Печальная правда жизни состоит в том, что мы это уже проходили. И не так давно. Напомним, что в ноябре 2011 года некто Максат Кариев в Таразе убил несколько человек, включая следивших за ним сотрудников спецслужб, полицейских и продавца оружейного магазина, из которого унес несколько стволов. Затем из гранатомета выстрелил по зданию местного департамента КНБ, а затем подорвал себя вместе с офицером полиции, пытавшимся его обезвредить.
В апреле этого же года силовики провели спецоперацию в Алматы, при которой уничтожили несколько боевиков, укрывшихся в квартире одного из домов спального района и ранивших в бою десять спецназовцев.
В мае этого же года смертник подорвал себя у здания департамента КНБ в том же Актобе. Несколько дней спустя еще один смертник подорвал автомобиль, в котором ехал сам, у следственного изолятора КНБ в Астане.
В июле неизвестные обстреляли патрульную машину, убив двух полицейских в поселке Шубарши под Актобе. Силовики обнаружили преступников в селе Кенкияк, где завязался бой, в ходе которого бандиты были уничтожены. Затем два взрыва в Атырау. А потом поселок Боралдай Алматинской области, где также произошел бой между силовиками и экстремистами.
И вот уже в этом году вначале происходит попытка организации так называемых «земельных протестов», а затем контртеррористическая операция в Актобе.
На первый взгляд, между этими событиями нет ничего общего. Однако история цветных и «бородатых» революций, методы их подготовки и организации наталкивают на мысль, что все это неспроста. Так как ни одно выступление нельзя сделать просто, потому что хочется. Для него как минимум нужны деньги. И немалые. В общем, рискнем предположить, что геополитика пришла в Центральную Азию, в том числе и в Казахстан.
Появление в государствах СНГ различных радикальных движений и религиозных экстремистских организаций теперь не выглядит спонтанным. А все потому, что регион находится в центре внимания глобальных внешних игроков. Причем один из них стремится к военному присутствию, такому же, как во всех остальных регионах мира, в противовес двум другим, которые ограничиваются сугубо экономическими интересами. Причем, судя по последним событиям, Ближний Восток, где его влияние до недавних пор было всеобъемлющим, он уже проигрывает. А значит, не исключено, что имеет желание взять реванш в Центральной Азии.
Разумеется, вся эти люди, выходящие на площади и грабящие оружейные магазины, устраивая перестрелки с силовиками, используются втемную. Одни свято верят, что борются за светлые демократические принципы и землю, другие искренне поднимаются на борьбу с «неверными», не менее, а то и более свято веря в то, что погибают за веру, после чего отправляются прямиком в райские кущи.
И те, и другие планомерно и основательно обрабатываются различными общественными деятелями и работниками неправительственных организаций, получающими на это дело солидные зарубежные гранты, а также религиозными эмиссарами, тоже работающими не бесплатно. И тех, и других в стране пруд пруди. И не все они понимают, что их просто используют до поры, до времени, после чего банально выбросят, как бывшее в употреблении «изделие». Но проблема в том, что благодаря им разрастание аналогичных «арабской весне» процессов в регионе выглядит угрожающе-закономерным.
Таким образом, большая политическая игра, ведущаяся на Ближнем Востоке, вполне может продолжиться в Центральной Азии. К этому есть все предпосылки. Причем в ходе этой игры был изобретен новый тип войн — так называемые сетевые войны. Это когда регулярная армия, обученная отражению внешней агрессии, при всем своем профессионализме и оснащенности не может справиться с боевиками внутри страны.
А происходит это благодаря нехитрой тактике. Несколько групп боевиков рассредоточиваются по одному отдельно взятому городу и образуют так называемые «спящие ячейки». Для этого достаточно снять в аренду квартиры в разных районах, постепенно, не привлекая внимания, собирать в них оружие и боеприпасы и ждать сигнала.
Как только он поступает, ячейки дружно начинают действовать. Причем первые удары наносятся по зданиям правоохранительных органов или войсковым частям. Там взрыв, тут взрыв. Там стрельба, тут стрельба. Силовики некоторое время пребывают в растерянности, не зная, на чем сконцентрировать свое внимание. Этого хватает, чтобы сделать многое из задуманного.
Рано или поздно правительственные силы приходят в себя и приступают к ликвидации боевиков. Но фишка таких войн в том, что при них своя же армия вынуждена разрушать свои же города. Поскольку стрелять приходится именно по зданиям и строениям своих городов, выводя из строя городскую инфраструктуру.
Еще одна фишка состоит в том, что взятые живыми и приговоренные судом к отбыванию срока религиозные фанатики в местах лишения свободы вербуют на свою сторону уголовных преступников. В результате происходит сращивание криминала и приверженцев экстремистских религиозных течений ислама, после чего террористические бандформирования пополняются людьми, всегда готовыми пойти на убийство.
Последние события в Актобе показали, что экстремисты действуют именно по описанному плану. В первую очередь, атакуют силовиков или устраивают взрывы у зданий органов государственной власти. В какой-то мере им удается застать врасплох правоохранительные органы. Но когда последние мобилизуются и приступают к ликвидации, выясняется, что экстремисты отнюдь не дилетанты в военном деле. Они самоотверженно и, что немаловажно, умело сопротивляются, нанося превосходящим их вооруженным силам и подразделениям силовиков чувствительный урон.
Помимо всего прочего у этих войн есть еще одна стратегическая цель. Природные ресурсы, находящиеся в зоне хаоса, остаются недоступными, поскольку в условиях нестабильности разработка месторождений невозможна. С другой стороны, террористам предоставляется возможность торговли углеводородами по дешевке подобно тому, что они делают в Сирии. В итоге, получается идеальный для них расклад: все воюют против всех, но никто не воюет с теми, кто эту войну разжигает. Зато они всем продают оружие. И в угоду их интересам кто-то мечтает «установить справедливость».
