сельского хозяйства — вполне хватает поверхностных вод.
Не помешало бы и дальше вести разведку в этом направлении, мониторинг и исследования по всем прогнозным источникам.
