Наши цены — самые плавающие
— Руслан Исмаилович, как сегодня обстоят дела в птицеводческой отрасли Казахстана? Насколько она конкурентоспособна, если учесть, что теперь мы в Евразийском экономическом содружестве?
— В прошлом году птицеводы республики произвели 146 тысяч тонн мяса птицы и около пяти миллиардов яиц. На этот год запланировано поставить 186 тысяч тонн мяса птицы. У нас одна птицефабрика в Алматинской области вышла слегка из строя, но уже в этом году обещает запуститься. Возможно, тогда отрасль даст даже и больше запланированных 186 тысяч тонн. Еще включается одна небольшая птицефабрика в Жамбылской области, она будет вырабатывать примерно до пяти тысяч тонн мяса птицы. По поставкам яйца мы полностью себя в Казахстане обеспечиваем и уже даже продаем их понемногу ближайшим соседям — в Россию, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан.
— Как же регионы Западного Казахстана, которые периодически жаловались на то, что им приходится закупать яйцо в России?
— Да, такое было, но поступления из России, надо сказать, были небольшими. Потому что все-таки мы держим цену ниже, чем россияне, и им не выгодно сюда заво-зить аналогичную продукцию. Пусть даже цена у нас плавающая — в течение года она меняется шесть-семь раз, но расценки держатся на уровне 17-18 тенге за одно яйцо. Повторю, птицеводческая отрасль республики по производству яйца обеспечивает себя полностью, уже даже первые машины с нашей продукцией пошли в Афганистан, несколько партий — в другие государства. В дальнейшем мы собираемся ориентироваться не только на ближайших соседей, но и на дальнее зарубежье. Так что по яйцу новые птицефабрики мы пока строить не собираемся, только расширять уже имеющиеся. Но в то же время, не увлекаясь этим, потому что яйцо — это скоропортящийся продукт, срок его хранения не превышает 29 дней.
Что касается мяса птицы, то Казахстану нужно примерно 250-300 тысяч тонн ежегодно для того, чтобы обеспечить себя полностью. Для этого уже начали строиться в Акмолинской области Макинская птицефабрика на 60 тысяч тонн производства, из Украины инвесторы вложились в строительство птицефабрики в Акмолинском регионе на 50 тысяч тонн, на востоке Казахстана китайские инвесторы собираются вложить в возведение птицефабрики примерно на выпуск продукции в 40 тысяч тонн. На западе республики — в Атырау, Мангыстау — птицефабрики будут маленькие, с выходом продукции до пяти тысяч тонн. Если все это суммировать, то, думаю, что через два-три года мы тоже сможем себя полностью обеспечить мясом птицы, отправляя лишний товар за границу.
Каковы птицефабрики, такова и отрасль
— Сколько сегодня в Казахстане птицефабрик, какова их мощность?
— На сегодняшний день в республике около 60 больших и малых птицефабрик, в которых разводят и водоплавающих птиц, и бройлеров, и несушек. Самой большой когда-то была птицефабрика «Казрос-Бройлер» в Алматы, у которой проектная мощность выходила на уровень более 30 тысяч тонн мяса в год. На сегодня же самая крупная птицефабрика — это «Аллель Агро», она тоже производит около 30 тысяч тонн мяса птицы. Инвесторы собираются вкладывать в развитие этой фабрики хорошие деньги, что позволит в будущем выйти предприятию на проектную мощность в 100 тысяч тонн. Строится сейчас птицефабрика и в Талгарском районе Алматинской области, производит примерно 25-26 тысяч тонн мяса птицы Усть-Каменогорская птицефабрика, остальные ориентированы на выпуск от трех до десяти тысяч тонн мяса.
— Кстати, вы на днях вернулись из поездки на Усть-Каменогорскую птицефабрику…
— Да, в этом году исполняется 40 лет, как эта фабрика была запущена в работу. Кроме того, летом этого года мы планируем провести на ее базе международный форум птицеводов. В прошлом году этот форум состоялся в Алматы, присутствовало на нем около 300 делегатов из 18 стран. Самыми многочисленными группами были россияне, белорусы, украинцы, голландцы и птицеводы Израиля.
— Как в этом году в птицеводческой отрасли республики обстоит дело с субсидированием?
— Честно говоря, в том, что касается сокращения субсидий, то в этом году нас пока не тронули. Минсельхоз забрал субсидии в этом году пока у растениеводов, у нас хотят отобрать их в 2017 году, но взамен вроде как дать что-то другое. Что это будет, пока не известно, но мы все-таки настаиваем, чтобы нам оставили прежнюю схему выдачи субсидий, потому что она уже отработана, доказала свою эффективность, прозрачность и полностью реализовывалась конкретно через Союз птицеводов.
Я сам проверял ежемесячно выделяемые нам деньги, которые использовались по назначению, поскольку достаточно разбираюсь в отрасли, отдав ей 45 лет. Поэтому скажу, что за шесть лет с момента подписания пилотного проекта по распределению субсидий конкретно через, например, Союз птицеводов наша отрасль начала подниматься. А вот когда этих субсидий не было, а потом их распределением одно время занимались местные исполнительные органы, все происходило стихийно. Одни получали приличные суммы, другие существовали за счет остаточных вариантов. Мы вздохнули спокойно только тогда, когда были введены упомянутые схемы субсидирования, которые мы хотим сегодня отстаивать у правительства вплоть до 2020 года. Результат их применения сказался сразу же — птицефабрики начали закупать современное оборудование, внедрять новые технологии, привозить птицу для разведения из-за рубежа. Мне есть с чем сравнивать — когда я только начинал работать, в Казахстане были свои виды несушек, которые давали лишь 180-190 яиц в год, а сегодня эта цифра увеличилась с помощью генетики до 330-340 яиц от одной несушки в год.
Будут субсидии, будут и мясо с яйцами
— Что у соседей по ЕАЭС?
— Если у нас отберут субсидии, то мы тут же откатимся назад, на уровень 25-летней давности, а про уровень конкуренции не то, что с западными странами, даже с государствами СНГ говорить не придется. Между тем сегодня нам удалось добиться того, что с Казахстаном считаются многие страны — пять лет назад мы вошли во Всемирный совет птицеводов. Но, если честно, на первом месте сегодня среди стран ЕАЭС и СНГ по развитию птицеводства стоит Беларусь, где выделяют субсидий больше, чем в Казахстане, так же, как и в России, где в нынешнем году на субсидирование сельского хозяйства было выделено четыре миллиарда рублей. Кроме того, в РФ выделяются краевые, областные, районные субсидии, даже из местного бюджета, в то время как у нас такого нет, и финансирование пока идет только из республиканских денег.
Так вот, в Беларуси сегодня выделяется 18 процентов субсидирования от ВВП, в России — чуть больше 10 процентов, а в Казахстане — всего около пяти-шести процентов, да и те в некоторых регионах существуют только на бумаге. Потому что птицеводство поставили на второе место, дав приоритет развитию животноводства и производству говядины. Например, в Уральск, что в ЗКО, сверх установленной нормы завезли крупный рогатый скот, а платить оказалось нечем. Однако выход нашелся быстро — забрали деньги, предназначенные птицеводческой отрасли для оплаты за яйцо в течение пяти месяцев, объяснив это привилегированным положением животноводства, хотя финансирование дается отдельно — как на развитие птицы, так и на КРС.
— Считается, что птицеводческая отрасль — это безотходное производство. Так ли это на самом деле?
— Действительно, птицеводство безотходно. И сегодня мы продвигается к тому, чтобы сделать его таковым в Казахстане, потому что даже учредителям, инвесторам это будет гораздо выгоднее, если даже пух и перья будут использоваться для производства перин, подушек, пуховиков. Кстати, в советское время в Целиноградской (ныне Акмолинской) области на Малиновской птицефабрике, где директором был Иван Шарф, уже был налажен пошив таких вот пуховиков, своим качеством превосходивших китайские. Но сегодня мы пока используем только так называемую перьевую муку, которую скармливаем птице. Идут разговоры по переработке помета птицы, сейчас в Караганде уже начали воплощать этот проект, согласно которому из него будут получать газ, электроэнергию и те же удобрения. Ставят подобный комплекс и в Северном Казахстане, в других регионах собираются строить консервные заводы по переработке мяса птицы, правда, не скоро — все упирается в финансирование и в субсидии. Без них очень трудно, потому что, кроме снабжения зерном, мы практически все покупаем за валюту — племенную птицу, оборудование, да почти все! А ведь ее курс по отношению к тенге вырос в несколько раз. Да и зерно для откорма, которое мы приобретаем за тенге, имеет «плавающие» расценки. Сегодня, например, один килограмм фуражного зерна стоит 56 тенге.
— Прокомментируйте, пожалуйста, вопрос ценообразования в отрасли...
— В первую очередь, этот вопрос касается посредников, тех, с которыми мы воюем вот уже несколько лет. Напомню, что у нас отпускная цена на яйцо — 17-18 тенге за одну штуку, но, зайдя в любой супермаркет, можно увидеть 350 тенге за десяток — цена взвинчена на ровном месте на 100 процентов. В то время как мы добиваемся, чтобы от нашей цены магазины поднимали свои расценки не более чем на 15-20 процентов, однако эти цифры необходимо утвердить законодательно. Министр сельского хозяйства Асылжан Мамытбеков нас в этом поддерживает, уже несколько раз предложение было озвучено на уровне правительства, но результатов пока нет — наверняка, торговые сети и крупные супермаркеты попросту лоббируют свои интересы. Взять тот же коммунальный рынок «Шапагат» в Астане, в котором если есть около 20 процентов нашей продукции, то это хорошо. Сколько прошу городские власти провести там ярмарку с ценами от наших производителей, никак не могу добиться этого. А ведь сейчас праздник Пасхи грядет, остальные майские праздники, когда люди могли бы закупиться нашей продукцией и сделать это себе не в убыток, однако слышу в ответ, что этот рынок, который задумывался как муниципальный, странным образом собираются не сегодня-завтра передать в частные руки…
